Леонид Резников - Хлопоты ходжи Насреддина

– Так, так, – кази быстро пришел в себя и уселся на полу, с важным видом оправив халат. – Значит, Бешеный пес Юсуф. – усмехнулся он. – Сам пришел или тебя Мустафа прислал?

– Нужен ты мне, ходить к тебе еще, – огрызнулся Юсуф, морщась от болей в вывернутых суставах и добавил: – Собака судейская!

– Ты непочтителен, Юсуф. Очень непочтителен, – удрученно покачал головой Шарифбек. – Забрался в мешок, изображал из себя барана, хотел убить меня. Ай-яй, как плохо!

– Никуда я не забирался!

– Нехорошо врать, Юсуф, очень нехорошо.

– Я не вру, о Шарифбек! – Юсуф вдруг понял, что дело оборачивается гораздо серьезнее, чем он полагал. – Прошу, выслушай меня.

– Молчи, вшивый презренный пес! – толкнул его ногой в колено судья. – Я все видел собственными глазами, и тебе не удастся отвертеться. Значит, так твой Мустафа платит за мою доброту, да?

– О Шарифбек! – взвыл Юсуф, побледнев и забившись в крепких руках стражников. – Ты…

– Увести, – устало полоснул судья пальцами по горлу.

– Ай, не надо! Я умоляю! – выкрикнул Юсуф, но замолк, получив по голове древком копья, которая еще толком не отошла от прошлого удара дубиной.

Стражники поволокли упирающегося Бешеного пса к входной двери. Тот мычал, суча ногами, но сделать ничего не мог. Как только дверь за стражниками закрылась, через открытое окно до слуха кази донесся шелест вынимаемой из ножен сабли.

– О подлый Шарифбе… – договорить Юсуф не успел. Сабля со свистом рассекла воздух…

Кази вздохнул, молитвенно закатив глаза, и зашевелил губами. Потом протянул руку и поднял валявшийся рядом нож.

– Хороший. Оставлю себе, – сказал он, гладя пальцами широкое отполированное лезвие и искусно вырезанную костяную рукоятку.

– У-у, жирная свинья! – тихонько взвыл Саид, подслушивавший под окном кази, но ходжа ткнул его локтем в бок.

– Молчи!

– Но он забрал мой нож, – обиделся Саид.

– Разве он стоит твоей жизни?

– Но зачем вы все это придумали? Разве мы сами не могли разделаться с Юсуфом? И нож остался бы при нас.

– Вернее, при тебе. Молчи и слушай дальше.

Саид надул щеки, но замолчал.

Обезглавленное тело Юсуфа уже куда-то утащили, а кази между тем, перебравшись на возвышение у стены, призвал к себе слугу.

– Пиши! – ткнул он пальцем.

– Что, хозяин? – опустился перед ним на колени слуга, доставая все, что нужно для письма.

– Дорогой… Нет! Почтенный казикалан! Спешу сообщить, что хорошо известный вам подлый Мустафа… Написал?

– Под-лый Му-ста-фа… Написал!

– Нарушил нашу старую договоренность. Подосланный им убийца по прозвищу Бешеный пес едва не лишил меня жизни. Спасло меня лишь заступничество Аллаха… Написал?

– Аллаха… Да, хозяин!

– Поэтому взываю к Вашей милости и прошу Вас выслать отряд доблестных воинов, дабы покончить с его бандой раз и навсегда. Они стали слишком опасны. Ваш покорный слуга, кази Шарифбек.

– Слу-га Ша-риф-бек… Все, мой господин! – отнял перо от бумаги писарь.

– Какой еще слуга? – взъярился Шарифбек. – Что ты плетешь, негодный?

– По… покорный, – пролепетал тот, сверившись с бумагой. – Вы же сами изволили сказать.

– Ах, ну да. Молодец! Дай-ка я перечту, – требовательно пощелкал кази пальцами, а ходжа отстранился от окна и попятился за угол, таща за собой ошарашенного Саида.

