Дмитрий Иванов - Примадонна. Банкирша. Шлюха

- Камю тоже писатель?

- Обязательно. Если он Альбер.

- И Пастернак, - добавил Трофимов, - не всегда овощное растение…

- Знаю, знаю! - закричала Жанна. - Это поэт. Если он Борис!…

Они так развлекались постоянно, подключая Жанну в свою игру как равную.

Оставаясь одна, она все ломала голову - почему эти двое так с ней возятся? Угадали в ней артистический талант? А может быть, дело совсем в другом? Может быть, она как-то переменилась и они увидели в ней женщину? Хотя бы один из них. Скорее всего, так и есть. Ей нужно просто поскорее избавиться от проклятого комплекса неполноценности и поверить в то, что она тоже может быть любимой.

Жанна решила держаться с друзьями как можно раскованней, даже кокетливо. Но в то же время она внимательно приглядывалась к Иванцову и Трофимову, пытаясь уловить от кого-то из них особые знаки внимания. Она ответила бы любому.

Откуда Жанне было знать, что Иванцов с Трофимовым увлеклись совсем иным. Им нравилось лепить из сырого материала выдуманный образ. Они старались из ничего сделать звезду. А что касается личной жизни - она у них была совершенно отдельной от Жанны. И однажды Жанна это поняла с беспощадной ясностью, когда Иванцов и Трофимов оставили ее одну в ресторане Дома композиторов, уйдя в обнимку с двумя длинноногими веселыми манекенщицами.

Это сильно задело Жанну. Но она не торопилась зачислять Иванцова с Трофимовым в заклятых врагов. Сейчас они ей были необходимы.

Вечерами, когда тон-ателье на студии пустели, они пробирались туда и всего за какую-нибудь бутылку, которую выпивали наравне со звукорежиссером, начинали работу. В фонотеке было множество оркестровых фонограмм. Так называемых «минус один», без голоса. Жанна надевала наушники, в которых звучала музыка, и, встав к микрофону, пела все подряд. А за пультом звукорежиссер под руководством Иванцова с Трофимовым накладывал ее голос на оркестр. Потом они вместе прослушивали очередную запись, обсуждали, советовались, и Жанна шла петь снова. Это нельзя было сравнить с ее репетициями в школе и в Кратове. Там она себя практически не слышала.

А здесь все огрехи вылезали сразу же. У Жанны появилась возможность исправлять ошибки, добиваясь наилучшего звучания. Это была хорошая школа.

Вот только применить ее было негде. Но Иванцов с Трофимовым не были бы самими собой, если б постоянно не лезли на рожон.

Год 1982-й. Миледи

«Скорая» застала Малюлю еще живой. Врач сделал ей какой-то укол. Потом бесчувственное тело Малюли погрузили на носилки, и шофер с санитаром, чертыхаясь, потащили их вниз по лестнице. Врач задержался в квартире.

- Кто ее так? - спросил он.

- Не знаю. Я в ванной была…

- Тут такую бойню устроили, а вы ничего не слышали?

- Я в наушниках лежала… Музыку слушала.

Врач взглянул на нее недоверчиво:

- Я обязан позвонить в милицию.

- В милицию?…

- В таких случаях мы всегда сообщаем.

Он связался по телефону с дежурным и в двух словах рассказал суть дела.

- Мы сейчас в Склиф поедем, - сказал он. - Не уверен, что довезем. Да, похоже на разбойное нападение с увечьями, опасными для жизни. Постарался кто-то. Просто мешок с костями. Что? Девушка вызвала. Вот она рядом. Родственница? - Врач посмотрел на Миледи.

- Нет, знакомая, - сказала она.

- Говорит, знакомая. Я скажу, чтобы вас ждала.

- Я с вами поеду, - сказала Миледи. - Я хочу с ней.

- Она с пострадавшей хочет поехать. Хорошо? Мы у Склифосовского будем минут через пятнадцать.

Врач сел с шофером. Миледи съежилась возле носилок, на которых лежало то, что осталось от Малюли. Санитар держал ее запястье, ловя ускользающий пульс.

- Она жива? - тихо спросила Миледи.

- Пока жива. Хотя лучше бы уж…

- Сутеев! - оборвал санитара врач. - Закрой рот!

Дальше приемного покоя Миледи не пустили. Она сидела на скамеечке, вдыхая угнетающие больничные запахи. Мимо нее то и дело проносили или провозили на каталках изуродованные человеческие тела. Стоны, крики, пятна крови на белых простынях, чей-то захлебывающийся плач…

- Это вашу знакомую избили в собственной квартире?

Миледи подняла голову. Ее почему-то поразило, что милиционер был в очках.

- Мою.

- Нам надо поговорить.

- Прямо сейчас?

- Прямо сейчас. Вас как зовут?

- Миледи, - сказала она.

- Как?…

- Мила… Как вы думаете, она умрет?

Очкастый милиционер пожал плечами:

- В любом случае преступника надо искать по горячим следам. Вы сказали врачу, что находились в квартире, когда это случилось, так?

- Так.

- И, находясь рядом, ничего не слышали?

Очкастый милиционер не поверил ей. С сомнением отнеслись к словам Миледи и оперы в угрозыске. А соврала она лишь в том, что приехала в Москву на несколько дней погостить у старой знакомой своих родителей. Все остальное было правдой. Малюля в последние дни не нервничала. Никаких странных звонков и подозрительных визитов в квартиру не было. Кто мог так жестоко расправиться с Малюлей, она не представляла.

Под утро Миледи разрешили вернуться в квартиру, но уезжать из Москвы запретили до выяснения обстоятельств и даже отобрали паспорт, выдав взамен справку.

Из милиции Миледи поехала обратно в Склиф. Малюля все еще была жива, но шансов выкарабкаться у нее почти не оставалось.

И все-таки она выкарабкалась. Через неделю Миледи наконец услышала от врачей:

- Кажется, обошлось. Но она останется инвалидом на всю жизнь. Так что позаботьтесь о коляске.

Миледи обшарила всю квартиру и по чистой случайности обнаружила сверток, приклеенный скотчем снизу к крышке обеденного стола. Найденных денег не только хватило на инвалидную коляску, но еще и осталось.

Малюлю перевели в обычную городскую больницу. Ее положение осложнялось еще и тем, что побои нарушили какие-то речевые центры. Говорить для нее стало мучением. Но через несколько дней она выговорила, растягивая слова:

- Не бросай… Я заплачу… Деньги на книжке остались… Потом опекунство оформим… Квартира тебе достанется…

Обессилев, Малюля закрыла глаза.

Миледи сидела рядом не шелохнувшись. Не вникая в детали, она ухватила главное: если она останется с Малюлей, о жилье и деньгах заботиться не придется. Миледи решила остаться. А через месяц она на инвалидной коляске вывезла Малюлю из здания больницы.

Малюля прежде всего захотела сменить свою роскошную квартиру на меньшую, естественно, с солидной доплатой. Деньги теперь приходилось считать строго. Была еще одна причина, по которой Малюле хотелось побыстрее сменить адрес. Страх перед Сильвером.

Год 1984-й. Жанна

Летний театр сада «Эрмитаж» закрывал очередной сезон сборным концертом с участием всех эстрадных звезд. И друзья решились на совершенно безумную авантюру - впихнуть в программу уличную певичку Арбатову. Сделать это можно было только в последний момент, чтобы никто не успел опомниться.