Сарина Боуэн - Год нашей любви

— Только не говори, что лучше бы ты никогда не учился в Харкнессе. — Я потерлась о него носом.

— Я не это имел в виду. — Хартли поцеловал меня в ухо. — Просто я выбрал этот колледж, руководствуясь совсем не тем, чем следовало бы, и в итоге моя куча дерьма стала только больше.

Я переместилась на спину Хартли и распласталась на нем, как будто мы были единым предметом диковинной мебели.

— Но при чем здесь Стейша? — спросила я.

— Верно, — сказал он, а потом сделал глубокий вдох. — Каллахан, когда ты прижимаешься сиськами к моей спине, соображать нелегко.

— А ты попытайся.

— Ладно… — засмеялся он. — Стейша встречалась с Фейрфаксом, и я еще подумал, что она настоящая сучка, самая привередливая девчонка из тех, кого я когда-либо встречал. Но однажды она вдруг упомянула, что у них в Гринвиче, на ужине, который они давали, был их сосед. Стейша любит разбрасываться именами.

— И этим соседом… был твой отец?

Он кивнул.

— Надо же. Странное совпадение. И тогда ты пригласил ее на свидание? Чтобы получить шанс встретить его?

Он с минуту молчал, потом продолжил:

— Нет, я никогда не пытался с ним встретиться. Все было не так. Это было скорее… как если бы Стейша находилась у входа в рай для избранных, а я — снаружи. Этим она меня и привлекла — заставив ее влюбиться в себя, рядом с ней я тоже стал бы избранным. — Он повернул голову, чтобы взглянуть на меня. — Звучит еще более убого, когда я это произношу вслух, чем когда думаю об этом.

Я погладила его плечи.

— Продолжай работать лопатой, Хартли. — Я помассировала ему шею, и он с благодарностью опустил голову

— Прошлый год стал знаковым — по крайней мере, так я думал тогда. Я отбил Стейшу у Фейрфакса.

— Упс, — сказала я.

Он рассмеялся:

— Это наименее позорная часть всей истории. К тому же Фейрфакс особенно и не возражал — долго выдерживать Стейшу среднестатистический человек не в состоянии. Но так или иначе мне пришлось хорошенько поработать, чтобы заполучить ее. Не то чтобы я позвонил и получил приглашение в особняк. Мы искали приключения на свой зад — она та еще оторва по части вечеринок. Я глотал все дерьмо, которым она кормила меня. Но каждый раз, когда я проезжал мимо его дома за рулем «Мерседеса» Стейши, я ловил нереальный кайф.

Я перестала гладить его спину, задумавшись.

— Ну, скажи уже это, — попросил Хартли. — Да, я жалкий.

— Ничего жалкого в тебе нет, — ответила я. — И единственное, чего я хочу, — чтобы ты это понял. Так ты все-таки увидел его?

— Нет, да я и не собирался. Думаю, большую часть времени он проводит в Лос-Анджелесе. Но однажды я видел его детей, игравших в мяч на лужайке. Всего несколько секунд, потому что я был за рулем. Но все равно это оказалось тяжело.

— О боже! У тебя есть братья с сестрами? Как они выглядели? Как уменьшенные версии тебя?

Он пожал плечами:

— Сложно сказать. Они выглядели, как дети из рекламы «Ральф Лорен». Чистые и счастливые. Два мальчика и одна девочка.

Хартли перекатился на бок, и я соскользнула с него. Теперь мы лежали лицом к лицу. Смутившись, я подняла простыню и закрыла груди.

— Не прячь их, — улыбнулся Хартли. — Я долгие месяцы ждал, чтобы увидеть их.

— Месяцы?

— Точно. — Его улыбка снова померкла. — Этот год был тяжелым: я сломал ногу, не мог играть в хоккей, а рядом не было прекрасной принцессы, которая поддерживала бы меня. А потом я стал тусоваться с тобой, Каллахан. И от этого у меня реально взорвался мозг.

— Почему?

— Потому что ты была такой настоящей . И не боялась называть своими именами всё, что тебя пугало. Я понял, что ни разу не говорил со Стейшей так, как говорил с тобой. Что я вечно ждал девушку, которую даже не любил. Но она повторяла, что все еще хочет меня, и я не мог избавиться от мысли, что это важно. — В его глазах отразилась грусть. — Я не мог перерезать провод. И из-за этого начал ненавидеть себя.

— Дерьмово.

Он выдохнул:

— В день своего рождения я сидел здесь и ждал ее, но человек, который был мне действительно нужен, находился по ту сторону коридора. И даже когда я оторвал свою задницу и пришел к тебе, то не был честен. Я превратил все в игру, а это была не игра. — Он потянулся и погладил мои волосы. — Я мучил нас двоих. Прости.

Это заставило меня улыбнуться.

— Со мной все было понятно, да?

— Каллахан, ты была честной . Ты не побоялась сказать прямо, что не можешь быть мне просто другом. У тебя были яйца, чтобы признаться в этом, и это меня добило. — Он притянул меня к себе и прижал мою голову к своей груди.

Я могла слышать его сердце — тук, тук — у себя под ухом.

Мой пульс ускорился. Я еще не совсем привыкла к его объятиям. Мой план в тот момент состоял в том, чтобы остаться в его постели, пока он не вышвырнул меня. И все же у меня еще были вопросы.

— Знает ли твоя мама, что ты в некотором роде выслеживаешь отца?

— Нет, — ответил он. — Но и без этого раскусила меня. Она знала, что есть нечто нечестное в моих отношениях со Стейшей, и любила напоминать мне об этом. «Адам, почему ты с ней? Она сумасшедшая сука, ты умнее», — и так далее. Моя мама ненавидит все, что связано с городом Гринвич, штат Коннектикут. Да и Стейша не особенно старалась завоевать ее расположение.

— А ты когда-нибудь пытался рассказать Стейше об отце? — спросила я.

Он отрицательно помотал головой:

— Ей нельзя показывать слабость. Иначе она сожрет тебя с потрохами.

— Это не любовь.

Он поцеловал меня в макушку.

— Теперь я это понимаю. Потому и начинаю воскресное утро, изливая тебе душу, как будто это самое обычное дело. Знаю, ты всегда прикроешь мой зад.

— Вообще-то, — я обхватила пальцами его живот, — я бы лучше прикрыла твой перед.

Он прижался носом к моим волосам.

— Так за чем дело стало, детка?

Мои пальцы скользнули по его талии, и он потянулся ко мне.

Ко мне.

Когда я открыла дверь к Хартли час спустя, он все еще лежал на кровати полуодетый, листая «Спортс иллюстрейтед». Он быстро сел.

— Прости. Не ожидал, что ты соберешься так быстро.

— Мы же договаривались через пятнадцать минут.

Он усмехнулся, протягивая руку за футболкой.

— Некоторые женщины говорят про пятнадцать минут, имея в виду сорок пять. — Он натянул бейсбольную кепку на свои взлохмаченные волосы. — С другой стороны, мне, например, нужно не более сорока пяти секунд.

Он зашел в ванную, и я услышала, как он чистит зубы.

Я провела свои пятнадцать минут подготовки к бранчу с умом. Потратив гораздо больше времени, чем обычно, я сменила джинсы и топ и даже подкрасила губы блеском. Иными словами, я не хотела ехать в столовую, выглядя так, словно прирулила туда прямо из постели Хартли.

Но по закону подлости мое лицо начало гореть ровно в тот момент, как я добралась до последней ступеньки лестницы, ведущей в столовою Бомонта. Я остановилась на минуту, глядя вверх на Хартли: