Берт Стайлз - Серенада большой птице

Грант мне в шлемофон сообщает курс, мы набираем высоту, уходим от кровянистой зари.

Сэм условился со мной, что мы будем менять друг друга каждые пят­надцать минут, но почти все время он ведет сам, я только меняю обо­роты, когда он приказывает, и потею.

Думал я, восемнадцати самолетам никогда не собраться вместе. Кру­жим, кружим, никак не приладимся, но вдруг волшебным образом все летим за своими ведущими, стараясь выглядеть как можно лучше.

Строй наш идет на семнадцати тысячах футов, кислородная маска раздражает, волосы взмокли от пота, плечом не шевельнуть в электро­костюме, да что поделаешь.

Наша группа разобралась по звеньям. Но кто-то выбился в сторону или другие какие звенья сломали строй, и вот уже мы мчимся на звено, идущее встречным курсом. Мгновение-другое самолеты мелькают со всех сторон, вихри от их винтов шатают нашу машину. Сэм стонет в кислородной маске.

Но вот они миновали нас. У меня еще дыхание не установилось, как снова приключается то же самое.

Бэрд взвизгивает в шлемофон:

— На нас идут! — Я киваю, а он добавляет: — Неохота вот так помереть...

Ни одного столкновения, но все еле-еле увернулись.

В воздухе просторно теперь, и Сэм передает мне штурвал.

Я держу помаленьку и задумываюсь о том о сем, а когда очнулся, мы, оказалось, отстали от строя. Сэм хватается за штурвал, мне слышны его проклятья сквозь кислородную маску.

— Держи в лучшем виде, — говорит он минутой позже. — Не сби­вайся.

Где-то ниже в группе главный штурман потеет над контрольными точками, ведущие эскадрилий пытаются не завести своих ребят в вихри от винтов, стараются соблюдать строй и держаться собственного звена. Но и того предостаточно. Мне жарко, кислородная маска вот-вот заду­шит, я за штурвалом то перетягиваю, то недотягиваю, пытаясь держать большую птицу в строгости.

Сэм умеет посиживать, сдвигая изредка штурвал на четверть дюйма, и держится твердо, хоть внешне и беззаботно. У меня так не выходит. Все дается с трудом, я гоняю нашу «крепость» по небу, ловлю нужное место, пережигая горючее.

Пересекаем пролив, вот и голландский берег, штурман показал себя докой, ни зенитки не попалось до Зейдер-Зе. Штурман какого-то звена проспал, и они врезались в середину строя. Никого не сбили. Милые черные клубочки в голубом небе... на вид безобидные.

Летим против солнца, верхнее стекло такое грязное, что ничегошеньки не разглядишь, переднее пулезащитное не чище, да и вообще пустое за­нятие рассматривать что-либо против солнца.

Каждые десять минут Бэрд проверяет, что у нас с кислородом. Мы понумерованы, начиная с хвоста.

— Первый — норма.

— Второй — норма, — и так до десятого в носовой. Звучим заправ­ским экипажем.

— Истребители справа сверху, — слышу в шлемофоне.

— Вроде бы «сорок седьмые», — сообщает из носовой Бэрд.

Это именно «сорок седьмые», они взмывают рядом к солнцу.

— Мы над третьим рейхом, — объявляет Бенсон.

Земля вся поразрезана на маленькие поля и маленькие города. Поля зелены, как в Англии, зеленее, чем в Иллинойсе, когда мы в последний раз шли над ним. У тех, внизу, то же солнце, та же луна. Небо для них такое же голубое, поди, как для наших домашних. Но люди внизу — нацисты.

Сэм сигналит мне, чтоб я взялся за штурвал. Правое от нас зве­но занесло вперед, и это подбрасывает всем работенки, каждый начи­нает отдавать назад. Я обогнал ведущего и отдавал потом назад слиш­ком долго, а когда подбавил снова газ, мы уже поотстали.

