Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все. Una storia italiana

Запомним эти имена: Моро и Андреотти. Хотя в этой главе они больше не появятся, мы ещё не раз и не два встретим их в дальнейшем. Пока же вернёмся к операции «Аксе».

Единственный, пожалуй, крупный успех ждал итальянские войска в слегка неожиданном месте: они освободили оккупированную Корсику. Справедливости ради победа эта носила трагикомический оттенок, поскольку освобождали они её в первую очередь от самих себя. На помощь итальянцам пришли солдаты из французских колониальных войск и авиация Союзников. Последняя, впрочем, занималась в основном тем, что самозабвенно и не жалея боеприпасов бомбила город Бастиа, к тому моменту уже успешно занятый франко-итальянскими силами. Когда стало понятно, что остров удалось отстоять, на место событий прибежал генерал Де Голль и, по всегдашнему французскому обыкновению, приписал себе лавры победителя. А заодно навсегда приписал к Франции и Корсику, до того в смысле территориальной принадлежности бывшую весьма спорной. Ну и ладно. Зато итальянцы могут теперь с ухмылкой выслушивать рассуждения историков, что, мол, освобождение Франции началось в 1944 году с высадки в Нормандии. Они-то прекрасно знают, что начали освобождать эту страну ещё задолго до того, как это стало модным.

Был, однако, и один уже чисто итальянский город, в котором немцы потерпели поражение. Вот только армия ни малейшего отношения к этому не имела. В отличие от Рима, размещённые в районе Неаполя немецкие войска пятикратно превосходили по численности итальянские части. Эти последние были сразу же разоружены, не успев даже толком понять, что происходит. Но, как и римлян, обычно радушных и приветливых неаполитанцев незваные гости, мягко говоря, не обрадовали. С первых же часов начались уличные стычки и нападения на патрули оккупантов. Главный оккупант, полковник Шёлль, ввёл комендантский час, пригрозил расстрелами и издал приказ, согласно которому тридцать тысяч человек должны были быть отправлены на принудительные работы в Германию.

— Работать?.. — переспросили неаполитанцы.

— Йа-йа, арбайтен! — подтвердил Шёлль.

— Неаполитанцы никогда не запятнают своих рук работой! — отвечали жители города. — Тем более на вас, проклятые [ непереводимый итальянский фольклор ]! К оружию, граждане, и да поможет нам святой Януарий!

После чего дружно отправились грабить оружейные склады.

— Неаполитанцы, наконец-то вы пришли грабить склады! Полиция с народом! — сказала охраняющая арсеналы полиция, пошире распахнула двери и действительно вместе с народом пошла выписывать немцам свинцовые штрафы за неправильную парковку танков.

На следующее утро для отправки в Германию к Шёллю явились всего сто пятьдесят человек. Остальные же двадцать девять тысяч восемьсот пятьдесят в это время формировали отряды под командованием университетских профессоров, врачей и даже священников и готовились вступить в бой с врагом. Отдавая безусловную дань уважения мужеству и героизму неаполитанцев, нужно признать, что немцы держали в уме и подходящих с юга Союзников. Потому на четвёртый день противостояния они не то чтобы бежали, а действительно отступили на заранее подготовленные позиции. Но факт остаётся фактом: 1 октября 1943 года американские танки въехали в уже полностью освобождённый Неаполь. Первый из европейских городов, в котором антигитлеровское восстание граждан увенчалось успехом.

Несмотря на эти локальные победы, уже к 10 сентября итальянской армии больше не существовало. Были разоружены от восьмисот тысяч до миллиона солдат. Ближе к концу месяца Гитлер пинком вышвырнул Муссолини обратно в Италию, где тот сформировал новое правительство и объявил о создании Итальянской национальной республики, вошедшей в историю под названием Республика Салó, по имени городка, из которого вешала её главная радиостанция. Хотя это ни в коей мере не снимает с Муссолини ответственности, следует заметить, что он в тот период выполнял лишь функцию говорящей головы при немецкой оккупационной администрации.

Пленным итальянским военнослужащим предложили вступить в ряды вооружённых сил марионеточной республики. Согласились на это менее двухсот тысяч солдат, из которых впоследствии были сформированы подразделения новой итальянской фашистской армии. Бо́льшая же часть категорически отказалась и была интернирована в Германию на принудительные работы, не имея даже официального статуса военнопленных. Лишившись формально союзника, от которого, положа руку на сердце, было не слишком-то много пользы, Рейх скорее выиграл, ибо получил в распоряжение бесплатную рабочую силу, вооружение, материально-технические ресурсы, а равно и всю промышленность Италии, де-факто утратившей независимость.

Первая строка песни «Белла чао»: «Однажды утром я вдруг проснулся и увидал в окно врага» — вовсе не художественная метафора. Именно так и обстояли дела. Италия проснулась оккупированной.

И начиная с того дня работающие в полях и виноградниках крестьяне всё чаще замечали на дорогах и тропинках бредущих куда-то поодиночке или мелкими группами людей. У некоторых под гражданской одеждой видна была военная выправка. Других отличали рабочие блузы и мозолистые руки. Третьи и вовсе шли по грязи в щегольских ботинках и костюмах с галстуками. Немногие прятали под одеждой винтовки или сжимали в карманах рукояти пистолетов. У большинства же — не было ничего. Крестьяне не спрашивали, кто эти люди и куда они идут. Лишь молча протягивали им флягу вина и краюху хлеба. Затем странники возобновляли свой долгий путь.

Вверх, в горы.

Жили-были в Эмилии-Романье старик со старухой, по фамилии Черви. Всю жизнь работали, рук не покладая, и скопили себе на маленькую ферму. А детей у них было много: две дочки да семь сыновей, семь братьев. Хорошо жили, дружно и зажиточно. Даже трактор свой был.

Легли как-то Черви спать. Вдруг — чу!.. Тихий стук под окном. Похватали братья ружья — ибо ещё задолго до событий 8 сентября дом их стал местом сбора и убежищем для итальянских антифашистов — да спрашивают:

— Кто там?

— Мы, Джон Бастирансе и Джон Де Фрейтас, южноафриканские парашютисты, Самуэль Конли, ирландский десантник, Анатолий Тарасов, Виктор Пирогов, Михаил Алмакаев, Николай Армеев, Александр Ащенко, советские солдаты. Мы неразберихой воспользовались да из лагерей военнопленных сбежали. Пустите переночевать!

Так родился интернациональный партизанский отряд братьев Черви, один из первых в Италии. Просуществовал он недолго, лишь до конца ноября 1943 года, когда в неравном бою с окружившими ферму нацифашистами его участники были захвачены в плен. Тарасову и Пирогову позднее удалось вновь совершить побег. Они ещё появятся в нашем рассказе. А вот все семь братьев Черви были расстреляны в один день. Навечно превратившись в символ тех первых недель Сопротивления. Но, как сказал глава семьи, Альчиде «Папа» Черви: «После сбора одного урожая приходит другой». Каждый новый акт устрашения приводил к росту числа партизан.