Владимир Сумин - Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

— Не дает мне сесть, — пожаловался матрос.

— В чем дело, товарищ Свердлов?

— Я предлагаю ему место с края, а он хочет на председательское, к центру.

— Почему, товарищ Железняк?

— Там же вода, — указал матрос на графин. — А я моряк. Душа просит.

— Врет он! — убежденно заявил Свердлов. — В начальники метит. Кто у графина — тот главный.

— Да я тебе за революцию!..

Матрос полез с кулаками на хлипкого сына сапожного мастера.

— Тише, товарищи! — урезонил спорщиков вождь. — Товарищ Железняк может устроиться и с краю.

— А?

— Налейте ему в стакан воды и передайте. У нас в повестке наиважнейшие вопросы.

Матрос, недовольно бурча, отправился на место. Инцидент был исчерпан. Революционеры приступили к обсуждению главной проблемы.

— Я мог бы поставлять вместо водки коньяк, — первым предложил вариант выхода Цюрупа.

— А что это дает?

— Коньяк — благородный напиток для состоятельных людей. Это привлечет пролетариев.

— А не дороговато ли обойдется? — засомневался Владимир Ильич.

— Я ж его сам приготовлю. Разбавлю самогон шоколадом.

— А если распознают подделку?

— Кто? Пролетарии? Да они сроду такого не пробовали. Слетятся как мухи на мед!

— Что ж — можно попробовать.

— Я хотел бы развернуть производство на явочной квартире.

— Опасаетесь конкурентов?

— Ищу пути удешевления производственного процесса. И к тому же сохранится секрет изготовления.

— Ладно. Кто еще?

— Я мог бы привести несколько человек, — сообщил Свердлов. — Только женщин.

— Бляндинок давай! — выкрикнул со своего места хулиганистый матрос-партизан Железняк. — Бурнетки надоели!

— Товарищ, блондинки, брюнетки — для революции все равно.

— Для революции может и все равно, а для меня — нет, — вполголоса пробормотал матрос.

— Есть одна задумка, — кашлянул Зиновьев.

— И не требует больших вложений, — поддержал Каменев.

— Ну-ка, ну-ка!

— Сейчас мы по вашему совету играем в шахматы, — начал Зиновьев.

— Но партия длинная, много не заработаешь, — добавил Каменев.

— Предлагаете вернуться к картам?

— Да нет.

— Так что же?

— Рулетку надо открыть! — выпалил Зиновьев.

— Да, да! — закивал головой Каменев. — Шарик крутиться, в дырочку падает. Честная игра, никакого мухлежа.

— Выпивка, девочки, рулетка! Да это не марксистский кружек, а какой-то притон получается! — возмутился Владимир Ильич.

— А может с пролетариями надо просто поговорить? — задумчиво произнес Дзержинский, поигрывая щипцами для удаления зубов.

— Как?

— Хорошо поговорить. Убедительно.

— Немедленно верните мой инструмент! — взвизгнул доктор Семашко.

— Нет, нет, батенька! Отдайте! — испугался Владимир Ильич. — Никакого принуждения. Только по согласию.

— А что если вообще отменить плату за вход? — неожиданно заявил Лев Бронштейн.

— Да это же разорение!

— Отменить денежную часть. Пусть несут продукцию со своих заводов.

— Это же воровство!

— Это приближение революции. И возможность убить сразу трех зайцев.

— Поясните, батенька.

— Во-первых, если с завода что-то унесут, он будет работать хуже и ослабеет. А с ним — вся промышленность. И весь нынешний строй. Что ускорит приход революции.

— Интересная мысль!

— Во-вторых, прибыль от продажи унесенного получит не капиталист, а мы, марксисты. И употребим ее на борьбу с прогнившим царизмом.

— Архиинтересно! А где третий заяц?

— Своими действиями мы вовлечем рабочих непосредственно в революционную борьбу.

— Здорово!

— Голова!

— Ай да Лева-еврей!

— Стоп, стоп, стоп! — успокоил соратников Владимир Ильич. — А что мы будем делать с этой самой продукцией?

— Я мог бы ее продавать и вкладывать деньги в кружок, — скромно предложил Лева.

— Что ж — попробуем! — подвел итог пролетарский вождь. — Кстати, тут у нас еще вопрос с товарищем Железняком. Я давно замечаю его стремление к лидерству.

— Рвется в командиры!

— А давайте сделаем его начальником караула. С правом на ношения оружия.

— Правильно! Правильно! — загомонили соратники. — И достойно, и мешать не будет.

— Я согласен, — расплылся в довольной улыбке матрос-партизан.

Едва матроса Железняка определили в караульные начальники, как поведение его сильно изменилось.

Откуда-то со свалки он приволок старый и ржавый пулемет «Максим» с кривым дулом и все свободное время посвятил восстановлению разбитого оружейного агрегата. Он его вычистил, выкрасил, смазал солидолом колеса. А искривленный ствол аккуратно выправил деревянной киянкой.

Он приделал к пулемету длинную ручку и катал по конспиративной квартире, словно выгуливал на поводке любимую собачку. Когда же садился, то ставил пулемет у ноги справа прицелом вперед, словно сторожевого пса.

В случае тревоги он научился мгновенно разбирать его и определять в мешок, который с помощью каркаса внутри походил на обычный мешок с картошкой.

И это еще было не все.

На занятиях он вел себя беспокойно.

Он прятал руки под стол и ритмично двигал ими, раскачиваясь всем корпусом. Время от времени он затихал, откидывался назад, и на лице у него появлялась блудливая улыбка.

Лева обратил на это внимание вождя.

— Получаете удовольствие? — осведомился марксистский вожак у активного матроса.

— Ага! — подтвердил тот. — Полирую!

— Что-то вы, батенька, раненько. Революция-то еще впереди.

— А я к ней и готовлюсь.

— Как?

— А вот!

Матрос-партизан распахнул пиджак, и все увидели, что вместо брючного ремня талию обнимает пулеметная лента с торчащими головками боевых патронов, отполированных до зеркального блеска.

— Чтобы точнее стрелять, — пояснил он.

Матрос-партизан потер о бархотку очередной патрон и вставил его в обойму за поясом.

Помнится, распевали мы в юном возрасте забавную пионерскую песенку:

И действительно — так и было. Пионерский галстук, если кто не застал, имел цвет флага — красный.

Галстук был треугольным. У него имелось два острых конца — они как бы символизировали пионерию и комсомол. И тупой — он обозначал как бы партию.

Если кто-то углядит в подобной схеме намек — напрасные хлопоты. Зря стараетесь. Тупой угол применительно к партии вовсе не намекает на тупость партийных рядов.

Тупой — это в смысле широкий, большой. А острые углы — это углы маленькие. Понятно, что большой — это больше маленького. А стало быть, партия, которая соотносится с тупым углом — это партия крупная, значительная. А пионерия и комсомол — углы острые — пониже и пожиже.