Две судьбы

К удивлению Эмили, Зейнаб не стала сворачивать не беговую дорожку, а повернула коляску к выезду из дворцового парка.

Дворец Юсуфа стоял на холме, поэтому катить двуколку было легче, чем на ипподроме, и коляска катилась гораздо быстрее. Тем не менее, раз за разом на спину, плечи и ягодицы Эмили обрушивались жестокие удары хлыста. Зейнаб с наслаждением стегала английскую леди, упиваясь своей властью над ней. Бедной девушке оставалось только глухо стонать и ускорять бег.

Неожиданно поводья натянулись, и Эмили пришлось остановиться. Причиной остановки стала такая же двуколка, выехавшая им навстречу. В коляске сидела очаровательная девушка, чуть моложе Зейнаб. Зульфия, ближайшая подруга дочери работорговца, была не менее, а может и более жестокой, чем Зейнаб. Обилие покорных рабынь, полная власть над ними и жестокие нравы родителей взращивали в это время в Занзибаре и его окрестностях поистине уродливые побеги. Прекрасные снаружи и черные душой, дети работорговцев щеголяли друг перед другом жестоким обращением с рабами и, особенно, с рабынями. Вот и сейчас перед изумленным взглядом Эмили предстала запряженная, как и она, совершенно голая девушка. В сосках девушки висели массивные кольца, от которых отходили длинные поводья. Руки несчастной были туго связаны в локтях, и прикручены к длинному дышлу. Но главное, что поразило Эмили, было кольцо, висевшее на клиторе девушки. От кольца отходила цепочка, идущая между ног девушки к коляске.

— О, дорогая моя Зейнаб! Наконец-то ты приехала! Знаешь, как без тебя было скучно? Поговорить не с кем! Ну, как съездила? Как дядюшка?

— Спасибо милая, съездила неплохо. Дядя как всегда полон сил. Недавно загрузил целых четыре корабля черномазыми! Представляешь!

— О! У твоего дяди всегда была прекрасная коммерция!

— Да! Дядя мастак на такие дела. А я смотрю, у тебя новая «кобылка»! Хм! Оригинально! А зачем кольцо в клиторе?

— А-а-а!! Это мое изобретение, для торможения достаточно дернуть за цепь и «кобылка» встает, как вкопанная! Эффективно, и к тому же достаточно больно!

— Больно?

— Ха! Смотри, — Зульфия с силой дернула цепь.

Даже Эмили поежилась, когда из уст девушки вырвался жуткий крик.

— Видишь, какой «сигнал»! Ха! Ха! Ха! Все оборачиваются, — с гордостью констатировала Зульфия. — А у тебя смотрю тоже новенькая сучка.

— Да, притом это английская леди! Аристократка!

— Что ты говоришь?!! Где же её взяли?

— Папочка купил. Говорят, большие деньги отвалил!

«Милый» разговор двух исчадий ада продолжался. Эмили с сочувствием смотрела на стоящую перед ней «кобылку». Та была молода, лет шестнадцати, не больше. Груди едва развиты, но соски крупные, оттянутые кольцами. Спину и бедра несчастной покрывали кровоточащие рубцы. Тут внимание Эмили привлекла новая группа людей, появившихся на дороге.

Впереди, на низеньком муле, ехал пожилой араб в белом тюрбане. А за ним! За ним, во главе пышной процессии, выступал могучего телосложения негр, в прекрасном головном уборе из блестящих перьев. На негре была набедренная повязка из хвостов антилоп гну, золотые браслеты под коленями и на руках. На могучем плече, негр нес огромный топор с рукояткой черного дерева. Следом за вождем шло около сотни вооруженных воинов. К удивлению Эмили у десятка из них на плечах лежали мушкеты. Остальные были вооружены копьями, луками и палицами. За спиной у каждого висел овальный щит.

К своему удивлению Эмили вдруг стало стыдно за свою наготу, за кольца в сосках. Она низко опустила голову, и две предательские слезинки скатились по её щекам.

— О! Белир! Здравствуй, а кто это с тобой? — с удивлением спросила Зейнаб.

— Мир вам, госпожа. Это великий король Мване, верховный вождь племени мбанане. Он прибыл издалека, от Великих озер. Король хочет посмотреть Занзибар. Кстати, — прошептал Белир, — у него такие замечательные изумруды!

— Ха! Продать бы его, вот денег можно было бы заработать, — презрительно произнесла Зульфия.

— Тише, тише госпожа! Он немного понимает по-арабски.

— Ну и что?

— А то, что в двух милях отсюда стоит его двухтысячная армия. Поверьте, мбанане очень воинственное племя, и очень сильное. Общая численность войск достигает десяти тысяч воинов.

Слушая этот разговор, Эмили нестерпимо захотелось посмотреть на короля. Она подняла голову и… на нее неотрывно глядел король Мване! Эмили была поражена тем внутренним благородством, которое излучала фигура вождя. У Мване оказались пронзительные черные глаза, которыми он буквально пожирал стоящую перед ним голую рабыню. Повернувшись к Белиру, он что-то произнес гортанным голосом.

— Что он сказал? — поинтересовалась Зейнаб.

— Он спрашивает, продается ли эта рабыня?

— ЭТА?!!! Хм, смотря за сколько! Вообще-то мне не очень хочется ее продавать, в коляске она дюже хороша! Ха! Ха! И вообще вопросы о продаже рабов решает мой отец!

Выслушав перевод, король резко повернулся и двинулся по направлению к дворцу Юсуфа. Удивленно поглядев вслед, и пожав плечами, Зейнаб развернула коляску и последовала за процессией. Следом за ней последовала и Зульфия, сгорающая от нетерпения увидеть окончание этой истории.

Прошло два дня, как Элен вернули из зиндана в гарем. Девушка с содроганием вспоминала дни, проведенные в ужасной тюрьме. Череда избиений, надругательств и унижений окончательно сломили гордый дух английской леди. Но главное, что заметила сама Элен, было то, что когда её насиловали или секли розгами, она испытывала неземное блаженство. Ей хотелось, чтобы ЭТО продолжалось и продолжалось! Элен ненавидела себя за это, но стоило Хасиму провести ладонью по ее нижним губкам или поласкать ее соски, и она чуть ли не сама насаживалась на его член.

Само собой Хасим все рассказал своему хозяину. Заинтересованный, тот приказал доставить Элен к нему. В первую же ночь, он несчетное количество раз овладел ею в самых разных позах и во все ее естественные отверстия. Ни рот, ни зад, не влагалище не были обойдены вниманием. В перерывах между совокуплениями, Юсуф сек длинными прутьями гибкое тело Элен. Сек умело так, что девушка кричала от боли и заливалась слезами, умоляя ее пощадить. Но стоило ему припасть губами к твердым соскам, как слезы высыхали, и Элен кричала уже от оргазма.

После той ночи Юсуф объявил рабыню Айлин своим «сокровищем» и запретил всем, включая Хассама, прикасаться к ней. Элен посадили на цепь возле ложа, чтобы она была всегда «под рукой». Раз в день её водили купаться, причем самой ей мыться запрещалось. Руки Элен связывали и мыли ее Фатима или Жасмин. На цепи девушка сидела тоже со скованными сзади руками, изнывая от желания прикоснуться к своим соскам или клитору.