АlshBetta - Русская [СИ]

И вроде бы поводов для беспокойства действительно нет. Дамир спит, Маслинка охраняет его сон, а мы с Ксаем вместе — как он всегда мне обещал. Только вот все равно на душе неспокойно.

— Не нужно представлять плохого. Белла, я понимаю, насколько тебе это сложно — поверить ему снова. Но ты приняла решение дать вашим отношениям второй шанс, представить его Дамиру, порадоваться за маму — так не отказывайся, даже не попробовав. Поверь мне, я не собираюсь оправдывать Рональда и хоть как-то способствовать вашему скорейшему сближению, если это будет против твоей воли — я сделаю все так, как будет лучше тебе, как ты сама захочешь. Никто и никогда не вмешается в эту ситуацию без твоего ведома. Ты больше не одна.

Не знаю, перестанет ли меня когда-нибудь поражать искренность и открытость моего мужа. Его уверенный тон, добродушная улыбка, любовь в каждом слове и жесте и готовность предоставить ту защиту, о которой говорит, в самой полной мере. Эдвард невероятный человек. Был, есть и всегда будет.

— Как же мне с тобой повезло…

Я плачу, хотя не хочу этого. Не отчаянно, а облегченно, обнадеженно, даже радостно… но все равно плачу. Прижимаюсь к Алексайо, прячусь, пусть и по-детски, у его ключицы. Изо всех сил стараюсь дышать ровнее, чтобы поскорее это прекратить. Но напрасно.

— Мне повезло куда больше, Бельчонок. Я с тобой — всегда и всюду. Просто постарайся мне поверить.

Отрывисто кивнув, я лишь крепче вжимаюсь в него. С благодарностью встречаю протянутую ладонь. Потихоньку, очень медленно, но успокаиваюсь. Эдвард здесь, а большего мне действительно никогда не было нужно.

Ксай меня не торопит. Терпеливый, понимающий, он поглаживает мою спину. Он меня расслабляет.

— Их самолет садится завтра в одиннадцать…

— Все верно. Значит, в десять мы выедем в аэропорт. Думаю, времени хватит.

Я рассеянно веду линии по синей полоске его рубашки.

— Я как-то сбито объяснила Дамиру, кто такой Ронни.

— Он понял тебя, солнышко. Мы как раз обсуждали понятие «дедушки», когда собирали пазлы.

Почему-то по моей спине бегут мурашки. Я боязливо смотрю Ксаю прямо в глаза.

— А если я зря ему рассказала? Если окажется, что Рональд ничуть не изменился, если он причинит Дамиру боль? Как я смогу… что я смогу?..

— Ничего он не сделает, я обещаю тебе, что лично за этим прослежу, — успокаивающе заверяет Уникальный, — посмотри на это с другой стороны: Дамир еще больше поверит, что прежняя жизнь его никогда не настигнет.

— Познакомившись с Рональдом?

— Познакомившись со своим дедушкой. Насколько я понимаю, ты не сказала ему о беременности?

Без лишних мыслей, я оберегающим жестом прикрываю талию. Давно не хотелось так делать — наверное, плохой признак, что хочется. Сколько бы я ни храбрилась и ни обманывала себя, я не доверяю Ронни до конца. И не знаю, поверю ли сполна хоть когда-то…

— Нет. Ни ему, ни Роз.

Эдвард глубоко вздыхает, играя с прядью моих волос.

— Будет большой сюрприз для них обоих.

— Да уж…

Мне льстит, что страшный диагноз бесплодия остался в прошлом. Невольно вспоминается Розмари и ее попытки переубедить, образумить меня, терзания Эдварда и нескончаемая его гонка за свое «долго и счастливо», включающая этапы взлетов и падений. Последний день лета. И мой первый положительный тест на беременность.

