Мария Соареш - Земля любви

— Ты что, забыл, что я итальянка?! — кричала она. — Как ты посмел?! Как ты мог? Мне кажется, что вы, бразильцы, слишком много себе позволяете! Ни за что, ни про что и меня сегодня оскорбили на улице. Ты считаешь, что это нормально? Скоро нам, итальянцам, и носу нельзя будет высунуть на улицу! А ты! Ты — адвокат! Законник! И ты на стороне каких-то хулиганов?

Паола была возмущена до глубины души, когда на улице ей нагрубила какая-то молодая дамочка. Правда, вторая ее удерживала, но Паола в долгу не осталась и хорошенько отчехвостила грубиянку.

Возмущение Паолы умерило легкомысленное веселье Аугусту, домой он шел уже в весьма озабоченном настроении, а дома забот оказалось еще больше. Анжелика, открыв дверь, сообщила ему, что к ним приехали ее отец и Матео. Они приехали за Розаной, потому что Бартоло выздоровел, никто больше на фазенде не заболел, и, значит, желтая лихорадка на этот раз их только попугала.

Аугусту был очень рад, что свояченица не сегодня-завтра освободит их дом от своего присутствия, они с Розаной недолюбливали друг друга. Рад он был и тестю, но разместить в их небольшом доме еще двух человек было весьма затруднительно.

Анжелика пожаловалась мужу, что Розана сцепилась сегодня на улице с какой-то итальянкой, и та наговорила им такого! Такого!

— Мы — народ темпераментный, — с усмешкой сказал Матео, — и на язык нам лучше не попадаться.

— Твою жену оскорбляют, а тебе смешно? — возмутилась Розана. — А если бы это было при тебе, может, ты присоединился бы к своей землячке?!

Еще секунда, и за столом разгорелся бы семейный скандал, но тут в столовую вошел сеньор Алтину.

Он поздоровался, сел и жалобно сказал:

— Едва добрался до тебя, сынок, голова просто раскалывается. Представляете, — он повернулся к Гумерсинду, — мне сегодня попали в голову камнем. Уж кто попал, бразильцы или итальянцы, я понятия не имею, но головная боль страшная!

Все засуетились вокруг несчастного Алтину.

— Мне кажется, лучше всего позвать врача, — высказала свое мнение Анжелика, — и следовать всему, что он предпишет. Может быть, вам нужно полежать в больнице, побыть под наблюдением...

Если говорить честно, то больница устроила бы ее сейчас больше всего, потому что размещать еще и отца Аугусту было просто негде.

Алтину сразу скис, как только представил себе больницу. Нет, не зря он предпочитал Паолу этой чернявой ҳудышке. Паола уже уложила бы его в постель, вкусно накормила, дала для успокоения теплого молока, он бы мирно уснул и наутро проснулся совершенно здоровым.

Что-то в этом роде он и высказал сыну на ухо, и Аугусту его прекрасно понял. Он и сам от этой суеты с удовольствием сбежал бы к Паоле, но не имел такого права.

— Отец обычно останавливается в одном пансионе, — сказал Аугусту Анжелике. — Он не имеет обыкновения беспокоить людей, ия отвезу его туда, уложу и вернусь. А нужно ли звать врача, мы посмотрим завтра. Сейчас отец нуждается в первую очередь в отдыхе.

Анжелика с облегчением перевела дух.

— А завтра мы заберем твоего отца на «Эсперансу», — обратился к зятю Гумерсинду, который прекрасно расслышал его фразу о беспокойстве, — пусть поживет у нас и наберется сил. Ему сейчас просто необходимы свежий воздух, уход, деревенские продукты...

— Буду вам очень обязан, — церемонно ответил Аугусту и, взяв отца под руку, удалился с ним к Паоле.

— Завтра утром у нас будет еще одно дело, сынок, — обратился Гумерсинду к Матео, — поэтому мы поедем на фазенду после обеда. Мария просила меня присмотреть в Сан-Паулу дом, — объяснил он Розане и Анжелике. – Ceгодня мы с Матео видели много красивых домов, а завтра поедем смотреть те, что продаются. Думаю, рано или поздно Вы c Розаной останетесь полновластными хозяевами «Эсперансы», — добавил он, обращаясь к своему любимому зятю, довольный, что второй, не столь любимый, его не слышит.

Розана с Анжеликой переглянулись. Ну и новость! С чего это их матушка задумала переселиться в город?

Им и в голову не приходило, что купить дом в Сан-Паулу, было давней мечтой Марии. Она родилась и выросла в городе, и, выйдя из пансиона, никогда не думала, что всю свою жизнь проживет на фазенде. Со временем она привыкла к простору большого деревенского дома, к плантации, множеству слуг и служанок, но ей все-таки всегда казалось, что в городе жилось бы лучше. Спокойнее. Счастливее. И уж, во всяком случае, она была бы избавлена от ненавистного гамака на задней веранде.

Выдав замуж Розану, видя, что муж всячески приобщает зятя к хозяйству, а тот вполне может хозяйничать, Мария вновь стала мечтать о городской жизни.

— Так будет лучше и для нас с тобой, и для молодых, — внушала она мужу. — Не бывает у плиты двух хозяек. Пройдет год-другой, и Розане станет со мной тесно.

Она говорила о себе с Розаной, а сама думала о Гумерсинду и Матео. Вот уж кто точно не уживется друг с другом. Это она видела своими собственными глазами, чувствовала сердцем.

Гумерсинду не был готов к городской жизни. Но отказывать жене тоже не хотел. Средства им позволяли завести дом и в городе, поближе ко второй дочке. Тем более что зять уже высказал свое мнение по поводу гостящей у него в доме родни. Значит, нужно было присмотреть дом, купить его, приезжая, в нем останавливаться, а там видно будет. Он уже успел собрать сведения о продающихся домах и намеревался на следующий день поутру вместе с Матео их посмотреть.

Как только Розана и Матео остались наедине, она, приникнув к мужу, сказала:

— У меня есть для тебя потрясающая новость!

— Какая же? — спросил он, зевая. — Сегодня и так довольно новостей. Может, отложим ее до завтра?

Он явно думал о своем, и ему было не до Розаны.

— Знаешь, — заговорил он, отстраняя ее, а сегодня мы ехали мимо одного дома, и мне безумно захотелось в него зайти. Я готов был выпрыгнуть из коляски. Так и тянуло! Так и тянуло! Как ты думаешь почему?

Если бы он только знал, что дом этот принадлежал сеньору Франческо Мальяно, и там, нося под сердцем ребенка Матео, живет та, которую он никак не может забыть.

— Я думаю только о маленьком итальянце, которого мы скоро подарим моему отцу, — ответила Розана и с торжеством посмотрела на мужа.

Франческо был озабочен падением цен на кофе, его клиенты все чаще просили кредитов, и пока он никому не отказывал. Но как человек дотошный и въедливый, он решил посмотреть сам, что делается на местах, и под предлогом поездки в свое самое дальнее имение отправился собирать информацию, взяв с собой и Марко Антонио.

— Ты должен вникать в наше дело с самых разных сторон, — сказал он сыну, — финансист — это тот, кто понимает, откуда берутся деньги и куда они деваются.

Жулиана встревожилась, узнав о поездке. Ей не хотелось оставаться наедине с Жанет, тем более что она чувствовала: родов можно ждать со дня на день.