Мария Соареш - Земля любви

Гумерсинду довольно улыбнулся.

— Да, дочки у нас хорошие, — согласился он, — мужья на них не жалуются.

— Как можно жаловаться, когда жена готовит такие макароны, да еще с соусом. Я бы так и начал: сеньора Мария, вашу Паолу я полюбил как родную дочь. А уж как ее любит мой Аугусту!..

— Какую еще Паолу? — вcкинулся Гумерсинду. — Мою дочь зовут Анжелика и никаких макарон она готовить не умеет. Бразильянки умеют готовить фасоль и кукурузу, а макароны любят итальянцы.

— Так она и есть итальянка, — добродушно подтвердил Алтину, — и Аугусту ее очень любит, и макароны тоже.

— А мою Анжелику и фасоль? — грозно спросил Гумерсинду.

— Тоже очень любит, — кивнул Алтину. — Мой сын очень любит их обеих. Они обе замечательные женщины. И я тоже их очень люблю!

Гумерсинду не пришлось излишне стараться, чтобы выведать у своего свата всю правду о любовных шашнях зятя.

Алтину то ли под влиянием винных паров, то ли от полученного удара камнем сделался болтливым донельзя и охотно рассказал обо всем: и о доме для Паолы, и о двойной жизни Аугусту.

Гумерсинду схватился за голову. Ну и счастье подсуропил он своей дочери, ну и муженька ей нашел!

На следующее же утро он отправился в Сан-Паулу, намереваясь поговорить с зятем по душам и все ему высказать.

Он приехал так рано, что застал Аугусту еще дома и немедля повел зятя в ресторан завтракать, а там уж и выдал ему все, что узнал от Алтину.

— Аугусту понял, что отпираться бессмысленно, обругал мысленно отца и себя за то, что не послушался Анжелики и не отправил старика в больницу, и понурил виновато голову.

— Эта связь началась задолго до моей женитьбы, — начал он оправдываться. — Я тогда и думать не мог, что встречу такое совершенство, как Анжелика. Я женился на ней и счастлив, но у меня есть обязательства и перед той девушкой, которая всем для меня пожертвовала, и как порядочный человек, я должен хоть какое-то время еще содержать ее. Я не могу допустить, чтобы по моей вине она страдала.

Аугусту говорил и сам с удовольствием себя слушал, выходило очень правдоподобно и убедительно.

Гумерсинду тоже слушал зятя с удовольствием, и малопомалу смягчился.

— Дай мне адрес этой девушки, я должен познакомиться с ней и составить собственное мнение, — сказал он. — После этого я буду решать, достоин ли ты быть мужем моей дочери или нет.

Аугусту струхнул и немедленно дал тестю адрес Паолы.

Паола была немало удивлена, увидев у своих дверей почтенного господина приятной наружности. Еще больше она удивилась, когда он отрекомендовался отцом ее соперницы.

Надо сказать, что Гумерсинду был поражен красотой Паолы, ее манерами, убранством дома.

«Никто бы перед такой не устоял», — честно признался он, но тем больше ему захотелось оградить свою кроткую голубку от соперничества с этой обольстительной красавицей.

— Ваш адрес мне дал мой зять, — сообщил он, — и я пришел сюда, потому что хочу сохранить брак моей дочери.

— Мне кажется, что я забочусь о том же самом, — с искренним вздохом сожаления сказала Паола. — Тихонько сижу в своем углу и довольствуюсь очень незавидным положением.

Гумерсинду вынужден был признать, что говорит она совершеннейшую правду.

— Так, значит, вы настолько любите моего зятя, что согласны даже на такое незавидное положение? И он вас, значит, тоже?

— Ни он меня, ни я его, — с усмешкой ответила Паола. — Посудите сами, если бы он любил, то никогда бы не подверг меня сегодняшнему испытанию. А это испытание очень поколебало мою любовь к нему.

«Она не только красавица, но и умница, — подумал Гумeрcинду. — Мой зятек ей и в подметки не годится, если бы она захотела, вила бы из него веревки, но, видно, не очень-то он ей нужен!»

И ему опять стало обидно, что он нашел для дочери такого мужа.

— Я рад был познакомиться с вами, и если вы назвали нашу встречу испытанием, то знайте, что выдержали его и можете рассчитывать на мою дружбу, разумеется, тогда, когда расстанетесь с Аугусту окончательно.

Паола улыбнулась и не сказала ни да ни нет.

И Но когда она осталась одна, то дала волю своему гневу: что он себе позволяет, этот жалкий адвокатишка! Что он себе думает?! Он так и будет унижать ее? Неужели он полагает, что она намерена это терпеть?

Дверь скрипнула, и вошел Аугусту. «Ходил вокруг дома, ждал, когда тесть уедет», — усмехнулась про себя Паола.

— Ну что? — торопливо заговорил он. — Видишь, в какую дурацкую историю втравил нас мой батюшка! Он, похоже, совсем разум потерял! Мне кажется, что тебе стоит на пару недель уехать на фазенду к родителям. Все утрясется, и ты вернешься.

— А что, собственно, утрясется? — поинтересовалась Паола.

— Ну как что? — пожал плечами Аугусту. — Весь этот переполох.

— Мне кажется, что разум потерял не твой батюшка, а ты, когда дал своему тестю мой адрес и позволил ему поехать ко мне! Такое не прощается!

— Да пойми, он был разъярен...

— И я самый лучший объект для его ярости, — возмутилась Паола.

— Да не в этом дело, — отмахнулся Аугусту. — Он мог оставить нас без наследства, а это дело серьезное, ты сама понимаешь!

— Нет, не понимаю, — холодно ответила Паола. — Зато я поняла многое другое. Я никуда не поеду и отныне я такая же свободная женщина, как ты. Прошу, входя ко мне, стучаться и не сетовать, если застанешь у меня какого-нибудь знакомого.

— Ну знаешь! Твоему знакомому я такое устрою, что небу жарко станет! — заявил Аугусту.

— Сначала устрой такое своему тестю, защищая меня, — ответила Паола и захлопнула перед его носом дверь.

Аугусту тут же отправился на конюшню и стал в сотый раз напоминать Жувеналу, которого приставил к Паоле, чтобы тот записывал, куда ездит его госпожа, чтобы докладывал, с кем она видится и куда ходит.

— И смотри, если у нее в доме появится мужчина — семь шкур спущу!

Гумерсинду поехал к Анжелике, теперь он чувствовал необходимость поговорить с дочерью. Если она несчастлива с этим краснобаем, то он немедленно положит всему конец: оснований более чем достаточно!

Выслушав отца, Анжелика побледнела.

— Розана как в воду глядела, — сказал она. — А я-то ей не поверила! — потом повернулась к отцу и произнесла твердо, решительно: — Я прошу тебя, папа, пусть все останется между нами. Я люблю своего мужа и постараюсь сохранить наш брак. Мне кажется, что я сумею одолеть соперницу, а потом простить Аугусту его неверность. Ведь и маме было что тебе прощать, а я не могу сказать, что вы несчастливы в семейной жизни.

Гумерсинду с изумлением посмотрел на Анжелику — вот это характер! А какая женская мудрость не по годам!

Он растроганно поцеловал ее.

— Я тебя очень люблю, доченька, — сказал он, — и запомни, нет на свете мужчины без греха.