Владимир Сумин - Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

Карл хотел было возразить, но Роза положила свою руку на его.

— Карл!

— Ладно! — со вздохом согласился тот.

Немецкие товарищи не подвели. Долгожданная встреча состоялась. И едва не закончилась конфузом.

— Парвус, — представился капиталист и сразу, с места в карьер, стал жаловаться:

— Все плохо. Очень плохо. Теряю доходы. Разоряюсь.

Владимир Ильич вопросительно взглянул на Карла Либкнехта: мол, ты кого привел? Он же пустой. Карл в ответ сделал успокаивающий жест рукой. Мол, прибедняется буржуй. Деньги у него водятся. И немалые.

— Это же превосходно, батенька! — сообщил Владимир Ильич капиталисту.

— Что же здесь хорошего? — удивился Парвус.

— Потому что вы обратились по нужному адресу. Мы вам поможем.

— Как?

— Давайте разберемся в ситуации.

— Давайте.

— Ваши основные рабочие на фронте.

— Да, воюют.

— Продукции стали выпускать меньше. Качество упало.

— Верно.

— И нет сбыта. Некому покупать — все на фронте.

— Раскладываете, как пасьянс, — уважительно заметил Парвус.

— Вождь! — подтвердил Карл Либкнехт. — Проникает в самую суть вещей. И без специальных приспособлений.

— Он вам поможет, душечка! — проворковала Роза Люксембург, поглаживая плечо будущего спасителя.

— Я верю. Но как мне поступить?

— Господин Парвус, вы немец?

— Вообще-то я еврей.

— Это неважно. По большому счету вы — германский капиталист.

— Ну да.

— А противником Германии является Россия.

— Безусловно.

— Значит, если не будет противника, не станет и войны. Трудовой народ вернется к станкам и заработает вам хорошую прибыль.

— Если Россию разгромить…

— Нет, батенька, Россию не надо громить. Ее надо сделать своим союзником.

— Как?

— Надо совершить в России революцию, чтобы к власти пришли другие люди.

— Кто?

— Я, Лева Троцкий, еще несколько человек.

— Лева еврей?

— Лева еврей.

— А вы?

— Я — вождь. А вожди национальности не имеют. Но я марксист. А основатель марксизма наш учитель и наставник Карл Маркс был, как известно, и немец, и еврей!

— Точно, — подтвердил Карл Либкнехт, — мы с его зятем…

— Было, — подтвердила Роза, — но три дня потом отходили.

— От чего?

— От споров по путям развития человечества, — вмешался Владимир Ильич. — Мы отклонились.

— Так что же нужно, чтобы осуществить этот замечательный план?

— Деньги, только деньги. Переезд, багаж, наглядная агитация… Командировочные, наконец.

— А если не получится? — засомневался Парвус. — Если революция не пройдет?

— Майн либер фройнд! Не получиться может у нас. А у вас непременно получится. И получится превосходно.

— Объясните! — потребовал Парвус.

— Мы разворачиваем на фронте агитационную работу. Обещаем после победы революции всем радостную и счастливую жизнь. Рабочим — заводы, крестьянам — землю. И солдаты, которые и есть бывшие рабочие и крестьяне, спешат участвовать в революции, чтобы получить законный кусочек своего рабоче-крестьянского счастья. Фронт при этом оголяется и ослабляется. Доблестные германские войска легко захватывают новые земли. И одерживает убедительную викторию, даже если революция и не состоится.

— Грандиозно! А если она произойдет?

— Придя к власти, мы вернем деньги с процентами.

— Замечательная концовка!

— Браво! Браво! — захлопала в ладоши Роза.

— И абсолютно беспроигрышный вариант, — подвел итог Карл Либкнехт.

— Хорошо. Предположим, я согласен. А чем вы подтвердите ваши полномочия?

— Голубчик! — укоризненно произнесла Роза.

— Нет, нет! Вы, батенька, совершенно правы, — остановил ее Владимир Ильич. — Я представляю партию. Вот бумаги: устав, учредительный договор, протокол об избрании.

— Все — оригиналы, с синими печатями, — поддержал Либкнехт.

— Вижу.

— А вот мои личные документы: паспорт, свидетельство о браке, диплом.

— Есть еще снимок в газете, — вставила Роза. — «Их разыскивает полиция».

— Роза! — осадил подругу Карл. — Вы же видите, господин Парвус, что имеете дело с культурными, интеллигентными людьми.

— А во сколько обойдется революция? — пошел на попятную капиталист.

— Это — деловой разговор, — одобрил Владимир Ильич. — Полагаю, будет достаточно…

Он нарисовал на бумаге двойку и стал быстро-быстро приписывать к ней нули.

— Я понял, — с трудом остановил его руку Парвус. — А в какой валюте?

— Американских долларах.

— Валюта нейтральной страны — это разумно. А еще вопрос можно?

— Пожалуйста.

— Скажите, а почему впереди двойка.

— Нас двое — я и партия.

Парвус наморщил лоб и вдруг весело рассмеялся.

— Так вы и при провале революции останетесь в хорошей прибыли. Вы прекрасный коммерсант!.. Согласен. Я согласен. Гут! — произнес он по-немецки.

— Абгемахт! — тоже по-немецки поставил точку Владимир Ильич. — До встречи!

Кого-то из слабонервных и неустойчивых пробьет в этом месте на слезы. Это надо ж — акула капитализма, лев империалистических джунглей, а какой патриот родины, радетель за благо отечества! Не о своем кошельке, не о личной выгоду думает, а о победе своей страны, ее величии и мощи. И ничего ему для этого вроде бы не жалко.

Только как бы ни так!

Парвус пройдоха был еще тот. Он умел извлекать прибыль из всего. И на чем заработать — на женских трусиках или на революции — ему было абсолютно все равно.

Казалось бы: революция и прибавочная стоимость — ну что между ними может быть общего? Маркс отказался бы от своего учения, заставь его выявить подобную связь.

Но Карл Маркс был теоретиком, а Парвус — крепким практиком. Он видел то, что дано было видеть не всем. И он быстро сообразил, как в данной конкретной ситуации революционную тягу к переделу действительности превратить в личную финансовую выгоду. И при этом не потратить ни единой пфенижки из своих личных капиталов.

Он не побежал в банк за займом, не стал одалживать у друзей и знакомых. И, конечно же, не стал рыться в шкафах и тумбочках, чтобы наскрести требуемую сумму.

Парвус прямым ходом направился в генштаб немецкой армии, где у него служил приятель.

— Есть идейка по поводу выигрыша первой мировой войны, — скромно объявил он знакомому армейцу.

— Да ну! — усомнился тот. — И как же?

— Требуется немного денег для создания пятой колонны в России. И, если деньги достанутся мне, обещаю не только полную победу, но и возврат пяти процентов от суммы в качестве подарка.

— А сколько нужно?

— О, сущий пустяк!

Парвус давно уже мысленно умножил заявку пролетарского вождя на пять. И озвучил ее штабному.

— Что ж, — согласился тот, — это реальная сумма. Ее можно выделить. Только вернуть надо не пять процентов, а пятьдесят.