– Ну вот! Теперь тебе бояться больше нечего. Если ты, разумеется, всерьез решил стать порядочным человеком.

– О ходжа, я уже начинаю бояться вас! – у Саида заметно тряслись коленки и губы.

– А вот этого как раз делать вовсе не стоит, – ответил ходжа, выбираясь из кустов на ровную дорогу, проходящую рядом с домом кази. – По крайней мере, до тех пор, пока ты живешь честно.

– А что же мне теперь еще остается? – повесил плечи Саид, плетясь следом за ходжой.

– Э-э, Саид, я вижу, тебя потянуло на старое.

– Вовсе нет! Только что я умею?

– Ты умеешь неплохо строить дома. И еще рушить их, – подмигнул ему Насреддин. – Так что работа для тебя всегда найдется.

Саид что-то проворчал себе под нос. Ходжа не расслышал сказанного, но не стал переспрашивать. Он прекрасно понимал, как парню сейчас тяжело. Ведь нелегко в одночасье сделаться порядочным человеком, отринув все плохое, включая прошлые привычки. Но то, как кончил Юсуф, обязательно должно было внушить Саиду страх как за его прошлую, так и за будущую жизнь тоже, в чем ходжа нисколько не сомневался.

Под широкой сенью грецкого ореха, что рос напротив дома кази, их с нетерпением поджидал Икрам. Когда ходжа приблизился к дереву, дехканин выбежал ему навстречу.

– Что там?

– Разве ты не видел все своими глазами?

– Видел, ходжа! Это… это кошмарное зрелище.

– Собаке собачья смерть. Зато нам самим не пришлось марать о паршивого негодяя руки.

– Тут ты прав, – вынужден был согласиться Икрам, когда они вместе скрылись в тени орешника. – Но что мы будем делать теперь?

– Ждать, – сказал Насреддин и опустился на траву, прислонившись к теплому шершавому стволу.

– Чего? Ведь все уже свершилось.

– Не все. Нужно еще поблагодарить кази за оказанную нам услугу.

– О ходжа! – взмолился Икрам. – Кончай уже шутить с огнем.

– Глупости, мой друг. К тому же нам нужно забрать твой мешок.

– Знаешь, я готов подарить этот мешок кази, даже все мешки, что у меня есть, только бы не видеть его вовсе!

– Разве ты так богат, что разбрасываешься хорошими мешками? – с серьезным лицом спросил ходжа, выгнув дугой левую бровь.

– Знаешь, я до сих пор не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь всерьез.

– А разве я когда-нибудь шутил о столь серьезных вещах?

– О Насреддин, – застонал Икрам, пряча лицо в ладонях. – Тогда давай поскорее поблагодарим судью, заберем мой мешок и уберемся отсюда.

– Еще не время.

– А когда же оно наступит?

– Как только от дома судьи поскачет всадник с важной бумагой.

– Опять бумага? И куда, интересно, он поскачет? И вообще, почему ты уверен, что это произойдет?

– Ты задаешь слишком много вопросов, Икрам. Жди, как ждем мы с Саидом.

Икрам только вздохнул и прислонился к дереву плечом.

Время тянулось медленно. Солнце, поднявшееся уже довольно высоко, раскалило землю, и горячий воздух маревом клубился над ней. Икрам изнывал от жары и неясности. Ходжа терпеливо ждал. Саида, казалось, вовсе ничто не беспокоит. Он отрешенно глядел в небо сквозь листву орешника, щурясь на солнце.

И вот из-за дома судьи показался человек, ведущий в поводу коня. Рядом с ним шел слуга кази, протягивая ему какой-то свиток и что-то объясняя. Человек принял свиток, сунул его за пазуху, кивнул и вскочил на коня.

– Спеши же! – крикнул ему вслед слуга, провожая взглядом наездника. Затем он опустил руку, которую держал козырьком у глаз и побрел к дому.