Мария Соареш - Земля любви

Франческо не придал серьезного значения пессимистическим прогнозам сына. Он полагал, что самое худшее с Жанет уже случилось.

— Твоя мать снюхалась с кучером! У которого ни кола ни двора! Теперь он будет проматывать ее деньги, только и всего.

— Ты считаешь, этого мало? — возмутился Марко Антонио.

— Я считаю, что ниже падать уже некуда. Но это ее деньги, и она вправе распоряжаться ими как угодно. Захотелось ей купить молодого любовника — пожалуйста! Было бы гораздо хуже, если бы мы своевременно не выделили ей часть имущества и этот альфонс заодно разбазарил бы и твой капитал.

— Но я вовсе не хочу, чтобы моя мать разорилась из-за какого-то подонка! Я убью его! — лютовал Марко Антонио.

Франческо же, хоть и был возмущен выходкой Жанет, смотрел на ситуацию более трезво и спокойно.

— Мы не должны вмешиваться в ее жизнь, сынок. Пусть она делает свои глупости, а нам надо тихонечко наблюдать за этим со стороны. И — не спешить с выплатой тех денег, что я остался должен ей при нашей сделке. Какими бы трудными ни были нынешние времена, а в моем банке сбережения мадам Жанет все равно подвержены меньшему риску, чем в руках ушлого кучера. Я не дам ей разориться, не волнуйся!

После разговора с отцом Марко Антонио немного успокоился, но оставаться под одной крышей с матерью и наглым кучером он сейчас не мог и, не дожидаясь, пока они оттуда съедут, сам перебрался в гостиницу.

— Ты потерпи, сынок, скоро все утрясется, — всячески поддерживал его Франческо. — Как только наш прежний дом освободится, мы сразу же туда переедем. Надеюсь, против Паолы ты ничего не имеешь? Она не будет тебя раздражать?

— Лишь бы я ее не раздражал, — мрачно произнес Марко Антонио, чувствуя себя одиноким, неприкаянным и по большому счету никому не нужным. Теперь у всех, кого он любил, была своя жизнь — у отца, у матери, у Жулианы, и лишь его будущее по-прежнему не имело четких очертаний, оставаясь затянутым плотной пеленой тумана.

Франческо догадывался, какие переживания терзают душу его сына, и молил Бога, чтобы Жанет поскорее освободила особняк. Он надеялся, что, вернувшись домой, в привычную обстановку, Марко Антонио почувствует себя увереннее и спокойнее.

К счастью, Жанет не задержалась надолго в своем старом доме, где все так или иначе напоминало ей о прошлом. Наступил день, когда Луиза привезла Франческо радостную весть:

— Сеньора велела передать вам, что вы можете возвращаться домой хоть сегодня! Она оттуда съехала, вместе с новым мужем. И нас взяла — меня и Антонью.

Франческо пожелал им всем удачи на новом месте и подумал, что теперь ему придется обзавестись горничной, кухаркой, няней, так как дону Инес он с собой не берет из-за ее желчного, сварливого мужа.

Едва за Луизой успела закрыться дверь, как в кабинет Франческо пожаловал его бывший кучер — Дамиао. Эта встреча была радостной для обоих — ведь они не виделись с той поры, как Франческо отпустил Дамиао на вольные хлеба, подарив ему за многолетний добросовестный труд экипаж и лошадей.

Все это время Дамиао и Тизиу жили в Сантосе вместе с Наной и ее семьей. Дамиао промышлял частным извозом, Антенор работал в торговом доме, Тизиу и Жозе Алсеу ходили в школу, а Нана вела домашнее хозяйство и нянчила свою красавицу дочь, унаследовавшую цвет кожи от Антенора. Счастливый отец души не чаял в девочке, но и к Жозе Алсеу относился как к родному сыну. Жозе Алсеу тоже со временем стал признавать Антенора и даже привязался к нему. Однажды Дамиао подслушал, как его племянник объяснял своему школьному приятелю, что цветом кожи он пошел в мать, а его сестренка — в отца.

— Жаль, — вздохнул одноклассник Жозе Алсеу, тоже чернокожий мальчик. — Лучше бы ты уродился похожим на отца. Белому человеку намного легче прожить в нашей стране!

Жозе Алсеу, как выяснилось, смотрел на эту проблему иначе.

— Цвет кожи — не самое главное. Надо просто быть порядочным человеком, много работать и учиться. Тогда и успех придет. Слава Богу, рабство в Бразилии отменено, так что многое зависит теперь от нас самих!

Слушая племянника, Дамиао думал, что этот мальчик и впрямь способен далеко пойти. Он был умен, честолюбив, энергичен — как его отец сеньор Гумерсинду, а кроме того, читал всякие мудреные книги и мечтал стать ученым. Иногда, увлеченный какой-нибудь интересной книгой, он стаким восторгом рассказывал о ней Тизиу, что у того тоже возникало желание прочесть ее. Такое общение с братом не прошло бесследно для Тизиу: этот непоседа вскоре выбился в отличники и даже заявил, что в будущем намерен выучиться на юриста или коммерсанта.

Дамиао не стал разочаровывать сына рассказами о том, сколько денег надо заплатить за обучение в колледже и тем более — в университете. Зачем лишать парня мечты и уже сейчас выбивать почву у него из-под ног? Пусть пока учится, а там, глядишь, ему и повезет — может, сдаст экзамены на какую-то льготную стипендию. Дамиао приходилось сльшать оподобных чудесах.

Антенор рассуждал примерно так же, поощряя пристрастие Жозе Алсеу кучебе. А Нана тайком вздыхала, отчетливо понимая, откуда взялись эти честолюбивые замашки у ее сына.

— Когда-нибудь он поймет, как жестоко устроена жизнь, и ему будет горько, оттого что он родился с такими задатками в бедняцкой семье, — сказала она как-то Антенору. — Но пусть лучше мой мальчик будет страдать от несправедливости, чем узнает правду о своем происхождении!

— Он никогда ничего не узнает, — уверенно произнес Антенор. — А я буду работать не жалея сил, чтобы у Жозе Алсеу все-таки была возможность учиться дальше!

Такие планы Антенор строил до начала кризиса. А потом жизнь день ото дня стала меняться к худшему, операции в торговом доме Сантоса почти прекратились, и Антенор остался без работы. В таком же положении оказался и Дамиао, поскольку в Сантос теперь не приезжали клиенты для заключения сделок и возить в экипаже стало некого. Дамиао даже подумывал, не пора ли продавать лошадей, которых надо было кормить независимо от того, есть седоки или их нет.

Но Тизиу посоветовал отцу съездить к Франческо.

— Сеньор такой добрый и умный, он что-нибудь придумает! Может, опять возьмет тебя кучером, а может, предложит какую-то другую работу. Да и я попрошусь к нему курьером в банк! Как ты думаешь, ему нужен курьер?

И вот они оба предстали перед Франческо, а тот, выслушав их просьбу, лишь развел руками:

— Мне пришлось уволить половину банковских служащих. Денег в обороте нет, многие фабриканты, которым я давал кредиты, уже обанкротились, а те, что еще держатся, не переводят на мой счет никаких отчислений. У меня остался только неприкосновенный запас — для того, чтобы не прогореть окончательно и с Божьей помощью пережить этот странный кризис.