Леонид Резников - Хлопоты ходжи Насреддина

И он приблизился к лавке Махсуда.

– Салам алейкум, Махсуд.

– О, добрый день, ходжа! – обрадовался тот.

– Как, идет торговля?

– Слава всевышнему, все отлично! – воскликнул Махсуд. – Ваш совет пришелся как нельзя кстати. Проходите, я угощу вас превосходным шашлыком.

– Нет, нет, что ты! – запротестовал Насреддин. – Я просто хотел узнать, как идут твои дела.

– Не спорьте! – продолжал стоять на своем шашлычник. – Если бы не вы, я уже давно разорился и закрыл лавку. Проходите!

– Ну, если ты настаиваешь…

– Именно что.

– Скажи, а много ли тебе удалось отвадить дармоедов?

– Двенадцать стражников, двух заезжих богатеев и еще одного хитрого сборщика налогов.

– Молодец! – похвалил его Насреддин, входя в лавку и удобно устраиваясь на топчане, который только что покинули, не солоно хлебавши, стражники. – С нас вполне достаточно будет по одной палочке.

– Простите, ходжа, но вести счет палочкам – это исключительно мое дело.

– Как знаешь, но только не переусердствуй. Излишки вредны во всем.

Плотно пообедав отличным, нежным на вкус шашлыком, ходжа поблагодарил Махсуда, и они с Саидом двинулись дальше. Нужно было наконец взглянуть на халаты.

У лавки Пулата было немноголюдно. Товара, правда, было много и разного, но цены на него богач взвинчивал до заоблачных высот. Даже после долгого торга они все равно оставались недосягаемыми для простых людей, и потому зазывала, уже порядком осипший, без толку выкрикивал на весь базар хвалебные оды тканям, одеждам и прочим подобным товарам своего хозяина.

Ходжа, проходя мимо лавки, остановился.

– Пойдемте дальше, – сказал ему Саид, не понимая причины задержки. – Тут вы точно себе ничего не подберете.

– Погоди-ка, – ходжа приблизился к прилавку с коврами, и с серьезным видом пощупал один из них.

– Разве ты стал богат, ходжа, что заглядываешься на дорогие ковры? – ехидно спросил зазывала, приближаясь сбоку.

– Мой кошелек не твоего ума дело! – холодно бросил Насреддин.

– Да, конечно, разумеется, – забормотал зазывала. Вдруг Насреддин и вправду богат и купит ту или иную дорогую вещь. – Это персидские ковры, – подсказал он, меняя тон на льстиво-угодливый.

– Я вижу, не слепой. Сколько он стоит?

– Он стоит тысячу динаров.

– Сто!

– Да вы что?! – шевельнулась тюбетейка на лысой голове зазывалы. – Девятьсот, не меньше!

– Ты говоришь глупости. Ни одна тряпка не стоит таких денег. Сто пятьдесят!

– Что ты говоришь, старик? – обомлел зазывала. – Это никакая не тряпка, а превосходный ковер ручной работы! Посмотри на качество вязки, на узор.

– Э-э, сто шестьдесят!

– Восемьсот пятьдесят – и точка!

– Да ты с ума спятил, уважаемый!

– Хорошо, восемьсот. Но скажи, ходжа, зачем тебе понадобился дорогой ковер?

– Ты торговец или любопытная карга, собирающая сплетни? Сто семьдесят.

– Восемьсот двадцать! Но все же?

– Знай же, то великая тайна. Сто семьдесят пять!

– Это несерьезно. Скажи, зачем тебе ковер, и я сделаю скидку в двести динаров.

– Что? – брови Насреддина поползли вверх. – За великую тайну каких-то вшивых двести динаров.

– Триста, даю триста! Нет, даже четыреста, – все распалялся зазывала. – Пятьсот? Ну, скажи, ходжа. Я не смогу заснуть, если не узнаю, зачем такому…

– Ты хотел сказать, оборванцу?

– Нет, нет, – замахал зазывала руками. – Я хотел сказать «уважаемому человеку». Да, да, именно так!

– Хорошо, я тебе скажу по секрету. Слушай же! У моего ишака сегодня годовщина, и я решил ему преподнести дорогой подарок. Твой ковер мягок, и моему лопоухому будет очень удобно на нем спать.

– Что? – в ужасе отшатнулся от ходжи зазывала. – Ты хочешь купить ковер для ишака?

– Конечно, а что в этом особенно?

– Твой разум поразил джинн безумия, старик! Подумать только, купить прекрасный персидский ковер для какого-то ишака!

– Прости, но чем мой лопоухий хуже других ишаков, что сидят на подобных этому коврах в своих роскошных домах и обирают простой люд?

– Тьфу на тебя, – отмахнулся зазывала, поняв, что Насреддин насмехается над ним. – Связываясь с тобой, сам невольно становишься ишаком.

– Ну, тебе-то уж точно подобная участь не грозит, – усмехнулся ходжа.

– Почему?

– Устроившись на работу к грабителю Пулату, обирающему народ, ты уже уподобился ишаку. А разве можно стать кем-то дважды? Прощай!

– Ах ты, проклятый оборванец! – затряс кулаками зазывала. – Чтоб я тебя больше не видел возле лавки, слышишь?

– Я все прекрасно слышу, и незачем так кричать, – спокойно ответил ходжа, – а то, гляди, на твой зов могут сбежаться ишаки со всей округи. Впрочем, кто еще может в что-то у тебя купить?

Ходжа развернулся и заторопился прочь, больше не слушая хриплых оскорблений зазывалы, позеленевшего от злости, что над ним в открытую насмехается полбазара. Разве до появления Насреддина кто-нибудь мог позволить себе подобное?

Побродив по торговым рядам, ходжа наконец обнаружил лавку с недорогими, но приличными халатами и приобрел один из них. Главное было сделано – теперь вновь можно, не страшась ночного холода или зимних морозов, бродить по городам и селениям. Однако Насреддин пока не торопился покидать дивный уголок горной долины. Здесь у него осталось еще немало дел.

После покупки халата у ходжи еще остались деньги, и они с Саидом накупили мяса, риса, масла, моркови и прочего – всего, что необходимо для приготовления отличного плова. Вот обрадуется Икрам, когда вернется домой голодный! И уже на обратном пути Насреддин остановился у плотно скучившихся вокруг одного из торговцев людей. Люди что-то бурно обсуждали, тыча в его товар пальцами.

– Сабля, дивная сабля! Не оставит в живых ни одного вашего врага! Купите, не пожалеете.

Голос торговца показался Насреддину очень знакомым, и он направился к нему. Протолкавшись сквозь толпу зевак, Насреддин с удивлением оглядел саблю, очень ржавую, с зазубренным лезвием и притом чуть погнутую. Торговец, подобно своему товару, тоже был не первой свежести, с вымазанным сажей лицом и повязкой через левый глаз.

– И сколько же ты просишь за нее? – спросил ходжа.

– Всего три тысячи динаров!

– Да ты с ума сошел? – воскликнул Насреддин. – Но я, кажется, знаю, в чем ее сила.

– В чем же? – насторожился странный чумазый торговец.

– От ее вида все враги перемрут со смеху.

Толпа грянула дружным хохотом.

– О глупец! – прошипел торговец. – То не простая сабля, а священная, и когда-то, давным-давно, она принадлежала зятю самого пророка, великому Али! Если ее направить на врага, она удлиняется на целых семь локтей!

– Эка невидаль! – поморщился ходжа. – А вот у меня есть волшебная кочерга, которую я готов продать тебе всего за пять тысяч.