Александр Шляпин - Максимовна и гуманоиды

Три дня гулял Семен на лесной поляне, пока его жена Анька не заявила в полицию о пропаже мужа. На поиски бесследно исчезнувших селян бросились всем миром. На четвертые сутки, приехавший на место участковый с тремя полицейскими, обнаружил около сгинувшего трелёвочника, двух пьяных «немцев», которые бессознательно валялись в груде пустых бутылок. Сквозь пьяный туман Семен вдруг увидел лицо майора Бу—бу, (так в народе звали местного участкового), приоткрыв свои опухшие от трехдневного пьянства глаза, он приветственно поднял свою руку, как в кино про немцев и пробубнил:

– Гутенморген, гер официр!!! Хайль Гильтер!!!

И туже в пьяном угаре свалился на траву, окончательно потеряв оставшееся сознание.

С тех самых пор, Семен Морозов в одночасье стал для земляков Семеном Гутенморгеном, а жители села Горемыкино настолько полюбили его новое прозвище, что через год собирались номинировать его на титул «национального героя села Горемыкино».

Утопив ладонь в панель серебристого шара, он почувствовал, как «тазик» приподнялся еще выше. Сердце его затрепетало в груди, словно мотор у которого оборвало поршень. Восхищаясь возможностям внеземной техники Семен с высоты птичьего полета созерцал все село от колхозных свинарников, до школьного сада.

Слегка провернув шар, он почувствовал, как «тазик» послушно начал набирать скорость, перемещаясь по воле его руки и мысли. Как —то совсем быстро, освоив технику пилотирования, Семен, словно Валерий Чкалов, начал выделывать в воздухе замысловатые пируэты. Любой заслуженный летчик—испытатель в тот миг, поседел бы от страха, а находящийся в легком опьянении Гутенморген, лишь радостно цокал языком, да крутил шар, управляя «тарелкой».

– Мы летим на последнем крыле. Мы летим, затерявшись во мгле. Хвост горит, нос разбит, но тарелка летит…

«Тазик» то пикировал к земле, то свечей взмывал вверх, то несся над селом Горемыкиным, словно угорелый, пока снова не плюхнулся в огород Канонихе. Это было именно то самое место, откуда его трактором вытащил Шумахер.

Как ни старался Семен вновь поднять неземную машину, ничего у него не получалось. «Таз», словно прилип к земле. Стеклянный купол закрылся, а все линии и иероглифы ту же потухли.

Гутенморген выполз из «таза» на четырех конечностях. От таких необычайно экстремальных полетов его настолько укачало, что казалось земля уходит из—под ног. Так и пополз Семен назад домой, на карачках, проклиная Колю Шумахера с его инопланетным Худолеевским «дирижаблем».

Тем временем, испив в клубе весь самогон, Шумахер также выполз на четвереньках, но уже в обратном направлении. Не желая «ударить лицом в грязь» перед братьями по разуму, Шумахер решил показать пришельцам все наше земное гостеприимство. Несмотря на опьянение, он пополз включив «автопилот» за новой порцией алкоголя. Так и столкнулись Семен Гутенморген и Коля Шумахер на одной из улиц прямо лоб в лоб.

– О! – воскликнул Шумахер, увидев своего кредитора, – Ты, это откудова?

– Я? Я от Канонихи. Ползу домой! – ответил Семен, потирая лоб от столкновения.

– А я наоборот к Канонихе… Не спит еще старая? – спросил Шумахер.

– Я не знаю, – прошипел Гутенморген, – Я к ней не заходил.

– А ты, хочешь выпить? – спросил Шумахер. —Я наливаю! Я всегда наливаю!

В тот миг в голове «Гутенморгена» проскочила мысль: «Для восстановления устойчивости необходимо было послушать совет Николая и слегка выпить, чтобы уравновесить вестибулярный аппарат. Выдержав паузу, он сказал:

– Хочу!

– Тогда, тогда ползем вместе! Я точно знаю дорогу. Я Сеня иду по нафигатору… Сейчас разбудим бабу Таню. Она мне еще должна пять флаконов, – сказал Коля, и провел ребром ладони по горлу.

Уже вдвоем, обнявшись, словно братья по разуму, Семен Гутенморген и Коля Шумахер направились к самогонщице:

– Земля в аккумуляторе, земля в аккумуляторе видна. Как сын грустит по матери, —запели они дуэтом.

Дойдя до дома бабки, Коля вновь увидел на её огороде, сверкающий в свете луны холодным металлом, инопланетный «таз», который, был похож на тот —предыдущий.

– Во, Семен! Глянь еще один… Брать будешь?

Гутенморген сделав умное лицо, промолчал. Он не хотел, чтобы Шумахер узнал о тайне НЛО.

– А этот брать будешь? – спросил Коля, потирая руки, предчувствуя прилив Сениных капиталовложений в новый звездно – молочный проект.

– И этот куплю, – утвердительно сказал Гутенморген, – Только как ты его притащишь, ты же пьян, как фортепьян…

– У меня трактор есть, —сказал Шумахер ощупывая бока летающего объекта. —Трактор мой возле клуба стоит. Он как в песне —на запасном пути. На запасных рельсах коммунизма.

– Давай лучше вмажем, а потом вместе прокатимся, – сказал Гутенморген, надеясь, что за дозой самогона Коля Шумахер утратит свою бдительность и не заметит, что это один и тот же звездолет.

Коля постучал Канонихе в окошко и уже через мгновение исчез за дверями. Семен сжался от холода. Он прислонился к забору, ожидая компаньона по «бизнесу». В его голове в тот миг поплыли радужные мысли: о полетах в новые солнечные системы, о новых знакомствах, о славе, которую принесет ему этот неопознанный объект. В мозге он даже представил, как будет куражиться над «Мерседесами» и «Поршами» обгоняя их на трассе.

Шумахер покачиваясь вышел из дома. Под подмышками и в каждой его руке было по бутылке самогона.

– Э, эй! Семен! Ты тут часом не околел?! – спросил он, видя, как тот подпирает забор, – Ты не боись —ща, греться будем!

Шумахер, откупорив зубами бутылку, подал её Семену. Тот, раскрутив в содержимое, влил себе в рот и сделал несколько глотков, будто это была последняя в его жизни выпивка.

– Э, эй, Семен, не гони каурых, не все сразу! Нам еще гешефты крутить с тобой, – проорал Шумахер.

Гутенморген оторвался от флакона и почувствовал, как от желудка к его замерзшим конечностям потекло живительное тепло. На душе стало хорошо и божественно приятно, будто неизвестная неземная благодать опустилась на него с небес и теперь живительной силой растеклась по телу.

– Потрясно!

– Это ты про что, —спросил Шумахер.

– Это я про то, что самогон у бабы Тани супер. Его даже закусывать не надо…

– Да, горилка у Канонихи знатная, —ответил Коля и приложился к бутылке. Оторвавшись, он запел:

Бутылочка вина и не болит голова. А болит у того, кто не пьет ничего…

– Мне домой пора идти, —сказал Семен. —Меня Анька искать будет. Я вроде по нужде пошел.

– Правильно! Ты, Семен, мужик мировой! Как договорились – я пошел за трактором. А я ведь тебе уже его привозил, —сказал Шумахер, стараясь понять, что происходит.

– Это, брат, наверное, другой? – сказал Семен, прикидываясь дурачком. Ты мне его Коля, домой его не тащи, там уже ставить некуда. Гони к ферме! Я там буду ждать. Там спрячем —в старый телятник загоним. Сам понимаешь, металл—то цветной, дорогой собака!