Дмитрий Иванов - Примадонна. Банкирша. Шлюха

В шестнадцатом ряду сидели братья Шафраны, Соня и Миледи, не позвать которую было неудобно.

После концерта в той же школе был устроен банкет. Аркадию Михайловичу удалось на него просочиться. Когда тосты в честь Короля иссякли, Аркадий Михайлович подсел к размякшему певцу и, не жалея самых ярких красок, описал ему историю обманутой несчастной девушки, умирающей от тоски по родине.

- Только вы можете ей помочь, Марк! - сказал в заключение Аркадий Михайлович дрогнувшим голосом.

Король в застольном шуме не очень-то понял все обстоятельства дела.

- Она еврейка? - спросил он.

- Нет. Русская.

- Это уже лучше. Что-нибудь придумаем.

Король любил помогать. Но не только по доброте сердечной. Ему нравилось демонстрировать свое могущество. Он не раз уже доказывал, что может все: пробить квартиру или звание для артиста, устроить на операцию к медицинскому светиле, спасти от милиции, посадить без билета в самолет. Невероятная популярность открывала перед ним все двери.

И сейчас, когда этот еврей-эмигрант смотрел на него умоляющим взглядом, Король решил, не откладывая, показать волшебную силу своего имени. Тем более что за столом плечом к плечу с ним сидел первый помощник консула, некто Буров. После вчерашнего концерта в консульстве тоже был банкет, на котором они подружились настолько, что Буров звал Короля Мариком, а Король его - Костей.

- Костя, - сказал Король. - Тут одна наша девушка в переплет попала. Осталась без документов. Как-то ей надо помочь вернуться домой.

Буров с трудом сфокусировал взгляд на собеседнике.

- Марик, - сказал он, - это тебе надо? Лично тебе?

- Мне.

- Тогда какой вопрос, Марик? Ноу проблем, пусть завтра ко мне зайдет. Только пусть скажет, что от тебя.

Назавтра Буров, протрезвев, все забыл. И только фамилия Короля, прозвучавшая как пароль, позволила все-таки Миледи проникнуть в нужный кабинет. Она вошла тише воды ниже травы и, опустив глаза, тихим голосом рассказала свою историю, сильно отредактированную накануне Аркадием Михайловичем. История была коротка: клюнула на обещание выгодной работы в Штатах, попала в самый настоящий публичный дом, сбежала оттуда при первой возможности, без денег и документов.

Подобные истории Буров слышал уже не раз. Ничего, кроме головной боли, они не сулили. Но слово, данное Королю, он нарушить не мог. Правда, когда они теперь встретятся, и встретятся ли? В этом деле у Бурова не было никакого личного интереса. А может, он мог появиться? Буров окинул взглядом молодую женщину, сидевшую напротив с опущенной головой. Фигурка вроде бы ничего…

- Что же вы все глаза прячете? - спросил Буров. - Будто правду хотите скрыть.

Миледи медленно подняла свои фарфоровые голубые глаза, и на ее пухлых губах появилась неопределенная, двусмысленная улыбка.

Это мгновение решило все. В деле Миледи для Бурова появился личный интерес. Настолько личный, что он сказал, кашлянув:

- У вас сейчас нет срочных дел? Я бы хотел побеседовать с вами подробней. И не в кабинете. По-дружески.

Дружеской беседы у них не получилось. Едва впустив Миледи в свою квартиру, Буров немедленно хлопнул полстакана неразбавленного виски и закурил, дожидаясь, пока свежая выпивка ляжет на старые дрожжи. Эффект был почти мгновенный. Буров задавил сигарету в пепельнице и с пьяной ухмылкой подошел к Миледи, паинькой сидевшей в кресле.

- Очень домой хочешь? - спросил он.

- Очень.

- Докажи!

Мягкий ворс ковра щекотал голую спину Миледи. Над головой пыхтящего Бурова она видела потемневшую икону в массивном серебряном окладе. Богоматерь смотрела на Миледи глазами, полными сострадания и печали.

Год 1994-й. Жанна

Тысячная толпа принаряженных зрителей у входа в Театр эстрады начинала негодовать. Никто не мог понять, по какой причине не открывают двери.

Через двадцать минут должен был начаться концерт, а на ступенях, ведущих к главному входу, творилось что-то непонятное. Какие-то молодые люди в одинаковых комбинезонах поспешно устанавливали деревянный помост, тянули провода, расставляли динамики и микрофонные стойки.

В тот момент, когда ропот толпы достиг наивысшей точки и уже стали раздаваться угрожающие выкрики, на только что сооруженный помост поднялся сам Иван Сергеевич Зернов в элегантном смокинге и алой бабочке. Он подошел к микрофону, постучал по нему пальцем и, убедившись, что микрофон работает, призывно поднял руку. Толпа заинтересованно притихла. Многие узнали Зернова, поскольку он в качестве живой реликвии частенько мелькал на телевизионном экране.

- Милые дамы и уважаемые господа! - произнес Зернов своим знаменитым бархатным голосом. - У нас в театре случилось маленькое чепэ. Я, конечно, мог бы вам наврать, что лопнула канализация и все затопило дерьмом.

Толпа дружно хохотнула и замерла. Зернов еще не потерял умения владеть вниманием публики.

- Я бы мог придумать, что Жанна Арбатова подавилась за обедом куриной костью и не может петь.

В толпе опять засмеялись, еще не понимая, куда клонит старый конферансье.

- Слава богу, ничего этого не случилось, - продолжил Зернов. - Случилось кое-что гораздо более интересное. Вы знаете историю о том, как в спальню Папы Римского кто-то подложил секс-бомбу?

Зернов сделал умышленную паузу, выжидая, пока до публики дойдет смысл сказанного и она засмеется. Так и случилось.

- Ее с трудом удалось обезвредить четырем здоровенным телохранителям!…

В умении подать репризу Зернов не знал себе равных. Раздался смех, кто-то даже захлопал. Зернов, как в былые годы, «держал» зрителя. Теперь паники можно было не опасаться и перейти к главному.

- У нас произошло то же самое, только без секса, - сказал Зернов. - Грубо говоря, меня предупредили, что в здании заложена бомба. Надеюсь, что это дурацкая шутка. Однако береженого бог бережет. Здание уже проверяют спецслужбы. Вам же я предлагаю два варианта. Вы со своими билетами можете прийти через неделю. А для тех, кто захочет остаться, концерт начнется немедленно, прямо здесь. Я уверен, что на второе отделение мы перейдем в зал.

Публика слушала Зернова как завороженная. Никто и внимания не обратил на то, что за его спиной незаметно заняли свои места музыканты Жанны.

- Больше мне вам сказать нечего, кроме того, что сейчас я с огромным удовольствием представляю вам… - голос Зернова зазвучал торжественно, - …храбрую женщину и замечательную певицу Жанну Арбатову!…

Из динамиков грянула музыка, предваряющая выход Жанны. Все получилось так стремительно и эффектно, что ошарашенная толпа бурно зааплодировала.

Зернов сделал шаг в сторону, освобождая дорогу на помост Жанне.

До захода солнца оставалось еще два с половиной часа, и на улице было совсем светло, так что с освещением проблемы не возникло. И майский вечер выдался совсем по-летнему теплым. Все это Зернов учел. Как и то, что необычность ситуации заставит если не всех, то многих остаться на месте. Конечно, кое-кто ушел, решив воспользоваться своими билетами через неделю, как было обещано. Но толпа у входа в театр все увеличивалась за счет случайных прохожих, привлеченных звуками музыки.