Мария Акулова - Душа на осколки [СИ]

До их городка тоже доходили слухи о кальми при дворе. И она-то знала, кто эта кальми. Только слушать ее никто не хотел. Раньше не хотел, а теперь…

Кряхтя, бродяжка поднялась с мостовой, продолжая сжимать в руках платок. Платок, так знакомо пахнущий цветами. Раньше ее никто не стал бы слушать, а теперь придется. Отвращение к ней у людей куда меньшее, чем нелюбовь к кальми. В частности к той кальми, которой Свира искренне желала смерти.

Альма пронеслась по городу, не замечая ничего, вылетела из городских ворот, к счастью до сих пор открытых, помчала дальше в сторону поместья лорда Тамерли. Когда в темноте стали различимы очертания здания, сердце подскочила к горлу. Не в силах справиться с эмоциями, Альма вновь склонилась к лошадиной шее, умоляя сделать последний рывок. И, будто чувствуя настроение хозяйки, девочка послушно ускорилась.

Расстояние до особняка быстро сокращалось, Альма же из последних сил держала поводья трясущимися руками. Она не могла успокоиться, даже осознав, что никакого пламени нет. Не смогла бы успокоиться, пока не увидит своими глазами, что с Ринаром все хорошо. Пока не прощупает руки, лицо, пока не заглянет в глаза, пока лично не убедится.

Она слетела с лошади, когда до дома оставалось не больше ста метров. Девушка побежала к двери, не думая о том, что скажет, кто ее встретит.

Дверь была открыта, в коридоре пусто. Запнувшись о порожек, Альма застыла, прислушиваясь. Не были слышны ни крики, ни запах гари, ни плеск воды. Лишь извечная тишина присущая этому дому.

Пытаясь выровнять дыхание: справиться с трясущимися руками: собирая в пучок растрепавшиеся волосы: Альма направилась вверх по лестнице. Если в этом доме все действительно по-старому, Ринар должен быть в своем кабинете, а ей необходимо убедиться, что с ним все хорошо.

На площади собиралось все больше людей. Им давно нужен был повод. Всего лишь повод, чтоб начать действовать. И они его получили. Пусть поводом был бред полусумасшедшей бродяжки, сейчас это уже не так-то важно. Пора менять короля. Он не устраивал никого в Приграничье. Его наместник же не устраивал уже тем, что он назначен нежеланным королем. Да, он пытался что-то сделать, но этого было недостаточно. А теперь, когда оказалось, что кальми при дворе — его рук дело, терпение мятежников лопнуло. Обезумевшей толпе легко обезоружить местную стражу, особенно тогда, когда большая ее часть давно разослана по другим приграничным городам. Легко связать служителя храма, а потом звонить в колокола, призывая выйти на улицы, легко заставить старого уже префекта помалкивать.

Факелы зажжены, толпа направилась в сторону имения.

— В который раз все переигрывается? — Ринар давно встал, обошел стол, вложил руки в карманы, пытаясь спокойно слушать и реагировать на сказанное Аргамоном. Настолько спокойно, насколько это возможно. Настолько спокойно, насколько можно реагировать на вещи, не способные уложиться в голове.

— Это действительно так важно? Не впервые.

— И что?.. Что мы делаем не так? Почему?

— Все равно в следующий раз ты не вспомнишь, потому могу сказать. Ты — упрямейший из ослов, Ринар. Глупейший из глупцов. И самый слепой среди слепых. Тебе просто нужно было разглядеть немного раньше то, что видели все вокруг, кроме тебя.

— То есть, я не успел? Мы уже проиграли?

— Почему? Нет. Вы не проиграли, пока живи, пока вместе. Вы даже можете выиграть. Открою тайну, сейчас вы очень близки к тому, чтобы выиграть. Но это не твоя заслуга. Это заслуга моей девочки. Моей милой Души. Она приняла тебя. Она простила. Она приняла свою любовь. А тебя нужно было шпынять долгих восемь лет, чтоб до тебя наконец-то хоть что-то дошло! Ваши методы варварски, милорд. Не люби наша Альма вас так сильно, никогда бы не позволил подойти к ней ближе, чем на расстояние пушечного выстрела. Вы недостойны ее любви. Вы недостойны ее жертв.

— Думаешь, не знаю?

— Думаю, никогда не устану вам об этом напоминать. А вы никогда не сможете об этом забыть. И меня подобное положение вещей безмерно тешит.

— И то, что ты показал…

— Я не имел права это делать. За это понесу наказание. Но это истинная правда. Это ждет вас в нынешней игре, если выиграете.

— И что нужно, чтоб выиграть?

— Понятия не имею, — Аргамон пожал плечами, — каждый раз точка отсчета разная. Каждый раз роковую ошибку совершает кто-то из вас. Каждый раз вмешивается третья сила. Единственное, что могу сказать — береги ее.

Дверь открылась, заставляя обоих мужчин обернуться. В этом доме привыкли стучать прежде, чем входить. В этом доме привыкли к тишине, дисциплине и спокойствию. А она вновь разрушила все местные устои. Снова, как добрый десяток лет тому.

— Ринар, — Альма пронеслась от двери к любимому, прижалась к напряженному телу, начала целовать, не замечая, что они не одни.

Господи, как же хорошо! Она до последнего боялась. До последнего в голову лезли жуткие мысли. До последнего опасалась, что откроет дверь, а здесь никого. Но он тут. Живой.

— Альма? — растерянный, напряженный, но такой живой. Ему не сразу удалось оторвать от себя девушку. И если изначально она сама планировала исследовать каждый сантиметр его кожи, чтоб убедиться — мужчина жив-здоров, сейчас этим занялся он. Ринар прошелся по бледному лицу девушки взглядом, провел ладонями по волосам, спустился по плечам до локтей, ниже, перевернул руки так, чтоб видеть натертые во время скачек ладоши. — Что случилось, Душа? Как ты здесь оказалась?

Сидевший до этого в кресле Аргамон расхохотался. Расхохотался в голос. Страшно.

— Зачем, девочка? — а потом посмотрел на нее так, что Альма упала бы, не прижми Ринар ее к себе. — Зачем ты это сделала? Я ведь просил. Просил не действовать сгоряча. Просил просто ждать! Просто. Ждать. Его!

Не понимая, что происходит вокруг, Альма перевела растерянных взгляд с Аргамона на мужа, а потом обратно.

— Ты сделал для нее амулет?

— Да! Черт меня дери! — а обычно такой спокойный Аргамон перешел на крик. — Да! Я сделал амулет. Потому, что у нее должен быть выбор. По правилам у нее должен быть выбор! И это был он, Ринар, — а потом голос опустился до шепота. — Это был поворотный момент. Она сделала свой выбор.

Альма не понимала, о чем они говорят. Только видела, как Аргамон темнеет на глазах, а Ринар прижимает к себе плотней.

— Посмотри в окно, — хриплый голос наставника был для Альмы так же непривычен, как и его отчаянный вид.

Где-то там, в нескольких сотнях метров, пылали огни.

— Ринар, — не в силах понять, что происходит вокруг, Альма цеплялась за единственного человека, который оставался для нее неоспоримой истинной при любых обстоятельствах.