Мария Акулова - Душа на осколки [СИ]

— Аргамон, спрячь ее, — Ринар вновь оглянулся на управляющего.

— Не могу, теперь не могу. В этом наказание. Не могу вмешаться. И уйти тоже. Только смотреть.

— На что?! — лорд перешел на крик.

— На то, как все в очередной раз рушится, — прикрыв глаза, Аргамон выдохнул.

— Девочка моя, зачем ты приехала? — Альма не поняла, каким образом оказалась усажена на софу, и почему Ринар опустился к ее ногам, теперь заглядывая в глаза. Не поняла, что говорил Аргамон. Не поняла, почему к поместью движутся огни.

— Мне снился сон, Ринар. Мне снилось, что ты горишь. Это было так реально, я не могла… Просто не могла остаться там.

Ринар застонал, опуская голову на ее колени. Сейчас он должен был сделать так много. Вывести людей, выйти к мятежникам, собрать жалкие остатки стражи. Делать нужно было так много, а думать он мог только о том, как бы защитить ее.

— Я не горю, — он вновь вскинул голову, встречаясь уверенным взглядом с зелеными глазами, полными растерянности. — Видишь? Со мной все хорошо. Понимаешь, Душа?

Она кивнула.

— Но тебе нужно уехать. Срочно. Где ты оставила лошадь?

— Не знаю. Я… Я спешила в дом, оставила ее у входа, я не привязывала…

— Дьявол, — резко выпрямившись, Ринар вновь подошел к окну. Они не успеют к конюшням. И времени, чтоб заниматься поисками животины уже нет. Значит нужно придумывать другие варианты.

Он подошел к девушке, поцеловал в лоб, пытаясь вселить в нее хоть каплю уверенности, оторвался, заглядывая в глаза.

— Я должен выйти к мятежникам. Понимаешь? Должен. А ты останешься здесь. Здесь, с Аргамоном, — он махнул куда-то за спину, в сторону кресла, в котором по-прежнему сидел усач.

— Мятежниками? — Альма бросила взгляд через плечо мужчины, а потом схватила его руки своими. Кажется, поняла. — Нет. Нет, Ринар!

— Они ничего не сделают. Клянусь, Душа. Ничего не случится. Просто будь здесь. Не иди за мной, прошу.

— Нет, Ринар! — когда он попытался отстраниться, Альма не дала, впившись в широкий ладони ногтями. Наверное, до крови, но какое это сейчас имеет значение?

Даже когда она неслась в ночь, сон не казался ей настолько реальным.

— Все хорошо, девочка моя, — Ринар не пытался освободиться, вновь опустился на корточки, заглядывая в перепуганные глаза. — Ты помнишь, что я обещал, гелии? Я клялся, что вернусь к тебе через неделю. Через неделю — это завтра. Я ведь не могу не сдержать обещания, правда? Ты только подожди меня, и я вернусь. Я ведь клялся. Тебе клялся, а значит, не могу не сдержать слово.

По щеке девушки покатилась слеза. Она понимала, что не удержит. Понимала, но не могла отпустить. Просто не могла.

Пальцы разжались, а на его ладонях действительно остались следы ногтей.

— Я люблю тебя, Душа, — Ринар лишь на секунду склонился к девичьим губам, а потом быстрым шагом направился к двери.

Хлопок, и в комнате повисла тишина. Альма не могла понять, что творится вокруг, а Аргамон… Ему казалось, он никогда не сможет смириться с тем, что сейчас в очередной раз переживал. Понятия не имел, за что так жестоко с ними, а еще не понимал, чем заслужил сам ту участь, на которую его подписали.

— Гелин, зачем? — вопрос прозвучал отчаянно.

Ринар мчал вниз по лестнице, впервые в жизни не зная, что делать. Впервые в жизни разрываясь между долгом и собственными желаниями, впервые в жизни готов был плюнуть на все, ради спасения одного единственного существа, ставшего смыслом жизни.

