Дмитрий Иванов - Примадонна. Банкирша. Шлюха

Впечатлений было слишком много, и вскоре в голове у Миледи перемешались Чайна-таун и Радио Сити, Рокфеллеровский центр и Литл Итали, Эмпайр Стэйт Билдинг и Трамп Тауэр.

Годы 1944-1994-й. Мэтр

Иван Сергеевич Зернов никогда не был трусом. Это подтверждали боевые награды, которые в День Победы украшали его нынешний элегантный смокинг. Правда, бывший боцман Черноморского флота непосредственного участия в военных действиях не принимал. Но с фронтовыми концертными бригадами Зернов не раз бывал на передовой, хлебнул и артобстрелов, и бомбардировок, и даже однажды вывел артистов из немецкого окружения под Смоленском. Тогда он еще не был народным артистом, а подвизался в качестве рядового конферансье, уморительно изображая психопата Гитлера и распевая лихие куплеты про Гансов и фрицев, отморозивших в России «и уши, и носы, и кое-что похуже». Благодарная солдатская аудитория души не чаяла в молодом артисте.

Много позже, обзаведясь вальяжными манерами и сменив «Беломор» на кубинские сигары «Ромео и Джульетта», Зернов остался смелым человеком. Сатирические монологи, с которыми выступал уже всесоюзно известный конферансье, нередко пугали высоких чиновников. Но даже самой Екатерине Алексеевне Фурцевой, министру культуры, не удалось обломать Зернова.

Как-то у них состоялся очень жесткий разговор один на один. Зернов держался как кремень. Раздраженная его упорством, Фурцева прервала аудиенцию сухой фразой:

- Ну, в общем, я вам сказала все, что хотела!

- Вы удовлетворены? - спросил Зернов, поднимаясь со стула.

- Разумеется, нет!

- Тогда я остаюсь. - Зернов снова опустился на стул. - Настоящий мужчина не имеет права уходить, пока женщина не удовлетворена.

Фурцева вдруг по-девичьи вспыхнула.

- Ну вы и наглец, Иван Сергеевич! - сказала она и засмеялась. - Я ведь хочу вас от неприятностей уберечь. Ну подредактируйте сами немножко свои тексты. Уберите сомнительные места.

- Екатерина Алексеевна, - сказал Зернов проникновенным тоном, - вы бы Ойстраху посоветовали не все ноты играть, а через одну?

Фурцева отвернулась к окну и сказала со вздохом:

- Боже мой, как мне иногда с вами трудно!

- Так ведь и нам с вами не легче, - отозвался Зернов.

Ответа не последовало, и он тихо вышел из кабинета.

С публикой на концертах Зернову было проще, хотя чего только не случалось. И пьяные лезли на сцену, и издевательские реплики из зала раздавались, и шутки, бывало, встречали гробовым молчанием. Но Иван Сергеевич ни разу не ушел с эстрады побежденным. Импровизируя на ходу, он умел взять зал в руки.

В такие минуты бывший боцман чувствовал себя противостоящим крепкому шторму.

А сколько интриг и скандалов возникало за кулисами, в узком мирке, полном неудовлетворенных актерских амбиций! Зернов привык разрубать клубок самых чудовищных сплетен одним решительным ударом. Он не боялся нажить себе врагов и с презрением относился к завистникам. Этим он заслужил уважение даже тех, кто его ненавидел.

С профессией конферансье Зернов тоже покончил без колебаний. Времена менялись, и старые мастера эстрады один за другим выходили в тираж. На фотографиях с дарственными надписями они оставались по-прежнему молодыми и красивыми: Илюша Набатов, Миров и Новицкий, Афоня Белов, Тимошенко с Березиным, Рудаков и Нечаев, Аркаша Райкин, Миронова и Менакер, Леня Утесов… Многих и в живых-то давно не было. А те, кто еще здравствовал, уже не могли тягаться с тем же Жванецким, чья умная и тонкая ирония так точно выражала дух времени. Зернов понял, что пора и честь знать.

Однако на пенсию его не отпустили, а сделали директором потихонечку угасающего Театра эстрады. Этот театр по инерции еще считался престижной площадкой, но явно не выдерживал конкуренции с современным Концертным залом «Россия», переманившим всех звезд, способных делать битковые сборы. Зернов и тут не дрогнул. Он всколыхнул все свои артистические связи. Среди нынешних кумиров оказалось немало его крестников, и отказать новому директору Театра эстрады они не могли.

Попутно Зернов взялся за поиск новых талантов. Так судьба свела его с Жанной Арбатовой, еще ни разу не дававшей сольных концертов в Москве. Зернов не поленился съездить на репетиционную базу в Клуб имени 1905 года и посмотреть, какова Арбатова в деле. До конца репетиции он не досидел, встал и решительно вышел в коридор. За ним бросился помертвевший Боря Адский, администратор Жанны:

- Иван Сергеевич! Послушайте еще пару песен. У нас программа выстроена по нарастанию!…

- Мне достаточно, - отрезал Зернов.

- Неужели так ужасно?

- Ты болван, Боря! Ты даже не представляешь, какой бриллиант попал тебе в руки. Верно, что дуракам везет. Я даю вам свою площадку в конце мая на пять дней. Согласен?

- Еще бы! - воскликнул Адский.

- Нет, Иван Сергеевич, на неделю, - раздался голос Жанны. Она незаметно подошла к мужчинам.

- Жанна!… - Адский всплеснул руками.

- Она права, - сказал Зернов. - На неделю!… Рекламой сольного концерта Арбатовой Иван Сергеевич занялся сам, оставив Борю Адского на побегушках. В результате на три первых выступления были проданы все билеты до единого. И вот этот звонок за час до начала…

Голос, сообщивший, что в Театре эстрады заложено взрывное устройство, был каким-то безжизненным, словно на том конце провода находился говорящий автомат.

Только одна фраза, а за ней гудки отбоя.

Зернов положил трубку и задумался, посасывая незажженную сигару. Идиотов, способных на подобную шутку, хватало. Забавного в ней не было ни капли. Уж такой искушенный в различных розыгрышах человек, как Зернов, не клюнул бы на жеваное дерьмо. Значит, телефонная угроза имела целью сорвать сегодняшний концерт Жанны Арбатовой. Кому-то, видно, она крепко насолила. Но заниматься расследованием не было времени. Зрители уже собирались у дверей театра.

Ситуация, что и говорить, создалась необычная. В прежние времена ничего подобного не случалось, да и не могло случиться. Теперь же можно было ожидать чего угодно. Посоветоваться Зернову было не с кем, он должен был принимать решение сам, причем в считанные минуты. По внутренней связи Зернов дал команду пока не пускать публику в театр. А сам с незажженной сигарой в зубах решительным шагом проследовал в гримуборную Жанны.

- Оставьте нас одних! - сказал Зернов властным тоном.

Гример и костюмерша поспешно вышли за дверь.

- Тут вот какое дело, детка. - Зернов стал за спиной Жанны, сидевшей перед зеркалом. - Мне только что позвонили в кабинет и предупредили, что где-то в театре заложена бомба.

- Бомба?… - переспросила Жанна осевшим голосом.

- Так сказал позвонивший.

- А кто звонил?

- Это мы с тобой потом вычислим.