Римляне

Сбросив тунику и немного попечалившись по судьбе шакрама и меча, однако не утратив абсолютной уверенности в их возвращении к ней, Зену склонилась над доспехами и замерла, когда чьи-то руки легли на ее бедра. Только знакомый запах, сладковатый и пыльный, позволил Зене остаться спокойной.

– Мне нравится, как ты встретила меня в этот раз, – Арес мурлыкал, как увидевший сливки кот. Ладони его, прохладные и гладкие, не двигались, не дрожали и не потели. Бог он или не бог, в конце-то концов?

Зена осторожно распрямилась, а затем и вовсе развернулась лицом к бессмертному.

– Я думала, ты давно на Олимпе.

– Я там был, – взгляд Ареса жадно устремился на обнаженную женскую грудь. – Но там не было тебя.

Мужчина резко склонился, обхватывая губами левый сосок Зены, чуть сжимая его зубами, оттягивая на себя. Пара ударов языка – и сосок приобрел необходимую твердость.

Зена не шевелилась. Ей не хотелось затевать стычку с Аресом, проще дать ему, что он требует. А требовал он всегда одно и то же.

Шумно втянув носом воздух, понимая, что отказа не последует, бог оторвался от левой груди и принялся одарять внимание правую. Руки его сползли ниже, одна удобно устроилась на бедре, вторая скользнула между ног Зены, вынуждая женщину чуть расставить их. Какое-то время Арес увлеченно тер двумя пальцами нужное место, затем раздраженно заметил, поднимая голову:

– Могла бы и притвориться.

Зена гортанно засмеялась, запрокидывая голову, что дало Аресу возможность тут же впиться поцелуем-укусом в ее шею.

– Я все могу, Арес, – чуть приглушенно отозвалась воительница. – Но тело лучше меня знает, что ему нужно, а что нет.

Арес не ответил, увлеченный покусыванием, полизыванием и посасыванием нежной кожи.

Зена закрыла глаза, даже не пытаясь представить на месте мужчины кого-то еще. Запах все еще отвлекал ее, не давал сосредоточиться. Так пахнут безликие залы Олимпа, наполненные размеренной вечностью. Так пахнут боги, и Арес никогда не являлся исключением.

Руки Ареса снова скользнули между ног Зены, настойчивые, грубые, так не похожие на руки Габриэль, и Зена со вздохом подчинилась, понимая, что иначе это займет слишком много времени и сил. Может быть, кто-нибудь зайдет и избавит ее от этой повинности?

Она ничего не должна была Аресу и все же, ведомая им, опустилась на жесткую и узкую кровать. Раздвинула ноги и позволила богу вдавиться в нее возбужденным членом, не освобожденным пока из штанов.

Арес застонал ей в губы, принимаясь двигать бедрами, пока Зена освобождала его от жилета. С ремнем пришлось повозиться, и, в конце концов, Арес просто щелкнул пальцами. В тот же миг голое и горячее мужское тело прижалось к не менее голой и горячей Зене.

Это было даже почти хорошо – лежать вот так под Аресом. Не будь он столь настойчив, не будь он столь себялюбив – Зена позволяла бы ему чаще раздеваться в своем присутствии. Но бессмертный, как и вся его семья, был озабочен только своим удовольствием, только своими желаниями.

Зена не была возбуждена достаточно, когда Арес вошел в нее, с размаху и на всю длину. Боль пронзила тело, Зена прикусила губу, закрывая глаза, ни вздохом, ни движением не показывая любовнику, что испытывает дискомфорт. А Арес и не заметил, занятый своим членом.

Он думал, что Зене приятно, когда ее соски грызут и пытаются оторвать. Он думал, что доставляет ей удовольствие, то и дело меняя позы, не давая приспособиться ни к одной. Ему чудилось, вероятно, что чем быстрее он будет двигаться, тем больше оргазмов получит Зена.

Конечно, она привыкла. И даже намокла достаточно для того, чтобы фрикции Ареса больше не доставляли ей боли. В конце концов, мужчин она тоже любила. Когда-то давно, до Габриэль.

В один прекрасный момент, устав от навязанного секса, Зена обхватила своими длинными ногами поясницу Ареса и чуть надавила, втискивая его в себя сильнее и глубже. Бог, не ожидавший такого, застыл, кончая; ресницы его затрепетали. А затем опустил голову, судорожно сглатывая; кадык на шее ходил ходуном.

– Ты впервые не выпустила меня из себя, – хрипло пробормотал он, явно польщенный. – Ты хочешь ребенка?

– Нет, – ровно ответила Зена, осторожно размыкая ноги.

Может быть, и хотела бы. Но больше не может: одно из недавних ранений лишило ее радости материнства. Зато принесло иную радость Аресу.

Хоть кому-то повезло.

Раньше Зена плакала бы, узнав, что никогда больше не сможет выносить ребенка. Теперь она лишь пожала плечами. Что-то очерствело внутри нее, и даже Габриэль не смогла бы справиться с этим.

Арес еще какое-то время лежал на своей воительнице, уткнувшись ей колючим подбородком в шею и старательно дыша. Зена похлопывала его по спине и глядела в потолок.

– Я видел ее, – сказал Арес, когда оделся. Поправил ремень, придирчиво проверил сохранность своего жилета.

Застегивающая доспехи, Зена насторожилась.

– Кого ты видел? – напряженно спросила она, молясь, чтобы он не назвал имя Габриэль. Она помнила Китай и готова была молиться, чтобы любимая женщина не повторила той ужасной ошибки дважды.

– Римлянку, – развеял опасения Зены Арес, и воительница не удержала вздох облегчения.

– Я тоже ее видела, – спокойно сказала она, садясь на кровать и беря кувшин с вином, делая глоток. Утерла губы и продолжила:

– Я надеюсь, ты не станешь требовать от нее того же, что и от меня?

Широкая довольная улыбка озарила смуглое лицо бога.

– Ревнуешь? – подмигнул он.

Зена хмыкнула.

– Разве что ее, – невозмутимо сказала она.

Арес помрачнел, но недавно испытанное удовольствие не дало ему впасть в привычную ярость. Он переступил с ноги на ногу, скрестил руки на груди и сказал приглушенно:

– Ты все еще хочешь остаться здесь?

Зена улыбнулась ему.

– Здесь неплохо кормят, – она кивнула в сторону мисок с едой.

Арес покачал головой.

– Я опасаюсь за тебя, – это прозвучало почти заботливо. И Зена почти поверила в искренность его чувств.

– Все будет хорошо, – сказала она богу то же, что сказала при расставании Габриэль, разве что с меньшей искренностью и любовью.

Она знала, что план ее не может провалиться. Чувствовала это сердцем, а сердце подводило ее лишь в любовных вопросах, оставаясь верным во всем остальном.

В лудусе Батиата было даже весело. Когда Зена, наконец, отвоевала себе право находиться в общем блоке, она с удивлением узнала, насколько может любить свою непростую работу обычный гладиатор.

Друзьями Зена не обзавелась, да и не было у нее таких планов. Сражаясь на арене, убивая раз за разом тех, кто стоит напротив, сложно подружиться хоть с кем-нибудь. Так и видишь в глазах того, с кем перебрасываешься парой слов, немой вопрос: «Она убьет меня в следующий раз или через один?»