Я задумчиво потираю руку мужа, так и оставшуюся в моей власти. Притрагиваюсь к ободку кольца и с горькой усмешкой вспоминаю ту секунду, когда осознала, что пригласить-то Ронни я пригласила, а спросить мнения и согласия Эдварда даже не подумала. Не уверена, что кто-то, кроме Ксая, понял бы меня так полно, не обиделся и не воспротивился бы, наоборот, делая все, дабы встреча состоялась. Похоже, Алексайо не меньше меня хотел, чтобы наше прошлое с отцом осталось в прошлом. Хотя бы ради светлого будущего Дамира и Лисят.

— Это будет хорошее Рождество, — вторя моим мыслям, негромко обещает Эдвард.

Я улыбаюсь ему. Обвиваю за шею, попросив наклониться ко мне. Целую губы, столько дней и ночей безвозмездно дарящие мне радость и покой.

— Наше с тобой первое Рождество, мой Уникальный.

Ксай прищуривается, ответно чмокнув меня с не меньшей нежностью. Она уже не просто его второе имя, а полноценная новая сущность.

— У нас с тобой два Рождества, солнце — и оба первых, вот удача.

— Они будут незабываемыми.

— В этом я даже не сомневаюсь, — хитро докладывает Ксай, порадовавшись моей улыбке. Трется носом о мой нос, приглаживая волосы, которые на ночь я больше не стягиваю в косу. Благо, страшный сон первого триместра, токсикоз, никогда уже не повторится.

Все-таки символично и правильно, что я позвала Рональда и Розмари на католическое Рождество. Всю жизнь зная о существовании лишь этого праздника, я абсолютный новичок в торжестве православном, которое, как выяснилось, в Греции отмечается с большим размахом. Благо, проживший много лет по обе стороны океана Алексайо поможет мне все сделать правильно. Еще одно наше открытие в копилку совместных, а у Дамира — на один праздник больше, он заслужил.

…Когда я рассказывала Колокольчику о Ронни, его планирующемся приезде, единственное, что малыш у меня спросил — хороший ли он. Самый простой и самый трудный вопрос одновременно. Любимый мой, добрый, откровенный мальчик. Твоя жизнь станет самой светлой сказкой, я сделаю для этого все на свете. Моя любовь к этому ребенку с каждым днем набирает все большую силу. Всегда Дамир был моим сыном. Всегда.

— Ты думал над вторым именем?

В спальне тихо, играют на стене тени из капелек дождя и колышущихся листков оливы по ту сторону окон. Ночь сегодня ясная, лунная. Наверное, это хороший знак.

Я сажусь ровнее, чтобы видеть лицо мужа. Эдвард задумчиво оглаживает мою щеку.

— У меня было несколько идей, но мне кажется, справедливее будет тебе назвать ее. Я не стану спорить.

— Эдвард, между прочим, «Ангелину» предложила я.

— И окрылила меня, — мужчина нежно ведет линию вдоль моей скулы, — так что называй и теперь.

Я наклоняю голову поближе к его пальцам. На щеке Ксая появляется ямочка.

— Хочу услышать твои идеи, папочка. Давай же.

Алексайо выглядит немного смущенным. Но не отступает.

— Дарованная судьбой — Дарина. Мудрость жизни — София. Воскресение — Анастасия.

Я с благоговением вслушиваюсь в красоту звучания каждого произносимого Ксаем слова. Он не первый день задумывается об этих именах. Все они такие… осмысленные. Все полные. И все одинаково применимы как в славянской, так и в греческой культуре. Это под силу лишь вам, Аметистовый, подобрать такие.

- Είναι πολύ όμορφο (они очень красивые).

Моему греческому Хамелеон тронуто кивает. Каждое мое слово, каждая фраза и успех в изучении этого языка — как очередной ключик к его сердцу. Эдвард радуется так искренне и полно, что мой прогресс идет семимильными шагами. Вместе с Дамиром мы на многое готовы пойти за сверкающее лицо Ксая.