Дмитрий Иванов - Примадонна. Банкирша. Шлюха

На Зою вдруг напал истерический смех.

- Может, нам в коридоре поискать? - спросила она. - Прямо какой-то фильм ужасов. Муж по квартире палец жены ищет!…

Соловых тем не менее заглянул в коридор, но ничего там не обнаружил, кроме следов крови.

- Ну и бог с ним, - сказала Зоя, постепенно успокаиваясь. - Без пальца осталась, чего уж тут о камешке жалеть!…

Соловых отвел жену в спальню, и там она наконец крепко уснула, словно провалилась в черную дыру. Соловых же ложиться не собирался. У него еще были важные дела.

Зоя проспала до полудня. А когда проснулась, Соловых уже возвратился с загородной свалки, куда он, как и обещал, отвез бренные останки питбуля.

- Кстати, колечко твое нашлось, - сказал Соловых, протягивая Зое подарок Сильвера.

- Как нашлось? Где?

- Какая разница? - Соловых отвел глаза.

- Подожди, Гена! Он его правда проглотил, что ли? Ладно, не надо. Не хочу знать. Как мы Маринке объясним, куда Шамиль делся?

- Тоже мне проблема. Да знакомым отдали.

- Вместе с моим пальцем?

- А про это ты сама что-нибудь сочини. Ты же женщина, не мне тебя учить.

Год 1995-й. Журналистка

Такого скандала не ожидал никто. Новая телекомпания «ТВ-шанс» вела ожесточенную борьбу с другими компаниями, на которые разделилось прежде единое Центральное телевидение. Молодые энтузиасты, учредившие «ТВ-шанс», сразу сделали ставку на проекты, которые должны были вызывать шок у зрителей. Ни на одном канале не было такого количества крови, грязи, голых тел, сплетен и так называемой ненормативной лексики, граничащей с самым обыкновенным матом. Но и в этой клоаке авторская программа журналистки Евгении Альшиц представляла собой нечто особенное.

По форме «Разговор начистоту» был модным ток-шоу. Но весьма специфический подбор участников и обсуждаемых тем делали программу по-настоящему сенсационной. Несмотря на то что еженедельный «Разговор начистоту» начинался в пять минут первого ночи, когда добрые люди уже видят десятый сон, рейтинг у него был не ниже чем у слезливых мексиканских сериалов, о которых Альшиц отзывалась коротко - сопли в сахаре.

Ее телевизионная журналистика была жесткой, если не сказать - жестокой.

Жириновский со своим набившим оскомину фиглярством в «Разговоре начистоту» выглядел просто шаловливым ребенком. Иначе и быть не могло, поскольку Евгения сводила в своей программе и махрового антисемита, и убежденного гомосексуалиста, и последователя кровавой религии вуду, и чокнутого изобретателя вечного двигателя, и наемного убийцу в маске, и человека, утверждавшего, что он чудесно спасенный цесаревич Алексей. Это в ее программе был показан документальный видеосюжет о бизнесмене, застрелившемся перед включенной камерой. Это у нее состоялась жаркая дискуссия о преимуществах орального секса и был представлен эротический балет по мотивам «Камасутры». Гости Евгении упоенно сливали самого гнусного свойства компромат на своих идейных и деловых противников.

- Да, я копаюсь в дерьме! - отвечала на все упреки Евгения. - Но пока оно существует, кто-то должен это делать. Ведь вы не станете осуждать ассенизаторов за их работу? Да, воняет. Но вместо того чтобы зажимать нос и делать вид, что вокруг цветут розы, я убираю!

Она никогда не сообщала руководству тему очередной программы и держала в тайне имена приглашенных. «Разговор начистоту» шел живьем, и это стоило всем диких нервов. Угроза скандала, грозившего каждую минуту разразиться в прямом эфире, создавала невыносимо напряженную обстановку. Как раз это Евгении и нравилось.

Она всякий раз чувствовала себя укротительницей, выходящей на арену с группой свирепых хищников.

На этот раз гостей в программе было всего трое. Она начала беседу с похожим на доктора Айболита розовощеким ученым с седой бородкой и добрым взглядом из-под очков. К Евгении он обращался не иначе как «родненькая моя», а к телезрителям, соответственно, «родненькие мои». Весь он был какой-то сладкий, паточный, и голос его звучал убаюкивающе. Тем не менее доктор Айболит говорил о близком конце света как о деле решенном. Он не брал себе в союзники Нострадамуса и других прорицателей. К выводу, что вскоре нам всем будет крышка, доктор Айболит пришел самостоятельно.

Как-то он обратил внимание на большой глобус в витрине магазина, и его внезапно пронзила мысль, что льды, скапливающиеся на полюсах Земли, вот-вот должны нарушить равновесие нашего шарика. Тяжелые ледовые шапки полюсов поменяются местами с нынешним экватором.

- И что же произойдет? - спросила Евгения.

- Как это что? - всплеснул ручками доктор Айболит и с ласковой улыбкой сказал в камеру: - Растаявшие льды, родненькие мои, накроют водой большую часть планеты. Причем многокилометровым слоем. Так что и Америка, и Европа, и все прочее станет морским дном.

- И Москва?

- Нет, родненькая моя. У Москвы положение чуточку лучше. Она опустится в Мировой океан всего на шестьсот метров.

- Это, конечно, утешает, - усмехнулась Евгения. - Значит, мы все утонем?

- А как же, родненькая моя? Непременно.

- И вы говорите об этом так спокойно?

- А что толку нервничать? Я-то вообще спокоен. Мне уже шестьдесят пять, я свое пожил. Молодым, конечно, обидно. Но раз у всех одна судьба, то и переживать нечего.

- Когда же, по вашим расчетам, нас ждет этот приятный сюрприз?

- Точно числа я не назову. Это антинаучно. Но, думаю, не позднее нынешнего лета.

- Ошибка исключена?

- На сто процентов.

- Значит, не стоит строить никаких планов? Просто прожигать жизнь?

- Это личное дело каждого.

- Хорошо. Давайте послушаем звонки зрителей.

Первой в студию прорвалась какая-то бабушка. Голос ее дрожал от волнения:

- Я вот что у вашего гостя хочу спросить. Я весной на дачу собиралась. Картошку посадить… Так что же теперь - не ездить? Не сажать картошку?

- Я уже сказал, родненькая моя, - ответил доктор Айболит. - Это личное дело каждого.

- Еще один звонок, - сказала Евгения.

- Это телевидение? - заорал из динамика молодой голос.

- Да, да. Вы в прямом эфире.

- Знаете что? Если у этого вашего старого мудака крыша поехала…

Телезрителя тут же отключили. Евгения и бровью не повела.

- Вот видите, - сказала она доктору Айболиту, - не все принимают вашу точку зрения.

- А материться-то зачем? - Ученый обиженно поджал губы. - Матом, родненькие мои, процесс не остановить.

- Да, нет пророков в своем отечестве, - сказала Евгения. - У нас в студии еще один гость, с которым мы будем говорить совсем на другую тему. Но сначала мне хотелось бы узнать, что он думает по поводу услышанного…

Год 1994-й. Жанна