Игорь Рейф - Технология отдыха

Однако и маятник, и метроном, которым охотно пользуются психотерапевты на сеансах гипноза, это все-таки лишь частичное решение проблемы. А какое же еще другое?

Снотворное от Корнея Чуковского.

«Здесь я забыл, что такое сон: некому читать мне. Если бы найти чтеца, я спал бы каждую ночь: главное , отвлечь мысли от работы ».

Это запись из дневника Корнея Чуковского от 1951 года:

«не только он в Куоккале читал нам, но и я ему, – вспоминает его дочь Лидия Корнеевна, в ту пору 10-летняя девочка, в книге „Памяти детства". – Постоянно, ежевечерне . Без моего чтения он не засыпал . Корней Иванович, здоровяк, великан, пловец и лыжник, смолоду до последнего дня страдал неизлечимым недугом – бессонницей. Расплата за повышенную впечатлительность, за одержимость трудом. Ложась, он гасил на ночь свечу , но угасить работу воображения оказывался не в силах . <���…> Ни бром, ни микстура Бехтерева, ни встречи с самим Бехтеревым, ни гипнотизер, которого специально пригласил к нему Репин, ни физический труд, ни свежий воздух – ничто не приносило спасения от болезни. Помогало: ложиться как можно раньше и слушать чтение. <���…> И чтобы книга уводила за тысячи верст от тех мыслей, которыми он жил в тот день».

И далее следует описание того, какой должна была быть читаемая на ночь книга (интересная, но не слишком, «а то новый интерес захватит и тоже помешает уснуть», а всего лучше когда-то уже читанная и любимая, но полузабытая) и самый процесс пения («без взрывов, без излишней выразительности, усыпительно-убаюкивающее и в то же время с видимым интересом») – Словом вся эта «усыпительная кухня», или, правильнее сказать, лаборатория, потому что то был успешный эксперимент, поставленный Чуковским на себе самом.

Но можно ли его объяснить только индивидуальными особенностями автора «Мухи-цокотухи»? Ведь очень многие, как известно, любят почитать перед сном в постели, правда, не припуская для этого третьих лиц. У кого-то это может быть просто привычкой, однако есть значительная категория людей, кому такое чтение действительно помогает уснуть. Причем несколько страниц какого-нибудь занимательного текста действуют на них не хуже снотворной таблетки. И даже если это связано отчасти < условным рефлексом, все равно нельзя сбрасывать со счетов и известную гипнотическую составляющую, присущую воздействию на человека художественного произведения как такового.

Вспомним в этой связи, как трудно бывает нам порой оторваться от экрана телевизора, в особенности посреди какого-то увлекательного, пленяющего нас сюжета, чтобы переключиться на другой вид деятельности. В сущности, нам приходится преодолевать при этом состояние легкой релаксации, что требует определенного мобилизующего усилия. А то, что «голубой экран» действует наподобие своеобразного наркотика или, лучше сказать, гипнотизера, давно уже не составляет секрета.

В самом деле, в процессе восприятия того или иного художественного произведения мы тоже попадаем , в известного рода зависимость, если и не в подлинном смысле гипнотическую, то все же в чем-то ей родственную. Мы странным образом расслабляемся и отдыхаем даже в момент самой острой детективной интриги, когда все наши чувства, казалось бы, сплетены в один клубок, чутко отзываясь на каждый поворот сюжетных событий.

Однако парадокс здесь лишь кажущийся. Ведь переживания и эмоции, которые при этом нами владеют, называемые иногда эстетическими, совсем особого рода, отличные от того, что мы испытываем в реальной жизни. Забирая читателя или слушателя в свой сладкий плен, искусство заставляет нас на время забыть окружающее, забыть себя, послушно следуя воле и замыслу автора. И эти дистанцированные от реальности, как бы очищенные и выкристаллизованные эмоции соответственно и переживаются нами не так, как в обычной жизни, а спокойнее и отстраненнее и, что называется, без выброса адреналина. Причем, как показали исследования полуторной асимметрии, подобный эффект связан, по-видимому, с функциональным преобладанием правого полушария, ответственного за наше образное мышление, к которому в первую очередь и адресуются произведения искусства. А на снятой при этом электроэнцефалограмме фиксируется возрастание амплитуды альфа-ритма, характерное, между прочим, и для таких психических состояниях, как медитация и гипнотический транс.

Аккомпанемент для сна.

Таким образом, нет, в принципе, ничего удивительного, что страдавший бессонницей Чуковский засыпал, убаюкиваемый, под беллетристическое чтение. Удивительно, скорее, другое, что этот прием не получил до сих пор сколько-нибудь широкого распространения (исключение составляют лишь сказки, читаемые перед сном детям). Ведь если все рассказанное Лидией Корнеевной имело отношение в основном к домагнитофонной эре, то теперь, когда практически каждому человеку доступно великое множество разнообразных звуконосителей – от магнитофонных компакт-кассет до лазерных дисков в формате МРЗ, а также возможность самостоятельно формировать на компьютере режим и структуру нужных аудио записей, надобность в подобной «живой Илиаде» отпала, по-видимому, навсегда.

А, кроме того, нельзя не вспомнить в этой связи и о великом множестве фонограмм с музыкальной классикой, к которой, по свидетельству близко знавших его людей, был глух Чуковский, а иначе не преминул бы, наверное, взять ее себе на вооружение. Ведь музыка тоже порождает у нас не совсем обычные чувства, причем, в отличие от других видов искусства, свое влияние на мозговые процессы она оказывает не только через усвоенный нами символический звуко- и видеоряд, но также и непосредственно, что подтверждается воздействием некоторых видов музыки на животных.

В последнее время появились музыкальные аудиозаписи, специально рассчитанные на гипногенный эффект. Авторы некоторых из них даже утверждают, что этот эффект теряется при перезаписи, что сомнительно. Впрочем, как и то, что подобная искусственная музыка способна конкурировать с классикой. Трудно, например, представить себе что-либо более умиротворяющее и настраивающее на сосредоточенно-углубленный лад, чем музыка Баха. В сущности, большинство медленных частей баховских концертов и сонат, а также многие фрагменты его хоровых и органных сочинений это чистой воды медитация, дарящая нам несравненное чувство умиротворения и отрешенности от мирских забот. А с точки зрения нейрофизиологии и сон, и гипноз, и медитация это во многом родственные состояния. И в этом смысле многие образцы классической музыки XVIII-XIХ века, также могут стать прекрасным подспорьем для сна.