Мара Олтман - Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

***

Через двадцать часов мы попали домой и сразу легли спать. Я проснулась прекрасным воскресным утром и сразу же прыгнула в свое бирюзовое бархатное кресло. Наконец-то я снова могла наслаждаться плюшевым, вращающимся предметом ягодичной радости, так как он наконец вышел из карантина.

Насладившись сполна, я начала распаковывать чемоданы и складывать грязное белье на другой диван. Пока я этим занималась, проснулся Дэйв и предложил пойти на фермерский рынок. Мы все две недели питались как на убой, и он решил, что неплохо будет для разнообразия поесть свежих овощей.

Я оставила одежду посередине комнаты, и мы вышли на улицу в прохладное, но солнечное нью-йоркское утро. Мы шли по Ист-Виллиджу, вдоль по авеню А, к улице Сент-Маркс. Обсуждали, что приготовим: какой-нибудь суп? Нет. Запеченную курицу? Может быть. Что-то с черной фасолью? Звучит классно.

Я помню веселых собак, гулявших с хозяевами. Цокот каблуков на водопроводных решетках по краям тротуара. Как я нахлобучила себе на глаза солнечные очки. Жжение на затылке. Покалывание, которое я чувствовала каждый раз, когда прикасалась к скальпу.

Я остановилась посреди дороги. Уже было видно торговцев с кучами тыкв и яблок.

«Проверь меня еще раз», — сказала я.

«Прямо сейчас?» — спросил Дэйв.

Я не ответила. Мне было плевать на правила поведения пешеходов. Я продолжила стоять посередине тротуара, пока прохожие огибали меня, будто непокорный булыжник, разделявший бегущую реку надвое. Я опустила подбородок к груди и ждала, пока Дэйв меня осмотрит.

В Японии легко было не думать о своих ощущениях, как будто это какое-то дурацкое дорожное недомогание. В новом месте всегда случается расстройство желудка. Но теперь я была дома и понимала, что мои ощущения далеки от нормальных.

Что-то было не так.

К этому моменту игра в «проверку на вшивость» утратила весь свой флер. Дэйву надоело — он, наверное, уже раз тридцать меня проверял, — но он послушно пристроился сзади. Волосы у меня были в пучке, поэтому я думала, что Дэйв будет ковыряться в нем. Вместо этого наступила тишина. Прямые солнечные лучи жарили мне спину.

«Видишь что-то?» — спросила я.

«Э-э-э», — ответил Дэйв.

«Что такое?»

Еще одна длинная пауза.

«Что такое?» — повторила я.

Он обошел вокруг меня и посмотрел мне в глаза. Уголки губ опущены вниз. «Здесь свет, наверное, лучше», — сказал он.

«Что ты имеешь в виду?»

Он сказал, что по моему затылку двигается столько черных кунжутных семечек, что он потерял им счет. Он сказал, что это похоже на фильм ужасов про ожившие семена.

Первой моей реакцией был смех. Боже мой, ну разве не смешно? У меня вши. Я проехала по целой стране, распространяя паразитов, в свой медовый месяц. Ржу не могу.

Дэйв тоже осторожно засмеялся.

Потом мы притворились, будто бы ничего такого не случилось. Мы продолжили движение к фермерскому рынку, как будто были совсем другими людьми, а не теми, чью плоть пожирали миниатюрные животные. Это был самый острый случай ухода в отказ в моей жизни — после того, как в двадцать лет я думала, что подрасту еще сантиметров на двадцать.

«Значит, купим брокколи, а что еще?» — спросила я.

«Не знаю, — ответил Дэйв. — Давай посмотрим, что аппетитно выглядит».

До овощных рядов оставалось полквартала, когда мы остановились и посмотрели друг на друга.

«Стоп, мы не можем идти на рынок», — сказал Дэйв.

Я нахмурила брови: на меня тоже снизошло озарение.

«Черт подери, — сказала я. — У меня вши!»

Спустя час я сидела на стуле в коридоре. Дэйв стоял сзади и вычесывал каждую прядь моих волос частым гребешком. Мы купили практически все средства для борьбы со вшами в сетевой аптеке Duane Reade, и дома я полила волосы токсичным шампунем. Были и нетоксичные методы, но я алкала яда! Я хотела полного уничтожения! От паров — сильных, обжигающих — у меня стали слезиться глаза, но жжение было особенно приятно.

Дэйв желчно комментировал сцену, которая раскрывалась перед ним: «Как будто город обдали напалмом и жители пытаются скрыться». Множество вшей бежали вниз по моей спине. Я не могла их всех пересчитать, но уверена, там была хренова туча вшей. На куске бумажного полотенца Дэйв показал мне самую жирную особь. «Узнаёшь?»

Эта вошь была идентична той, что упала ему на руку в киотском рёкане. (По сей день не понимаю, что это за подвид такой. Я всюду смотрела, и вшей-маток не существует. Я стараюсь об этом не думать. В основном вши были стандартные: темно-коричневые и размером с кунжутное семечко.)

Пока я так сидела, я вспоминала каждую из шейных подушек, которые я примерила в аэропорту Нарита. Интересно, может, вши подают человеку в кровь психотропные вещества, из-за которых появляется желание обо все тереться головой? (Простите меня, жители Японии!)

У Дэйва, как ни странно, было лишь четыре вши в волосах. Когда мы провели небольшое исследование, выяснилось, что их отвадил кислотный шампунь Дэйва, которым он пользуется из-за псориаза. Ему было приятно узнать, что у кожных заболеваний есть хоть одна позитивная сторона.

Хотя я тогда этого не сказала (моей священной обязанностью было заставить Дэйва почувствовать вину за то, что он плохой искатель вшей), проведенный им геноцид стал одним из самых романтических моментов в нашей совместной жизни.

Я мало кому рассказывала о паразитах, потому что наличие вшей стигматизирует, да и пугают они людей. Что не зря: вши причиняют боль и ужасно заразны при контакте голова-к-голове. Эксплуатируют, сволочи, нашу любовь обниматься. Так они и выживают на протяжении миллиарда лет. Гнид находят на египетских мумиях. Викинги носили изысканные резные гребни для вычесывания вшей на поясе рядом с верным мечом. Они — мускулистые мужественные мародеры из Скандинавии — так боялись маленьких жучков, что их даже хоронили с гребнями, чтобы было чем отбиться от вшей на том свете.

Один из немногих, кому я рассказала, — мой папа. «О, вши, — сказал папа. — Ты, конечно, знаешь историю о том, как у нас с твоей мамой были вши?»

Он имел в виду историю о том, как они оба подцепили мандавошек, когда им было по двадцать лет. Несмотря на то что я слышала эту историю несколько раз, я ее по-прежнему как будто и не знала, потому что каждый раз пыталась стереть у себя в голове.

«Пап, у меня не лобковые вши», — сказала я.

Он ответил, что сожалеет, потому что в таком случае моя история менее интересна, чем его.

Я повесила трубку и в следующие несколько дней размышляла: а вши-то как знают, на каких полянках волос им надо жить? Не начать ли мне беспокоиться, что из-за перемещения мои головные вши внезапно решат, что они лобковые? К счастью, я быстро нашла ответ на этот вопрос: «Нет». Головные вши могут перемещаться лишь по тонким волосам на голове, а лобковые — по жестким лобковым.