Синти Шелтон - Ресторан Мари Дюпьер

Первая половина вечера прошла совершенно безрадостно, но уютная обстановка ресторана превосходная еда и отличное вино постепенно настроили компанию на благодушный лад. Ромарио, который своей чрезмерной болтливостью уже успел утомить соседей по столику, наконец отвлекся от беседы. Удачно оказавшиеся по бокам от него, мило моргающие неимоверно длинными ресницами и сияющие голыми ногами из-под облегающих платьев-маечек студентки действовали на его настроение, как бальзам на ссадину. Две девицы глаз не сводили с тридцатилетие го холостяка, смеясь над всеми его шутками и таким образом не только скрывая собственную глупость, но и делая беседу за столом приятно оживленной. А как известно, в веселой компании и скучать веселей. Когда же принесли фирменный антрекот мадам Дюпьер и к нему красное «Шато кюрдэ», Мишель окончательно раздумал уходить…

Фрукты в ягодном желе на десерт оказались выше всяких похвал. Мишель расслабленно откинулся на стуле.

У стеклянных дверей ресторана остановилась машина, и в зал вошла хозяйка — немолодая крашеная блондинка, которую он уже не раз видел здесь.

Она всегда сидела за одним и тем же столиком возле бара и, покуривая, просматривала какие-то бумаги, читала газеты и перешучивалась с метрдотелем, между делом выпивая бокал-другой белого вина. Вечерами она слушала приглашенный квартет, а потом приглашала музыкантов за свой стол и ужинала с ними, хохоча громче всех.

Но в тот вечер мадам приехала не одна. Следом за ней в зал, улыбаясь, вошла невысокая девушка. Золотисто-каштановые завитки обрамляли ее выразительное, еще по-детски простодушное лицо. Девушка была одета в ярко-желтый костюмчик, состоящий из короткой юбки и приталенного жакета. Мадам Дюпьер и ее юная спутница сели за столик хозяйки, при этом довольно громко разговаривая, и Мишель невольно прислушался.

— Дорогая, завтра я уезжаю на весь день. Ты же знаешь, я не видела сестру целый месяц. Не забудь, когда с утра привезут овощи, проследить, чтобы их не положили в холодильник, как это случилось сегодня. Остальное я запишу тебе в блокнот. — Мадам Дюпьер говорила очень быстро, и девушка, несколько раз порывавшаяся что-то сказать, не могла вставить в ее темпераментный монолог ни слова. Но вот наконец, улучив момент, когда мадам Дюпьер прикуривала, она сказала:

— Но, мама, я договорились с Сюзон пойти завтра в кино.

— Ничего страшного, ты пригласишь ее сюда. Вы можете посмотреть телевизор.

Девушка нахмурила брови, но, похоже, возражать матери она не привыкла. Словно ища поддержки, она оглядела зал, и ее взгляд встретился со взглядом Мишеля. Мишель изобразил на своем лице шутливое сочувствие, и девушка благодарно улыбнулась ему. Но тут мадам Дюпьер поднялась из-за стола и пошла к лестнице, ведущей наверх. Вслед за ней пошла и ее дочь. У самой лестницы она оглянулась, и Мишель подмигнул ей, вопросительно подняв брови и указывая глазами на мадам. Девушка улыбнулась и стала подниматься по лестнице.

Что было потом? Веселье за их столиком продолжалось…

Но первое, что он вспомнил, проснувшись на следующий день, была эта прощальная улыбка юной дочери мадам Дюпьер.

Поднявшись с постели в отличном, несмотря на большее количество выпитого накануне, настроении, он сделал несколько гимнастических упражнений и принял ванну с морской солью. Одевшись и насвистывая себе под нос что-то веселое, Мишель пошел в парикмахерскую.

Приехав в Париж, он полюбил менять внешность. Он то отращивал волосы, то делал короткие стрижки и даже пробовал носить парик, но выбросил его, после того как пару раз молодые люди в баре пытались погладить его по коленке.

Он испытывал потребность хорошо выглядеть. Вот и сегодня после парикмахерской Мишель зашел в магазин одежды, где выбрал себе ржавого цвета пиджак, вельветовые темно-коричневые брюки свободного покроя и светло-голубую рубашку. Переодевшись во все это, он с удовольствием оглядел себя в большом зеркале магазина, вышел на улицу и направился в ресторан Дюпьер.

Заказав аперитив, Мишель сел за тот же столик, что и вчера. Столик хозяйки был пуст. Но не успел он заскучать, как стеклянная дверь ресторана открылась и в ней появились две девушки, в одной из которых он немедленно узнал дочь мадам Дюпьер. Весело щебеча, девушки прошли к хозяйскому столику у бара и сели. К ним подошел официант, и вчерашняя мимолетная знакомая что-то сказала ему. На девушке была белая кримпленовая юбка и белая блуза с синей отделкой по вороту. Официант ушел на кухню и вскоре принес графин с красным вином. Что-то весело рассказывая девушкам, он наполнил их бокалы до половины. Дочь хозяйки взяла бокал за тонкую ножку и, отвечая официанту, рассмеялась. Бокал качнулся в ее руке, и… вино выплеснулось на ее короткую белую юбку. На юбке расплывалось розовое пятно, но еще быстрее розовели щеки девушки. Она подняла голову: не заметил ли кто ее неловкости? И увидела Мишеля. Он сидел, облокотясь на свой столик, и с улыбкой смотрел прямо на нее.

…Это была прелюдия, а зарождение их любовной истории совпало с днем ее ангела, после чего роман закрутился уже в совсем другом ритме.

Гости — родственники и немногочисленные друзья — собрались, видимо, еще днем и к вечеру успели порядком подустать друг от друга, поэтому, когда Мишель по привычке пришел сюда с приятелями, двери ресторана уже были открыты для всех. После похода по «любимым заведениям» города ноги еще крепко держали компанию, но в головах уже гулял хмель, и всех тянуло на «подвиги», особенно Мишеля. Когда метрдотель, в ответ на чей-то вопрос о происходящей в ресторане вечеринке, начал рассказывать о дне рождения дочери мадам, Мишелю, как расшалившемуся школяру, очень захотелось выкинуть какую-нибудь шутку с подарком для именинницы, и через минуту он уже выбежал из ресторана.

Но что он может подарить этой девушке? На углу рю де Нодьер был цветочный магазин. Мишель в задумчивости остановился перед витриной, и вето голове родилась странная мысль: он подарит ей вот этот огромный букет мрачной похоронной расцветки.

Захмелевшему Мишелю почему-то казалось, что, увидев столь вызывающий букет, все престарелые родственники девушки упадут от возмущения в обморок, а она будет вместе с ним хохотать до упаду.

Пожилая продавщица выслушала его сумбурный пьяноватый лепет и, поняв, что молодой повеса собирается испортить праздник каким-то приличным людям, сначала решила ничего ему не продавать. Но Мишель достал деньги, намереваясь купить самый дорогой букет из имевшихся в магазине, и продавщица не устояла. В руках букет казался еще больше, чем в витрине. Возвращаясь с ним в ресторан, Мишель не видел перед собой дороги и несколько раз споткнулся, чуть не упав.