Владимир Сумин - Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

Тот, тоже недолго раздумывая, ставил резолюцию: «В расход!». Курьер рысью уносил подписанную бумагу, чтобы тотчас же вернутся с новой.

— Скажите-ка, батенька, — справился как-то Владимир Ильич у своего сподвижника, — а как вам удается так быстро распознать врага?

— А вам?

— Я вам доверяю.

— А я — своим сотрудникам. Если человек попал в список — он непременно враг.

— Так вы даже их фамилии не успеваете прочитать.

— Если я буду тратить время на чтение, то когда мне ловить врагов?

— Экий вы, батенька, деловой… Скажите, а не слишком ли много людей вы направляете туда? — он показал рукой в сторону курьера.

— Никак нет. Я выполняю главную задачу революции — создаю людям лучшее будущее.

— Ну-ка поясните.

— Прибыль, согласно Карлу Марксу, делится на всех.

— На всех.

— Значит, если людей будет меньше, каждому достанется больше. Жизнь его улучшится. И это именно то направление, куда нас ведет партия.

— Так-то оно так… — неожиданно задумался Владимир Ильич. — Ладно, давайте вашу бумагу.

И вот тут произошел исторический сбой. То ли он слегка перебрал с пивом, то ли глава ЧК его с настроя увел, только резолюцию он наложил неразборчивую.

Сотрудники железного Феликса головы сломали, пытаясь разобраться. И в лупу смотрели и по буквам читали. И поступили, как увидели: «В пароход!»

Людей из очередного списка погрузили в пароход и отправили в страну Финляндию. А они, как только там оказались, сразу побежали в генштаб к финским генералам и принесли ему план укреплений от соседей. И даже сами брались воплотить этот план.

За авторством они не гнались и потому эти укрепления получили название «Линия Маннергейма».

Только ни Феликс Эдмундович, ни Владимир Ильич об этом так никогда и не узнали.

Жизнеописание вождя подходит к завершению. Остались еще несколько лет, которые ничего нового не внесут. Ужасные, кстати говоря, годы: слабоумие, маразм, короткие и редкие прояснения сознания. Поэтому пропустим их.

Повествование движется к концу. А вопросы остаются. Как Владимир Ильич стал вождем? Благодаря чему?

Вроде бы — рядовая семья, обычная жизнь. Оба родителя — педагоги. И не простые. Папа трудится на высоком посту, на государственном поприще.

Мать имеет диплом школьной учительницы младших классов.

И у таких педагогических корифеев вырастают революционно озабоченные дети. А один становится даже главарем разрушенцев строя. Как? Почему?

Тут на свет Божий всплыл один фактик. Поганый фактик. Ибо всплывает сами знаете что.

И заключается он в том, что якобы Илья Николаевич Ульянов, хоть и муж Марии Александровны, и глава семейства. Но вовсе не папа Владимира Ильича.

То есть официально он вроде бы папа, а на самом деле нет, чужой человек. А настоящий, всамделишный папа — это некий доктор Иван, гостивший в свое время в именье Ульяновых.

И установлен сей якобы непреложный факт по гимназическому диплому юного Володи. Там вместо отчества Ильич вписано Иванович. А поскольку он диплом и видел, и в руках держал, но никаких попыток исправить запись не сделал, то, стало быть, этим действием, а точнее, бездействием он самолично подтверждает достоверность и справедливость факта.

То бишь приписываемый ему отец никаким отцом ему не является. Он лишь воспитатель. А главный в отцовстве — доктор Иван, чье имя в качестве отчества и красуется в дипломе.

Спрашивается, а что же было раньше? Не знали? Скрывали?

Раньше этот диплом действительно широкой публике не открывался. Во избежание ненужных расспросов. Тогда почему же всплыло сейчас? К какому событию? И в чем суть этих действий? Кто и зачем решил обгадить вождя?

Или — это и есть демократия, глас народа, все тайны нараспашку? И дано разрешение испражняться прямо посередине улицы, ясным днем?

Ведь посмотрите сами, что вытекает из этого факта якобы ненадлежащего отцовства. Как выглядит семейка Ульяновых.

А выглядит она еще той: папа — лох, мама — гулящая, сын — незаконный. Имя его неизвестно, кличку его знают все. А посему место ему не в почетном склепе. И его оттуда нужно немедленно извлечь. Как обманщика и вруна.

Сам же каменный мавзолей, следует сломать. На его месте построить цветочный магазин. Чтобы соседние могилки утопали в цветах. И красиво, и доходно!..

А теперь давайте прервем разбег фантазии и воображения и обсуждение сомнительных фактов. И с холодной, ясной головой ответим на незатейливые вопросы.

Могла ли такое иметь место: один — отец-родитель, другой — отец-воспитатель? Да запросто! Такое и в наше время никакая не редкость.

Жил ли в имении в предполагаемое время доктор Иван? Да, жил. Никакого секрета здесь нет.

А вот мог ли Илья Николаевич, у которого дети от Марии Александровны, законной жены, были и до и после Володи, быть так слеп и глух?

Не знаю, не знаю. Очень сомнительно.

А сама Мария Александровна? Чай, не безвестная крестьянка. Барыня, помещица, человек на виду у сотен глаз — детей, крестьян, знакомых, родни. Могла ли она так уронить себя?

Тоже не уверен.

Это сейчас прелюбодеяние как спорт, а раньше-то блюли и себя, и свою репутацию.

Так что же тогда диплом — подделка? Фальшивка? А может просто — ошибка писаря? Описка? Последнее, пожалуй, самое похожее.

И то, что Владимир Ильич по поводу записи в дипломе особо не заморачивался, тоже легко находит свое объяснение. Он за свою революционную жизнь столько раз менял и имена, и фамилии, и клички, жил с чужими паспортами, ходил в парике и гриме, что описке этой не придавал ровно никакого значения.

Нет, доктор Иван здесь явно не при чем.

Есть версия про маму. Никто не сомневается, что Мария Александровна Ульянова действительно мама пролетарского вождя.

Кивают на другое. И так, не рукой, не пальцем, а малозаметным движением глаз. На всякий случай. Мол, сами понимаете.

Мама-то Владимира Ильича — Мария Александровна Ульянова. А урожденная — Бланк.

— Вот оно что! — выразительно вскинет брови знающий. — Смотри в корень!

И еще припомнит к месту старшую сестру Анну. Мол, она вышла замуж за Марка Елизарова.

Фамилия, конечно, на — ов. И вроде бы никаких сомнений насчет национальности возникнуть не должно. А вот возникают!

Потому что имя уж больно подозрительное — Марк. Не еврейское ли?

Успокоим. Марк — имя вполне себе итальянское. Был там такой деятель — Марк Аврелий или Марк Антоний. А может и оба.

Правда, есть в биографии Марка Елизарова один эпизод. Наводит на размышления.

После революции Владимир Ильич предложил родственнику перейти в ВЧК. Нужен был свой надежный человек констатировать смерть врагов.