Синти Шелтон - Обитель воскреснувших грез

— Да, вы правы. Бояться совершенно нечего. Это все равно, как если бы лысый вор украл расческу. Или глухой — радиоприемник.

Грати усмехнулся.

— Лысый вор может продать расческу лохматому.

Дюбуа увидел неприкрытую ненависть во взгляде своего бывшего учителя. Он понял, что до сих пор не обращал должного внимания на темные стороны души Пьера Грати.

Часов в шесть вечера в коттедже Жаклин раздался телефонный звонок. Это была миссис Саймон. Жаклин даже не думала, что так обрадуется, услышав ее голос.

— У нас в Лондоне скверная погода, — сразу после приветствия сказала старая леди. — Совсем не скажешь, что лето.

— Как вы себя чувствуете? — бережно спросила Жаклин.

— Как говорят американцы, я в порядке, — проговорила миссис Саймон. — Собираюсь навестить господина де Верра, справиться о его драгоценном здоровье.

— Он скверно выглядит. По-моему, у него начались приступы бессонницы, — улыбнувшись, сказала Жаклин. Повода для Эзопова языка не было, но она приняла игру англичанки.

— Это плохо. Я надеялась, что его сон уже вошел в норму, — сказала миссис Саймон. — И как он рассматривает перспективы своего здоровья?

— Весьма пессимистично. Ведь до сих пор он еще не сталкивался с серьезными болезнями.

— Да, его жаль, — констатировала старая леди. — Ну что ж, попробую привезти для него лекарства. Я вылетаю завтра утром, в Женеве буду в полдень с минутами. Вы сможете меня встретить?

— С большим удовольствием, — искренне сказала Жаклин. — Я буду очень рада вашему приезду.

— Я тоже буду рада видеть вас, Жаклин. Я стала совсем невнимательна — забыла спросить о вашем здоровье.

— Я в порядке, — ответила Жаклин. — Но бессонница, видимо, здесь заразная болезнь. А хорошее снотворное приходится разыскивать довольно долго.

Каждый аптекарь отсылает к другому. Совершенно не найти концов.

— Да. сочувствую… Хотя Швейцария в этом смысле совершенно не отличается от Англии. До встречи, милая девушка. В полдень с минутами, не перепутайте… с вашей бессонницей.

— Постараюсь, — сказала Жаклин. В трубке раздались гудки.

Жаклин потерла глаза. Усталость наваливалась на нее опять — видимо, сердечный приступ не остался без последствий. Но нужно было, во-первых, пригнать с озера машину Деново, где она так и стояла с тех пор, как Жаклин уехала с молодыми людьми на «фольксвагене», а во-вторых, нельзя было откладывать разговор с Элен Брассер, она же, как полагала Жаклин не без оснований — Элен Деново. Барбара, наверное, ждет там, в отеле, известий от Жаклин, а тут этот сердечный приступ…

Она резко встала, пытаясь прогнать усталость, но в дверь постучали. Жаклин чертыхнулась про себя, но откликнулась, приглашая войти непрошеного гостя. Дверь отворилась, и на пороге возник Дюбуа с большой коробкой конфет и бутылкой шампанского. Он был бледен и напряжен, но улыбался.

— Ты похож на жениха, — сказала Жаклин.

— Да, — ответил Дюбуа кратко.

— Проходи, только у меня мало времени. Есть пара срочных дел.

— Ты не можешь отложить их на завтра?

— Увы. Завтра я должна забрать в Женеве миссис Саймон. Ее самолет — в полдень. До этого мне надо добраться до машины, которая осталась стоять у озера. Но если я отправлюсь за машиной завтра, то вставать придется часов в шесть. А я этого терпеть не могу — вставать в шесть утра. В конце концов, я хоть в отпуске могу поспать подольше?

— Это не проблема, я распоряжусь, чтобы машину пригнали.

— Нет, — возразила Жаклин. — Терпеть не могу чужих людей в своей машине. Не дай Бог, начнут вертеть всякие ручки, настроятся на волну, которую им слушать совсем не обязательно. Зак что твой вариант не проходит.

— Ну хорошо, на то, чтобы пригнать машину, у тебя уйдет час. Можем попозже сходить к озеру вместе. Прогуляемся. А второе?

— Что?

— Ты сказала: пара дел. Какое дело второе?

— То, которого ты боишься. Я должна обнадежить Барбару. Или, напротив, окончательно развеять ее иллюзии. Она со вчерашнего дня ждет моего звонка, а я тут страдаю… истериками, хотя мне это совершенно несвойственно.

— Ну это вопрос дискуссионный, — пробормотал Дюбуа и тут же получил легкий шлепок по уху. — О, да у тебя еще и рука тяжелая. Не повезет твоему мужу.

— Конечно. Почему это ему должно везти? Везти должно мне.

Дюбуа, кажется, слегка растерялся.

— С этой точки зрения я себя не рассматривал. Вообще-то я не подарок.

— Ну а тогда зачем ты мне нужен? — спросила Жаклин. — На твое воспитание у меня совершенно не будет времени. Так что… есть еще время подумать, открывать ли шампанское.

— Шампанское будет открыто в любом случае. Я не так часто делаю девушкам предложения, и это событие должно быть отмечено. Ну а пить мы будем либо за радостное соглашение, либо за горестное разногласие. Как перспектива?

— Нормально. Только за шампанским должны следовать нежные объятия. А этого я тебе пообещать не могу.

— Почему?

— Я уже объяснила. Но все-таки делай свое предложение.

— Да, конечно. — Он, наконец, водворил шампанское и конфеты на стол и подошел к Жаклин. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. В горе и в радости… Ты покорила мое сердце, — с иронией проговорил он, но глаза его были серьезными. — Я напридумывал много текстов объяснений в любви для наших… клиентов. Но оказывается, ни один из них не подходит, когда все происходит всерьез.

Я не знаю, как сказать тебе о моей любви. Наверное, это просто невозможно.

Жаклин смотрела на него снизу вверх, наклонив голову набок.

Потом вздохнула.

— Я должна подумать. Все это слишком серьезно…

— Я понимаю…

— Нет, ты не понимаешь. Это серьезный шаг для каждой женщины, но для меня он намного серьезнее. Дело в том, что я очень люблю свою профессию…

— Но я же не против жены-полицейского.

— Не перебивай, пожалуйста. Все дело в том, что замужество автоматически исключает меня из нашей системы. Таковы правила. И они придуманы не мной. Каждый работник нашей конторы обязуется не иметь постоянных связей, семьи, детей. Потому что все это — уязвимые места.

— Господи, — пробормотал Дюбуа. — Где же ты работаешь? Насколько я понимаю, в обычной полиции таких правил не существует.

— Я работаю в необычной полиции. Той, которая борется с очень серьезными преступниками. А преступники борются с нами. Всеми возможными способами. Мы рискуем собой, но нельзя рисковать близкими людьми. Этого просто никто не выдержит.

— А если я согласен, чтобы ты рисковала… мной?

— Тебя никто не спросит. Если я выйду замуж, моя карьера полетит псу под хвост.

— Весело, — пробормотал Дюбуа. — А почему бы тебе не пойти в обычную полицию? И будешь замужней дамой. А как же дети?

— Никак.

— И ты на это пошла? Ты что, не хочешь иметь детей?