Смотрю на солнце и отлично понимаю, какая мы подходящая закус­ка для люфтваффе. Чувствую, они над нами, поджидали такого случая. Добавляю резко обороты, жму на газ, и мы медленно становимся на по­ложенное место.

«Крепости» со всех сторон, позвенно, в эшелонах и группах, а вместе это 8-я армия ВВС под командованием Джимми Дулитла.

Шарп дает знать о зенитных разрывах слева снизу.

— Гляньте-ка, — кричит кто-то, — чистый ад.

— Потише там, в шлемофоне, — рявкает на него Сэм.

То ли наше звено растерялось, то ли все чуток растерялись. В общем, звенья заходят на свои цели перед нами, сзади нас, пара их старается пересечь наш строй, пока мы готовимся к бомбовой атаке.

Мы подошли к цели, но я понятия об этом не имел, пока не увидел, что на ведущей машине распахиваются бомбовые люки.

Слышу Бенсона:

— Мы над целью.

— Чего ж раньше молчал! — возбужденно восклипает Бэрд.

Уж не вернемся ли мы назад с грузом бомб, подумалось мне, но, ока­зывается, у нас полно времени, чтоб Бэрд изготовился.

Я скрючиваюсь в ожидании зенитного обстрела. По всем правиламмы должны попасть в гущу огня, бить должны прямо в нас. Падают бомбы ведущего, а Бэрд орет, что пошли и наши.

— Радист, проверить, все ли бомбы сброшены, — распоряжается Сэм.

— Угу-гу, — отзывается кто-то из задних, — глядите-ка, сколько дыму.

Все разом открывают рты. Добавив оборотов, отваливаем от цели. Зенитки по-прежнему молчат.

— Бомбили невесть что, — говорит Бэрд. — Цель ведь я и не раз­глядел.

Одна у него обязанность: сброс бомб, когда ведущий сбросит свои. Работка непыльная.

Строй опускается на тысячу футов, всем хочется поскорее покинуть эту страну. Два звена слева попадают под зенитный огонь, кто-то сме­тает почти целый город справа под нами. Похоже, конец представлению.

— Мы теперь над Францией, — окликает нас Бенсон. — Уже не в той проклятущей стране.

Разницы я не вижу. С такой высоты не разглядишь, что народ здеш­ний — друзья как на подбор. А вон сарай внизу, где стоит спрятаться, коли придется прыгать с парашютом. Может, там сеновал, где темно­окая юная француженка поджидает с парой кувшинов вина. Может, там ждет солдат-штурмовик в тяжелых ботинках, который штыком станет тыкать в сено.

Предпочту остаться на высоте сколь возможно долго.

Когда мы летели туда, самолетов почти не встречалось, а на обрат­ном пути видим их по всем направлениям — снизу, сверху, по бо­кам идут самолеты, большие птицы и меньшие их братья. Подбитый старенький Б-24 тянет далеко внизу, пара «тридцать восьмых» вьется рядом за компанию.

— Мы над Бельгией, — немножко позже сообщает Бенсон. — Этот большой город — Брюссель.

Издали выглядит мирно.

Ах да, бронекуртка запрятана под сиденье. Хоть поздновато, но на­тягиваю ее на себя. Сэм влазит в такую же, предстоит обратный пере­лет над проливом. Куртка эта давит шею, пригибает ее книзу. Шея раз­болелась, и в плечо время от времени мило ударяет боль. Пожалуй, бро­некуртка того не стоит, я отшвыриваю ее в проход.

Два П-51 резвятся на подходе, желают поохотиться.

Переговорил с Сэмом, он вызывает ведущего. Но в наушниках одни только всхлипы и хрипы помех.

Тут слышен парнишка, зовет старшего: «Снижаюсь. Кислород весь вышел. Не дадите ли прикрытие? — Дышит, как загнанная лошадь. — Моего штурмана крепко задело. Остается идти вниз». По голосу слыш­но, сам не свой со страху.