Леонид Резников - Хлопоты ходжи Насреддина

– А вот теперь пора! – сказал ходжа, поднимаясь с земли. – Идемте, друзья.

Он первым направился к дому кази. Саид с Икрамом поспешили за ним. Взойдя по лестнице, Насреддин остановился у распахнутых настежь дверей и поклонился.

– Мир вашему дому, почтенный кази.

– А, это ты, старый плут? – поморщился Шарифбек, отставляя в сторонку пиалу с чаем. – Что у тебя опять стряслось?

– Мы пришли забрать свой мешок, – сказал ходжа, вступая в дом.

– Э, какой еще мешок?

– Тот, что мы принесли тебе ночью, но не решились тебя побеспокоить, и оставили до утра.

– А… – Шарифбек поднял указательный палец и так и застыл с распахнутым ртом.

– Не беспокойся, о мудрый и справедливый кази, – поклонился ходжа. – Мы уже видели твой скорый и праведный суд. Презренный негодяй, которого ты изволил казнить, проник ночью в дом Икрама и пытался совершить убийство. Мы изловили его, посадили в мешок и решили отнести убийцу на твой суд, но ты, видно, и сам во всем разобрался и без нас. Так что нам нужен только мешок. Отдай его нам, и мы тут же уйдем с миром.

В горле кази что-то заклокотало, и из все еще распахнутого рта кази вырвался то ли стон, то ли хриплое восклицание, не оформившееся в слова по причине потери Шарифбеком возможности внятно изъясняться.

– Что-нибудь не так? – участливо переспросил ходжа, чуть склонив голову вбок и скосив глаза на кази. – Ага, вот он! – Насреддин сделал вид, будто только что заметил все еще валявшийся у самых дверей мешок, подхватил его, скомкал в руках и передал назад, Икраму. – Еще раз благодарю, о справедливейший кази, – и, кланяясь, ходжа попятился вон. – Всего вам доброго.

Выйдя на лестницу, Насреддин затворил за собой двери и заспешил прочь. За ним следом припустили Икрам с Саидом, хохоча на всю улицу.

Когда кази смог немного прийти в себя, он первым делом захлопнул рот, а вторым запустил почти невесомой пиалой китайского фарфора в стену и закричал, топая ногами:

– Остановить! Догнать! Вернуть!

– Насреддина? – подвернулся ему под руку услужливый слуга, расточая медовые улыбки.

– Какого к шайтану Насреддина?! – Кази в ярости отпихнул слугу ногой. – Посыльного, посыльного верни!

– Но это невозможно, о мой господин, – воскликнул слуга, поднимаясь с пола и массирую ноющее плечо. – Он уже, наверное, на перевале, а может, и дальше.

– О Аллах! Будь проклят Насреддин! – потряс кулаками над головой судья. – Какой кошмар. Что же будет? Что будет?.. Мустафа… мой доход… Впрочем, – кази, остывая, опустил руки и призадумался, – тут уже действительно ничего не поделаешь: оставим все как есть. И принеси мне новую пиалу, бездельник, и свежего чаю. Да поживей!..

Вернувшись домой от кази, друзья наскоро перекусили, задали корму ишаку, и Икрам собрался на свое поле – сегодня нужно было закончить уборку урожая. Ходжа с Саидом решили отправиться на базар – Насреддин хотел купить себе новый недорогой халат. Старый чинить уже было бесполезно, но ходжа все еще сомневался, нужно ли тратить на новый свои последние монеты.

– Жалко халат, хороший был, – все вздыхал Насреддин над старым дырявым халатом. – Может, все-таки удастся его починить?

– Даже не думайте об этом, – сказал Саид. – Его давно пора выкинуть.

– Да, но на что же я куплю новый, по-твоему? Приличный халат стоит дорого, а у меня осталось жалких две монеты.

– За это можете не переживать, уважаемый, – хохотнул Саид и, вытащив из-за пазухи мошну, полную звенящих монет, бросил ее Насреддину.

– Ах ты, плут! – Ходжа ловко подхватил мошну, подкинул ее на ладони. Монеты в ней звякнули. – Признавайся, у кого ты ее спер, негодный человек?

– Почему негодный. Это деньги Юсуфа – они ему уже не понадобятся. К тому же не вытащи я их, они непременно попали бы в руки кази, и тогда у вас точно не было бы халата.

– Тут ты прав, – задумался ходжа, разглядывая черную мошну с золотой вышивкой – скрещенные сабли с полумесяцем и звездой меж кривых лезвий. Такую вышивку он уже видел на прежней одежде Саида. – Будем считать их платой Юсуфа за мой испорченный халат и доставленное нам всем беспокойство. Но вот чего я не пойму, зачем он носил с собой деньги?

– Юсуф всегда так поступал. А зачем – какая теперь разница. Главное, у вас есть деньги, ходжа.

– У нас, Саид, у нас, – поправил Насреддин. – К чему мне одному столько денег?

– Ну-у, – протянул Саид, не найдя что ответить.

– Вот на это мы возьмем все необходимое, – Насреддин вытащил из мошны пару серебряных монеток, и вновь затянул тесьму. – А остальное мы хорошенько припрячем.

– Опять подвесите к винограднику? – засмеялся Саид.

– Ну, на мой взгляд, место – лучше не придумаешь, – Ходжа поднялся с топчана и тщательно упрятал мошну среди густой листвы и гроздей сочных, черных, с фиолетовым отливом ягод. – Вот так! – сказал он, отряхивая руки. – Ни один вор не найдет!

– Вашими стараниями, ходжа, в нашем селении скоро просто некому будет его искать, – серьезно заметил Саид.

– Разве это плохо? – вскинул левую бровь ходжа.

– Как посмотреть. Хотя, наверное, неприятно, когда у тебя крадут.

– Очень неприятно, Саид. Ну что, идем? Теперь мы богаты, и можем позволить себе многое.

– Идемте! – Саид слез с топчана, обулся, и они отправились на базар.

На базарной площади стоял привычный гомон. Торговцы зазывали покупателей, всячески нахваливая свой товар. Покупатели сомневались, щупали, принюхивались, торговались с пеной у рта. Некоторые качали головами и отходили, спеша к другому прилавку, иные же, вполне довольные сходной ценой, покупали нужные им вещи. Чуть дальше, у чайханы Саламата, заезжие канатоходцы давали представление. Воздух рвали удары бубнов, ухали барабаны, отдаваясь гулким эхо в замирающих от зрелища сердцах зрителей, надрывно гудели карнаи, забивая медным звучанием слух. По канату, держа в руках длинный шест, шел мужчина. На его плечах стоял мальчик лет девяти-десяти, задорно хлопавший в ладоши. У самых распорок, удерживающих канат, танцевала девушка со скрытым плотной вуалью лицом. В руке девушка держала тюбетейку, в которой позвякивало несколько монет.

– Здорово! – засмотрелся на канатоходцев Саид. – Почему они не боятся ходить по столь тонкой и непрочной опоре? И как им удается на ней удержаться?

– Это их работа, Саид. Если они будут бояться, то помрут с голоду. К тому же они много занимаются, – ответил ходжа. – Думаю, не меньше вора, желающего стать искусным мастером своего дела.

– Долго вы еще будете напоминать мне о моем прошлом? – мгновенно надулся Саид.

– Пока ты не излечишься окончательно от мерзкой болезни. Но я вовсе не собирался тебя обидеть, а всего лишь на понятный тебе манер объяснил их тяжкий труд.