Владимир Сумин - Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

— Вранье! За деньги! Он говорил!

— А вот мы вас и раскусили! — вступил Владимир Ильич. — Вы — провокатор! Вон отсюда!

Он указал сантехнику на дверь и тот кубарем вылетел из большевистского штаба.

Правда, в Россию он больше не вернулся. Остался служить в Женеве по своей родной канализационной части. И вот тут ему здорово повезло.

У нас трубы клали узкие и ржавые. Они постоянно забивались и нуждались в прочистке. А за границей трубы использовали широкие и новые. И журчало в них без остановок и задержек. Работы меньше, а деньги те же.

А Владимир Ильич поручил Дзержинскому разобраться, что же происходит в курьерской службе…

Феликс Эдмундович не подвел. С его помощью вскрылись совершенно невероятные вещи.

Хитроумцем оказался не один Грач, который в обложки «Манифеста» заправлял «Камасутру». Все перевозчики оказались с воображением.

Некоторые действовали по мелочи. Везли, к примеру, багаж в плацкартном вагоне, а билеты для отчета предоставляли купейные. Или: тащили груз в рюкзаках сами, а в документах фигурировали и извозчик, и носильщик.

Другие пошли и дальше.

Согласитесь, глупо ехать в одну сторону загруженным как верблюд, а назад возвращаться порожняком, с пустыми руками. И они стали прихватывать из России кое-какой товарец: водку, матрешки, балалайки. Кто-то вообще играл по-крупному: икорка, драгоценные камни, золотишко в россыпи.

Да и в Россию с печатной продукцией умудрялись провозить мелочевку: косметику, ювелирку, нижнее женское белье.

В общем, борьба за счастье трудового народа сулила не только прекрасные перспективы в будущем, но и приносила хорошие барыши в настоящем.

А верховодил всем этим безобразием Лева Троцкий.

— Что это такое! — возмутился Владимир Ильич. — Вместо развития марксистского движения развели коммерцию!

— Маскируемся под купцов! — оправдывались отщепенцы.

— Разогнать всех к чертовой матери!

И Владимир Ильич предложил отстранить Троцкого от работы, а на его место определить товарища Луначарского, который продолжал удачно просвещать соратников и в торговых делишках замечен не был.

Троцкий возражать не стал, легко согласился. И тут же под предлогом заботы о вожде предложил вывести его из главных редакторов. Мол, вождь должен заниматься теоретическими вопросами, стратегией, а на газетную текучку можно поставить кого попроще.

— Кого вы предлагаете? — подал голос Свердлов.

— Товарища Мартова, — быстро ответил Троцкий.

Ход был сильный. Владимир Ильич уходить со своего поста никак не собирался. Но и спорить ему было не с руки.

Мартов считался бывшим женихом Надежды Константиновны. И, если противиться этому назначению, то это могло бы выглядеть как месть или унижение бывшего соперника. Как-то по-мещански, по-обывательски. Недостойно марксиста.

И Владимир Ильич промолчал. И его чинно и благородно, под белые ручки вывели из редакции.

Он из-за этого не очень-то расстроился. Писать он умел сам, газетным бизнесом владел, команда осталась. И Владимир Ильич быстро организовал новую газету под названием «Вперед».

А вот не пошло! Прожила эта газета недолго. Две марксистские газеты на одну Россию — это, наверное, чересчур. А может недруги чинили препятствия. Или денег не хватило.

Лева Троцкий предположил, что дело в названии. Уж очень оно неудачное. В самом деле, слово «вперед» вроде бы указывает направление. Как бы задает вектор движению рабочего класса.

Но куда? В какую сторону? Как бы рабочий ни повернулся, везде у него оказывается перед. Причем каждый раз свой. Спрашивается: куда двигаться? Где гнездиться болото капитализма? В каком месте располагается коммунизм? Где цель? Где ориентиры? Полная неопределенность и дезориентация пролетария.

Лева Троцкий пошел дальше. Он пошутил. Мол, если от этого слова, оторвать первую букву и сделать ее предлогом, тогда направление движения определиться четко. И появиться смысл этого действия — создание поколений для светлого будущего. Но тогда содержание газеты надо решительно менять.

Поэтому «Вперед» — умерла. А позднее родилась «Правда». Это когда «Искра» совсем затухла. Но это было значительно позже.

Владимир Ильич целиком погрузился в литературную работу.

Основным занятием в его заграничной жизни были раздумья и размышления. Мыслительный процесс протекал у него непрерывно. И результаты рождались порой в самой неожиданной форме и обстановке.

Летней порой он обычно располагался в кресле-качалке в маленьком саду их с женой съемного дома и думал. Пушистые облака бесшумно скользили по голубому небу. В кустах щебетали птицы. Легкий ветерок кружил голову запахом роз.

В один из таких дней он уютно устроился в кресле-качалке и размышлял.

Всякому явлению, действию, предмету соответствует его название, слово, понятие, которое отражает его суть. Определить — значит, подвести узкое понятие под более широкое.

Зяблик — понятие узкое, конкретное. Орел, ворона, сокол — тоже. А понятие широкое и обобщенное, включающее их всех — птица.

Зайца, лису и слона тоже можно соединить в одно понятие — животное. А если к животным приплюсовать еще и леса, и горы, и реки, то можно достичь еще более высокой степени обобщения — природа. А что же представляет из себя самое широкое, предельно общее понятие? Которое включает в себя абсолютно все. Существует ли оно? И каковы признаки этого понятия? Основные и главные черты?

Над этом и задумался пролетарский вождь.

Надежда Константиновна в это время жарила на кухне морковные котлеты. Они у нее не удавались: при переворачивании корочка приставала к дну сковородки, котлеты теряли форму и разваливались.

Это занятие ей быстро надоело. Она выбросила неудавшуюся еду в помойное ведро и решила известным женским способом преодолеть возникшую досаду и раздражение.

— Володя, — позвала она мужа, — а не сходить ли нам в магазин?

— Зачем, Надюша?

— Хочу купить себе материал на зимнее пальто.

— Так ведь еще июнь!

— Пальто еще надо пошить!

— А мне обязательно с тобой?

— А как же! Ты сможешь оценить это со стороны.

— Хорошо! — не стал перечить жене Владимир Ильич, без удовольствия поднимаясь из кресла.

Супруги долго бродили по магазинам. Надежде Константиновне все не нравилось и не нравилось. Наконец в одном месте ей приглянулся ворсистый драп. Сам — серый, а ворсинки — белые и черные. А на приклад она присмотрела черную саржу.

— Как тебе материя? — поинтересовалась Надежда Константиновна у мужа.

— Материя! — встрепенулся тот. — Да, да, это материя!

— И что скажешь?

— Что? — Владимир Ильич задумчиво помял драп руками. — Материя это, Наденька, объективная реальность.