Анн Ма - Француженки едят с удовольствием. Уроки любви и кулинарии от современной Джулии Чайлд

* * * * * * * * * *

4 порции

• 1 кг 200 г картофеля (некрахмалистого, лучше бинтье или юкон голд)

3/ 4чашки крем фреш или сметаны

• 1 зубчик чеснока (очистить)

• Соль и перец по вкусу

• 400 г свежей моцареллы порезать на кубики по 0,5 см

Почистите картошку и порежьте на дольки по 2–3 см. Положите в большую кастрюлю и залейте холодной водой так, чтобы она едва покрывала картофель. Доведите до кипения и варите 15–20 минут, пока картофель не будет протыкаться вилкой. Слейте воду и пропустите через кухонный комбайн или пресс-пюре, чтобы получить однородное пюре. Поддерживайте высокую температуру пюре.

Переложите картофель обратно в кастрюлю. Добавьте крем фреш и зубчик чеснока целиком. Приправьте по вкусу солью и перцем (помните, что моцарелла тоже соленая).

Поставьте кастрюлю на сильный огонь и смешайте сыр с пюре. Большой деревянной ложкой взбивайте смесь минимум 15 минут по траектории восьмерки. Алиго можно считать готовым, когда оно начнет отставать от стенок кастрюли. Достаньте зубчик чеснока. Поднимите ложку. Если смесь стекает лентообразными полосками, подавайте немедленно, с пылу с жару, лучше всего – с кровавым бифштексом.

Стоял январь – самый темный месяц парижской зимы, и на наши поиски квартиры мир отвечал: «холодно». Поднимаясь по бесконечным лестничным пролетам к очередной модернизированной chambre de bonne [374], мы ощущали, что из сумрака проступают те прошедшие времена, когда горничные обитали на чердаках без отопления и водопровода. Из одной квартиры открывался восхитительный вид на крыши Монмартра, но спальня была на техническом этаже: попасть в нее можно было только по выдвижной лестнице. В другой были косые потолки с деревянными балками, скрипящие половицы и такая обездоленность в воздухе, что я чувствовала, как призраки проносятся над головой. В некоторые квартиры никогда не попадал прямой солнечный свет, хотя агенты пытались убедить меня в том, что «много света отражается от зданий напротив».

Сначала Кельвин пытался звонить агентам по недвижимости сам – в основном потому, что он лучше говорил по-французски; но скоро выяснилось, что поиск квартиры – это работа на полную ставку, а не подработка во время перерывов на обед. «У меня нет другого времени, чтобы заниматься этим», – сказал он. Я верила ему, но я также видела, что наше время в Париже подходит к концу – осталось лишь полтора года. Так что я решилась на неожиданный для самой себя шаг: полностью взяла этот проект под свою ответственность.

Мой первый телефонный звонок был по рекламному объявлению, где говорилось: vente en viager.

«Вы знаете, что это значит?» – спросил меня агент. Как выяснилось, это подразумевало особую договоренность, согласно которой пожилой продавец может провести остаток дней в квартире в обмен на заниженную цену.

«Сколько ей лет?» – спросила я.

«Шестьдесят пять. Но ведь никогда нельзя знать наперед!»

Non, merci.

При втором разговоре я разнервничалась и обратилась к агенту на «ты», в результате чего мне холодно ответили, что квартира продана.

Третий разговор, к счастью, окончился назначением встречи. Мой восторг прошел, как только я увидела квартиру. В ней были покатые полы и трещины на стенах. Казалось, при порывах ветра помещение сотрясается.

Январь плавно перешел в февраль, а февраль – в март. До начала моей охоты я считала, что неплохо знаю Париж. Теперь же я действительно его узнала: размытые границы, где модные микрорайоны примыкают к подающим надежды; законсервированные линии метро рядом с историческим центром, ведущие в никуда; приличные, но скучные кварталы, пустеющие во время школьных каникул. Я стала экспертом по расшифровке терминов, которыми пользуются агенты по недвижимости: « a rafraichir» (нужно освежить) означало, что к квартире не прикасалась рука отделочника с 1959 года; « plein de charme» (очаровательное местечко) означало общий туалет с соседями по этажу, « travaux a faire» (требуется ремонт) означало избегать любой ценой.

Стоял солнечный апрельский день, когда я позвонила агенту по поводу нового листинга. «Она залита светом, – рассказывал он мне. – Чудесный паркет, потолочная лепнина, две спальни, лифт…» Звучало заманчиво, но все их предложения поначалу звучали заманчиво. Я договорилась о встрече в четыре часа и спросила адрес. «Рю де л’Юниверсите», – сказала она.

Я ухватилась за телефонную трубку. «Рю де л’Юниверсите?»

«Oui. Vous la connaissez?»

Знала ли я ее? Я подавила смешок. Сколько раз я ходила по рю де л’Юниверсите, останавливаясь около дома номер 81, где находилась квартира Пола и Джулии Чайлд, называвших между собой эту улицу «Рю де Лю»?

«Oui, bien sur» [375] , — уверила ее я. – Увидимся там».

За три года, пока я находилась в Париже, Джулия не покидала моих мыслей.

Я искала ее следы в описанных ею местах: около дома, в котором она жила; в ее любимых заведениях, таких как магазин кухонной утвари E. Dehillerin, бистро Au Pied de Cochon в районе Ле-Аль (уверена, что в ее времена люди там были честнее, а вид привлекательнее). Также я посещала менее известные точки: отель де Талейран, бывший штаб-квартирой Плана Марша́лла [376]и местом проведения поствоенных дипломатических раутов; Пляс-де-ля-Конкорд, где наши мужья работали в консульстве, пусть с разницей в шестьдесят лет. И теперь на улице, где она жила, продается квартира. Мне казалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. А может быть, это была судьба.

Коридор, ведущий к квартире, был темным. Но когда отворились двойные двери, свет ослепил меня. Мигая, я разглядела залитую солнцем гостиную, маленькую кухню, выложенную плиткой цвета лайма, две скромных спальни, выходящие на цветочный дворик. Квартира была крошечная, с пожелтевшими стенами, которых не касалась кисть маляра уже лет тридцать, но благодаря свету и большим окнам она казалась просторной и полной воздуха. Я могла легко представить, как делаю себе чашку утреннего чая на кухне, а солнечный свет играет на поверхности кухонной стойки.

«Вам нравится?» – спросил агент, и я приложила все усилия, чтобы нахмуриться.

«Мне надо, чтобы муж посмотрел». – Я старалась вложить нотку сомнения в свой голос.

«Как насчет завтра? – спросила она. – На квартиру уже много претендентов».

«Ты уверена, что это та самая квартира? – спросил меня Кельвин. – Несмотря на то что там только одна ванная?»

«И кухня ужасного цвета… нужно менять электропроводку… и она меньше, чем мы хотели». – Вечером я уже не была так уверена.

Но на следующий день я наблюдала за Кельвином, исследующим квартиру. Возможно, дело было в свете дневного солнца, но его лицо светилось радостью. Мы оба пытались сохранить невозмутимость перед агентом, но, когда вышли на улицу, он выпалил: «Ты права. Это она. Ты нашла ее».