— Ринар, — Наэлла поймала его за руку, заставляя остановиться. Не сделай она этого, мужчина даже не заметил бы, что кто-то идет навстречу. Серые глаза смотрели растерянно. — Там во дворе… Там люди…

— Я знаю, Най. — Ринар высвободил руку. — Иди в свою комнату, пожалуйста. Оставайся там.

— Они подожгут дом, у них факела.

— Иди в комнату, я все улажу, — не желая тратить время попусту, Ринар развернулся, продолжая свой путь.

Прежде чем выйти к мятежникам, ему нужно было поручить стражникам позаботиться о людях в особняке в случае чего… А еще молиться богу, чтоб «в случае чего» не настало.

Наэлла проводила мужа долгим взглядом.

Ей стоило бояться. Стоило паниковать, метаться по дому, не в силах сделать ничего, но на душе почему-то было очень спокойно.

Наверное, потому что смерти она давно не боялась, а что еще могут сделать ей эти люди? Забрать его? Он давно уже не принадлежит ей. Убить? Она когда-то уже умирала. Это не так уж и страшно. Долго мучить? Она десять лет живет в муках. Нет, ей было не страшно.

Исполняя указания Ринара, Наэлла подхватила пышные юбки, направляясь вверх по лестнице. Она собиралась действительно закрыться в своей комнате и ждать. Чего — вопрос второстепенный. Только у двери в кабинет мужа остановилась, заслышав там странный шум. Диалог. Аргамона и кого-то еще.

Най никогда не отличалась повышенным любопытством. В этой своей новой жизни не отличалась. А теперь почему-то решилась опуститься до подслушивания. Приложила ухо к двери, закрыла глаза.

— О чем вы говорили, Аргамон? Что происходит?

— Происходит то, что должно происходить.

Наэлла дернула ручку и только потом осознала, что вламывается в святая святых мужа без спросу. Ей никогда не были здесь рады без предварительного приглашения. Просто голос показался отдаленно знакомым. Первый голос, который она услышала, проснувшись, звучал именно так.

Последние несколько минут Альма тщетно пыталась растормошить Аргамона. Пыталась добиться от него более внятных объяснений, указаний к действиям, хоть чего-то. Девушка просто не могла сидеть сиднем, зная, что сейчас где-то там Ринару угрожает опасность.

— О чем вы говорили, Аргамон? Что происходит? — Альма встряхнула усача за плечи, но и это не заставило его смотреть менее отстраненно, на нее, а не сквозь.

— Происходит то, что должно происходить.

Альма не сразу поняла, что дверь в кабинет вновь открыта. Она продолжала тормошить наставника, пытаясь привлечь внимание к себе.

— О господи, — мужчина возвел глаза к небу, обращаясь уже явно не к Альме. — Иногда вы жестоки до абсурда.

Смысл сказанного не смог дойти до разума Альмы. Зато пришло осознание, что они больше не вдвоем в комнате — спину девушки сверлил задумчивый взгляд.

— Аргамон, оставите нас наедине, пожалуйста?

Альма знала, кого увидит, стоит развернуться. И ей очень не хотелось это делать. И чтоб Аргамон уходил не хотелось. А еще не хотелось наблюдать за тем, как огни приближаются к дому. Хотелось смотреть только на Ринара. На Ринара рядом с собой. Живого, здорового, счастливого. А его здесь не было.

— У меня нет выбора, — поднявшись с кресла, мужчина поплелся к двери. На этот раз наказание за непослушание было исключительно жестоким. Он не мог уйти. Должен был оставаться и смотреть или исполнять указания. Смотреть, но не влиять. Ему не дадут отвернуться. Не дадут забыться. Он будет смотреть. Опять смотреть на то, как все летит в тартар. Максимум — та передышка, данная сейчас Наэллой. Хотя бы этот разговор он может пропустить. Хотя бы его.