Сарина Боуэн - Год нашей любви

Часы сообщили мне, что уже почти двенадцать. Интересно, что сейчас делают родители? Я не осмеливалась позвонить им. У отца вполне могла быть игра — время было подходящее. Если это так, я от всей души надеялась, что команда играет на выезде. Мне было тошно думать о том, что в половине второго отец мысленно окажется там же, где был год назад.

Всякий раз, когда я участвовала в игре, он стоял там, у борта хоккейной площадки, со свистком и планшетом. Было трудно представить его без этих вещей — партнеры по команде однажды спросили меня в шутку, берет ли отец свисток с собой, когда ложится спать. Может быть, именно потому, что отец всегда наблюдал, я и выкладывалась на все сто. Он был хорошим тренером и справедливым человеком, и у меня не было никаких проблем из-за моего положения «тренерской дочки». Все было в порядке — вплоть до того дня, когда лед ушел у меня из-под ног.

Мой бедный отец. Он видел, как это случилось.

Я неслась спиной вперед — быстро и мощно. Шайба мчалась по льду в мою сторону. Я бросилась к шайбе, чтобы сделать пас, но другая хоккеистка — из команды противника — меня опередила. Она сделала движение клюшкой в направлении шайбы, но вместо нее попала по лезвию моего конька.

Мои воспоминания о том, что случилось дальше, — коллаж, составленный из рассказов других.

Каким-то образом клюшка зацепилась за лезвие так крепко, что я полетела назад. Я пролетела над другим хоккеистом по образцовой авиационной дуге. А потом приземлилась на спину и на несколько секунд потеряла сознание.

Первым, кого я увидела, когда открыла глаза, был отец.

— Кори, ты в порядке?

— Да, — ответила я, искренне веря в то, что говорю. Мне даже удалось самостоятельно подняться и покинуть лед…

— Ну, что еще тут у тебя происходит? — спросил Дэмиен. — Нормально начала новый семестр?

Я откашлялась.

— Думаю, да. Хожу на занятия по Шекспиру с Даной. И на курс по психологии, от которого все без ума. С профессором Дэвисом.

— Он забавный, — согласился брат, теребя козырек кепки. — Сыграем в «Крутые клюшки»?

Я покачала головой. Сегодня мне вообще не хотелось вспоминать о хоккее, даже о виртуальном.

— А что за игру имел в виду этот чувак, Дэниел?

Я встретилась глазами с братом — его взгляд был теплым и искренним — и попыталась унять раздражение, ведь он просто пытался помочь.

— Я вступила в команду колледжа по водному поло. Ты когда-нибудь играл?

Дэмиен отрицательно помотал головой:

— Нет, но звучит классно.

— Ага, неплохо, — ответила я. — Вообще-то я и не предполагала, что это настолько интересно. Запасных нет, так что к концу часа мы все пыхтим, как старики на кислородных баллонах.

Дэмиен взглянул на часы.

— Я приду на твою игру.

Я остановила его:

— Думаю, эту я пропущу.

После своего кошмарного падения я просидела весь остаток игры на скамье, откинувшись к стенке и борясь с болью в спине. Но проблема была не только в ней — голове и плечам тоже пришлось несладко, и отец подозревал у меня легкое сотрясение мозга. Кроме сильной боли в спине и ниже, больше симптомов не было. Так что мы отправились домой, где я приняла дозу стандартных обезболивающих и непривычно рано легла в постель.

Проснулась я среди ночи — боль в спине стала невыносимой. В ужасе я вылезла из постели и коекак поковыляла к родителям. С огромным трудом я добралась до их комнаты и буквально рухнула на мамину сторону матраса.

— Кори? — словно издалека донесся до меня ее голос. — Что с тобой?

Я не ответила, поскольку потеряла сознание.

Очнулась я в больнице через два дня. Мне сделали серьезную операцию по удалению тромба, сдавившего спинной мозг. Меня окружали пикающие аппараты, трубки и встревоженные лица. Доктора бубнили что-то типа «нетипичный случай» и «нужно подождать».

Всем нам потребовалось какое-то время, чтобы осознать: той ночью, когда пришла в спальню к родителям, я в последний раз передвигалась сама.

В час дня в дверях моей комнаты показался Хартли.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — ответила я вялым голосом.

— Пора собираться в бассейн.

У меня не было никакого желания заводить долгий разговор по душам со слезами и объяснениями, поэтому я просто отвела взгляд.

Он все равно вошел, и мой брат ощутимо напрягся. Похоже, он еле сдерживался, чтобы не выставить Хартли за дверь.

— Каллахан, — тихо спросил Хартли, — дашь мне пару минут с Каллахан?

Чертыхнувшись, Дэмиен поднялся и вышел в общую комнату. Я услышала, как он включил телевизор, а потом Хартли бросил на пол передо мной сумку для спортзала.

— Я провожу тебя в спортзал?

— Не думаю, что пойду туда.

— А я думаю, тебе нужно пойти, — возразил Хартли, садясь на кровать.

Он обвил меня руками, и я позволила ему притянуть меня к себе. Уткнувшись носом ему в плечо, я молча вдохнула.

— Остальные ждут тебя, — не отступал Хартли. — И плевать, что сегодня пятнадцатое января. Просто очередной день для разгребания дерьма.

— Как будто я не знаю, — пробормотала я, прижавшись губами к его груди. Он обхватил меня крепче, и мы просто сидели с минуту, обнимая друг друга. Еще немного такого — и я, пожалуй, привыкну к этому.

— Я тут трудился кое над чем… Хотел узнать, что ты об этом думаешь. — Он наклонился, достал конверт из своей спортивной сумки, развернул лежавший там листок бумаги и протянул мне.

Это оказалось письмо, адресованное голливудской знаменитости, имя которой было знакомо мне уже много лет.

Дорогой мистер Келлерс!

Понятия не имею, что Вы будете делать с этим письмом, но знаю, что должен написать его. Слишком много лет я пытался делать вид, будто меня совершенно не волнует, что мы никогда не встречались и Вы предпочли бы не произносить мое имя вслух. Но сейчас я понимаю, сколько жизненно важных решений сделал, надеясь, что их одобрите Вы.

Я третьекурсник колледжа Харкнесс. Я попал в этот колледж без упоминания вашего имени в своем заявлении. Я хоккеист. Мои оценки на должном уровне, и я специализируюсь по политологии.

У меня был тяжелый год — я получил травму, из-за которой не мог заниматься спортом. Так у меня оказалось достаточно свободного времени, чтобы притормозить и разобраться в том, что действительно важно. И я понял: черная дыра Вашего неприятия — это нечто, вокруг чего я вращался всю свою жизнь.

Сэр, я думаю, нам нужно встретиться. Я не прошу у Вас денег или публичного признания, что я Ваш сын. Я не буду заставлять Вас смотреть мне в глаза, но я хочу дать Вам знать, что это важно для меня. Я прошу Вас о встрече, чтобы перестать гадать, согласитесь ли Вы когда-нибудь увидеться со мной.

С уважением,

Адам Келлерс Хартли

Я подняла глаза на него, выдохнув: