Синти Шелтон - Ресторан Мари Дюпьер

Старик ничуть не смутился и не обиделся. Наоборот, он как будто ждал этого момента:

— А я вам заплачу! Вам ведь нужны деньги?

— Оставьте, мистер Холл.

— Нет, нет, я серьезно, вы даже не можете себе представить, насколько серьезно. — Его голос приобрел жесткое, почти металлическое звучание.

— Не разыгрывайте из себя Мефистофеля, мистер Холл. Это вам не клипу. — Мишель попытался отшутиться.

— Вы так считаете?

Старик подошел к одному из шкафов, плотная стена которых опоясывала круглый библиотечный зал. Похоже, библиотека располагалась в одной из башен виллы — Мишель пожалел, что еще не успел внимательно рассмотреть виллу Макса Холла, больше напоминавшую старинный замок.

Сейчас он ощутил себя блохой внутри огромного старого книжного шкафа. Щелями в стенах шкафа выглядели три вытянутых вверх сводчатых окна. Стекла в них были выложены мозаикой в металлической оправе, такого же готического рисунка, что и верхние дверцы шкафов. Внизу шкафы состояли из выдвижных ящиков всех размеров. Надписей на них не было. Лишь над зевом камина полукругом шла арабская вязь. Она навела Мишеля на мысль о позднем происхождении если не всего содержимого зала, то хотя бы нижних частей шкафов. «Вряд ли предки, любившие основательность и массивность во всем, стали бы делать такие маленькие ящички в шкафах. Да и не любили средневековые португальцы арабов. Хотя кто его знает? — Мишеля так и подмывало спросить владельца этого мрачного великолепия, все ли тысячи томов на полках он осилил. — Ведь ни одной современной книжки, как же он древние каракули-то разбирает? Или это бутафория? Но видно, что на всех стеклах разные слои пыли, и стоят книги в живом порядке. А может, у миллионера есть специальный человек, который создает видимость пользования библиотекой? Хотя перед кем ему красоваться?»

Пока Мишель крутил головой по сторонам, Макс Холл выдвинул один из безымянных ящиков. Склонившись над ним, он извлек объемистую папку и вытащил из папки лист.

— Вам знакомо это? — он протянул лист собеседнику. Мишель подошел к старику и взглянул. Это была репродукция с его портрета, написанного в Амстердаме!

Как она могла попасть к нему? Случайно? Но разве не был случайным его приезд к Максу Холлу? Что ж, у него была репродукция, Мишель приехал, и старик его узнал. Пожалуй, ничего особенно необычного в этом нет.

— У меня есть и оригинал, — многозначительно заметил старик. Кисть его руки шелохнулась на столе и солнечные зайчики зарезвились в брильянтах запонки на манжете скромной рубашки.

В сложившейся ситуации замечание Макса Холла прозвучало весьма двусмысленно.

— Ну и как вы находите оригинал? — спросил Мишель, имея в виду себя самого.

— Оригинал вашего портрета хранится у меня в надежном месте. Ваше положение, увы, куда как менее надежно. Вы полностью у меня в руках. Надо ли говорить, что я знаю о вас гораздо больше, чем вы можете предположить?

Мишель не очень-то верил старику. Ему просто скучно, подумал он и решил подыграть:

— Что же, в таком случае, вы хотите от меня, мистер Холл?

— Я уже сказал. Вы рассказываете мне во всех подробностях вашу историю, я плачу вам гонорар. Будем считать, что я покупаю у вас сюжет.

— Что же я могу рассказать вам интересного? Какой одеколон или какой цвет галстука я предпочитаю?

Макс Холл прервал его:

— Вы, кажется, не поняли, что я действительно многое знаю о вас… Позвольте, я покажу вам еще кое-что — Он сделал приглашающий жест к дальнему стеллажу. — Вы не поможете мне достать вон тот ящик, с треугольником на передней стенке, второй сверху?

Мишель встал на раскладную лестницу и достал ящик.

— А теперь откройте. — В ящике было две коробки. — Вот эту, поменьше, будьте добры достать. Не хотите ли взглянуть, что там?

Открыв коробку, Мишель увидел какую-то белую ткань. Он не задумываясь развернул ее. Весело, как старому приятелю, ему подмигнули изумрудики на панцире маленькой черепашки. Мишель внимательно вгляделся в рисунок гребня. Тогда, много лет назад он не разглядывал его под лупой, но сомнений не возникало: это он. Нигде ни до, ни после Мишель не встречал подобной штучки. Он отвел ладонь с гребнем подальше от глаз: да, конечно. Гребень и тогда лучше смотрелся на расстоянии, чем вблизи, — его явно делал начинающий мастер. Но идея была выше всяких похвал: по выпуклой черепаховой пластинке, как по океанскому, отполированному волнами островку, ползла маленькая серебряная черепаха.

В панцирь ее замысловатым узором были вставлены крошечные изумруды; лапки и головку, а также водоросли по берегам островка представляли перламутровые и малахитовые пластинки. Мишель покрутил гребень в руках и так и эдак:

— Что это? — спросил он, начиная раздражаться. — Зачем вам это барахло? Или, может быть, эта вещь помогает вам справляться с вашими мужскими проблемами?

— Милый мой, — усмехнулся старик, который совершенно не обиделся на такую дерзость, — да вы поверните заколку другой стороной. Может быть, тогда она напомнит вам некоторые события?

Мишель повернул заколку и увидел выгравированную серебром по черепаховой роговице надпись: «Внученька, эта черепаха принесет тебе удачу и счастье в любви на долгие годы». Он рассвирепел, не зная, ударить этого мерзавца или просто развернуться и немедленно уйти… Но он не сделал ни того ни другого.

— Сколько вы готовы заплатить мне? — спросил Мишель, изо всех сил стараясь придать своему голосу равнодушный тон.

Старик улыбнулся:

— Полагаю, сумма вас устроит.

— Но позвольте спросить, — продолжал Мишель, — что произойдет, если я все-таки откажусь от вашего… предложения?

Вы запрете меня в подвале? Или позвоните в полицию?

Вопрос остался без ответа. Улыбнувшись, американец произнес:

— У меня мало времени, поэтому я могу дать вам на размышления, — он посмотрел на часы, — ровно сутки. Завтра утром я жду вас здесь же с ответом. Надеюсь, этого времени достаточно, чтобы вы могли хорошо обдумать мое предложение и свое… положение.

Макс Холл встал, церемонно поклонился и вышел из библиотеки, прикрыв за собой массивную дубовую дверь. Она даже не скрипнула — мышеловка сработала идеально. Мишелю захотелось проснуться.

Вернувшись к себе, он завалился на диван и задумался. Конечно, в его жизни случалось много неожиданных поворотов и событий — было над чем поломать голову, чтобы потом подать это как сюжет старику.

«Например, я мог бы рассказать ему о той девушке, с которой познакомился в Берлине. У нее редкое для француженки имя — Роберта. Она иногда снилась мне… — Разговоры со стариком заставили его заняться собственным психоанализом. — Я чувствую вину перед Мари. Здесь, в доме Макса Холла, я несколько раз давал себе слово, что позвоню ей, а заработав у старика денег, непременно поеду в Париж».