Мэри Уэстмакотт - Неоконченный портрет

Селия обнаружила, что, помимо глупости, Дермот ненавидит еще кое-что. Так, его раздражал малейший намек на беспомощность.

– Почему я должен делать что-то для тебя, если ты сама отлично можешь справиться?

– Но, Дермот, мне приятно, когда делаешь ты.

– Ерунда. Так ты совсем избалуешься. Ты ведь нормальный взрослый разумный человек, тебя не нужно опекать.

– Женщинам с покатыми викторианскими плечами свойственна инфантильность, – грустно пошутила Селия. – Хочется к кому-нибудь прислониться и прилипнуть.

– Ко мне не прилипнешь, – Дермот тоже вроде как шутил, – я тебе не позволю.

Дермот был очень независим и уважал независимость в других. Можно было догадаться, что у него есть кое-какие взгляды и соображения, но он ни с кем их не делил. Селия, наоборот, жаждала поделиться с Дермотом всем, что думала и чувствовала. Увидев однажды утром, что миндальное дерево под их окном за ночь превратилось в цветущий розовый шар, Селия испытала острое экстатическое наслаждение. Ей тут же захотелось схватить Дермота за руку, подтащить к окну, чтобы он тоже это пережил. Но Дермот терпеть не мог, когда его брали за руку. Он вообще не выносил прикосновений, если только не был настроен на амурный лад.

Когда Селия обожгла у плиты руку, а секунду спустя прищемила палец кухонной дверью, она чуть было не побежала искать утешения у Дермота, но вовремя опомнилась. Дермот бы, пожалуй, только рассердился. Он не любил, когда его трогали, просили помощи, понимания или совета. Во всем этом Селия отчаянно нуждалась, но героически боролась с собой, внушая себе, что хотеть этого глупо и стыдно. Она верила, что они с Дермотом любят друг друга. Любовь Дермота к ней была глубже, чем ее любовь к нему, раз он был так сдержан в выражении чувств. Дермот любил ее страстно и был ей товарищем, и требовать от него еще и нежности было бы неразумно. Так сказала бы бабушка. А уж бабушка мужчин знала.

По воскресеньям Селия и Дермот совершали загородные прогулки. Выбрав место на карте, они отправлялись туда поездом или автобусом. Потом шли пешком до другой станции, где снова садились в поезд или автобус, и возвращались домой.

Они бродили в полях и перелесках, питались бутербродами с чаем и до упаду веселились. Иногда, взбираясь на какой-нибудь холм, Селия цеплялась за Дермота и говорила шутливым тоном:

– Я люблю тебя, Дермот.

Дермот скакал по холмам, как козел, и Селия едва за ним поспевала. Он не возражал, поскольку цеплялась она за него в шутку, но выбивалась из сил всерьез.

Однажды Дермот предложил поиграть в гольф. Селия достала старые клюшки и принялась очищать их от ржавчины. Клюшки напомнили ей о Питере. Милый Питер! Нежность к нему навсегда останется в ее сердце. Питер был у нее в крови.

В глуши они отыскали не слишком дорогое поле для гольфа и стали приезжать туда по выходным. Селия играла очень плохо, и Дермот немногим лучше, зато им было весело. Впрочем, веселью довольно скоро пришел конец, потому что Дермот вознамерился научиться играть как следует. В игре, как и в работе, он неистово стремился к совершенству. Он накупил книг по гольфу и изучал их вечерами. Дома он практиковал удары. На поле они больше не играли, а до изнеможения тренировались загонять мячик в лунку. Дермот стал жить для гольфа. Селия тоже пыталась, но у нее не выходило. Дермот делал успехи, но игра Селии нисколько не улучшилась.

Она хотела, чтобы Дермот хоть немного походил на Питера, но странным образом любила его именно за то, что он другой.

Однажды Дермот пришел и сказал:

– Что, если в воскресенье я и Эндрюс поедем в Долтон, в гольф-клуб?

Селия ответила, что, мол, конечно, поезжай.

Он вернулся оттуда в полном восторге. Там отличное поле, и на следующей неделе Селия должна сама это увидеть. Женщины не могут играть по воскресеньям, но они просто вместе погуляют и посмотрят.

Через месяц он объявил, что хочет вступить в клуб.

– Удовольствие дорогое, но я ведь могу экономить на других вещах. В конце концов, гольф – единственное развлечение, которое у меня есть. Эндрюс и Уэстон – оба члены клуба.

– А как же я? – спросила Селия.

– Тебе нет смысла вступать в клуб. Женщины все равно не допускаются к игре по воскресеньям, а на неделе ты ведь не станешь ездить в Долтон одна.

– Я имею в виду, что же мне теперь делать без тебя по воскресеньям? Ты будешь играть с Эндрюсом и другими…

– Ну… Согласись, глупо платить членские взносы и не играть.

– Но мы же всегда проводили выходные вместе – ты и я.

– Разве ты не можешь заняться чем-нибудь другим? У тебя ведь много подруг.

– У меня никогда не было много подруг, а теперь и вообще нет ни одной. Те, что жили в Лондоне, вышли замуж и разъехались.

– Ну есть же Дорис Эндрюс, и миссис Уэстон, и другие.

– Они мне не подруги, а жены твоих друзей, а это не одно и то же. Как ты не поймешь, Дермот! Я люблю быть с тобой, я люблю гулять с тобой, играть в гольф. Я не пристаю к тебе, когда ты вечером приходишь усталый с работы, но я всегда жду воскресенья, чтобы провести его вместе с тобой. А теперь ты говоришь, что по воскресеньям тебя не будет.

И зачем эта идиотская дрожь в голосе и слезы в глазах? Селия изо всех сил старалась не заплакать. Она не хотела, чтобы Дермот снова назвал ее дурой.

Дермот был очень терпелив и последователен.

– Знаешь, Селия, это нечестно. Я никогда не мешаю тебе заниматься тем, чем ты хочешь.

– И чем же это я занимаюсь?

– Так займись. Я не стану возражать. В конце концов, когда мы поженились, мы решили, что каждый из нас будет свободен и другой не будет ему мешать.

– Мы ни о чем таком не говорили. Мы поженились, потому что любили друг друга.

– Да, правда. Но если я люблю гольф, это не значит, что я разлюбил тебя. Вовсе нет. Я люблю тебя по-прежнему. Но мужчина должен общаться с друзьями, заниматься спортом. Если бы я по воскресеньям встречался с другими женщинами, тогда было бы понятно, отчего ты волнуешься. А я просто и честно еду сыграть партию в гольф с Эндрюсом.

Она опять, наверное, говорит глупости… Желание Дермота было таким невинным, естественным. Селии стало стыдно.

Она еще не знала, как ей будет без него тоскливо по выходным. Она хотела быть Дермоту другом, а не только любовницей, и даже другом больше, чем любовницей. Раньше ей доводилось слышать мнение других женщин о том, что мужчинам женщины нужны только в постели и на хозяйстве. Выходит, они были правы? Неужели мужьям всегда скучно с женами?

Она как-то обмолвилась об этом. Дермот по привычке сказал, что думал:

– Да, Селия, мне кажется, что это правда. И женщины, и мужчины хотят дружить с мужчинами.