Мария Соареш - Земля любви

Но Гумерсинду ошибся: Марию это нисколько не утешило. Наоборот, ревность к Нане вспыхнула в ней с новой силой.

— Пока она живет по соседству с нами, я не буду знать покоя, — сказала Мария мужу.

Кризис отступал, и жизнь с каждым днем становилась все легче для любого бразильца, будь то богач, потерявший за несколько месяцев свое состояние, или бедняк, лишившийся работы.

Промышленность потихоньку оживала, фабрики стали открываться вновь. Паола восстановила у себя на производстве полную рабочую неделю, и Жулиана получала теперь гораздо больше денег, чем прежде.

Матео тоже удалось устроиться грузчиком на мукомольную фабрику, правда, это был очень тяжелый, изматывающий труд. Матео, сильный и здоровый мужчина, возвращался домой, едва передвигая ноги от усталости. Засыпал он как убитый, но даже за ночь не мог полностью восстановить силы.

— Этот проклятый Матараццо, наш земляк, выжимает из рабочих все соки! — неголовал Матео, рассказывая Жулиане, как нелегко ему приходится на той мукомольной фабрике.

Жулиана снова, уже в который раз, советовала мужу попроситься на работу к Амадео.

— Вы же вроде с ним полностью помирились. Амадео не держит на тебя зла, иначе бы он подобрал для своей дочери других крестных. А когда мы с тобой крестили Марию Долорес, он снова предлагал тебе работать с ним, я слышала! Почему ты все время отказываешься?

— Не знаю, — отвечал Матео. — Наверное, опасаюсь, что не смогу там долго удержаться. С Амадео можно водить дружбу, пока он просто живет тут по соседству, а не командует мной как начальник. С ним и раньше было трудно сработаться, а теперь он, должно быть, и вовсе зазнался. Его дела круто пошли в гору! Во время кризиса никто не строил жилых домов, кроме Амадео. И сейчас он продал все квартиры по баснословной цене! Он сам говорил мне, что на вырученные деньги собирается строить сразу несколько домов, и в том числе один — для своей семьи.

— Но может, лучше все-таки терпеть придирки Амадео, чем надрываться на фабрике Матараццо?

— Не знаю, не знаю... Если Матараццо и дальше будет нас так эксплуатировать, я уйду от него и поищу работу в другом месте. Сейчас опять везде нуждаются в рабочих.

Жулиана не хотела с ним спорить и лишь вздыхала украдкой, видя, как мается Матео, не в силах найти себе дело по душе.

Но еще больше, чем Матео, беспокоил Жулиану Марко Антонио. Где он? Что с ним? Жив ли он вообще?

Паола рассказала Жулиане, в каком ужасном настроении уезжал Марко Антонио из Сан-Паулу. Отец послал его в Манаус, но он обмолвился, что может и не вернуться домой. А что это означает? Паоле показалось, будто Марко Антонио собирался уехать куда-нибудь подальше от Жулианы — в Европу, например. Но почему от него нет никаких вестей? Может, он имел в виду что-то совсем другое? Ведь он не раз говорил, что без Жулианы жизнь для него потеряла всякий смысл. Не дай Бог, он и впрямь задумал свести счеты с жизнью! Как его уберечь от этого отчаянного шага? Господи, вразуми его, помоги ему, где бы он сейчас ни был!

Подобные молитвы обращали к Создателю в те дни и Франческо, и Паола, и, конечно же, мать Марко Антонио, мадам Жанет, не забывавшая о сыне и в минуты своего счастья, которое она обрела в лице Жозуэ.

Ей так же, как и Жулиане, приходилось творить молитвы тайком от мужа, потому что она не хотела ничем омрачать своего молодого красавчика, который и без того в последнее время что-то заскучал. Поначалу Жанет думала, что эта его хандра — из-за денег, которые Франческо до сих пор им не выплатил, Хотя уже и открыл свой банк. Но Жозуэ сказал, что у него тоже имеются кое-какие сбережения, поэтому он и не волнуется о деньгах Жанет. И ей невольно пришлось вспомнить и о своем возрасте, и о том, какая временная пропасть пролегает между ней и Жозуэ. Ничего удивительного, если он и в самом деле начал понемногу тяготиться своей обожаемой мадам Жанет. Так стоит ли нагружать его еще и тревогами о ее взрослом сыне? Конечно же, нет, надо щадить его, оберегать от излишних неприятностей!

Так думала Жанет. Но несмотря на все ее усилия, Жозуэ продолжал хандрить и однажды сказал, что хочет поехать к старым приятелям, немного развеяться в мужской компании.

Жанет очень хотелось поехать с ним, но она не посмела обратиться к нему с такой просьбой, и Жозуэ отправился из дома один, да еще и на ночь глядя.

А вернулся уже под утро, пьяный, и сразу же уснул.

Потом он, правда, извинился перед Жанет за свой загул, и она не стала его упрекать. Только спросила:

— Скажи, в той мужской компании были... женщины?

— Нет! Ни одной! Клянусь! Я провел всю эту ночь с мужчинами, за карточным столом.

Для Жанет это известие было пострашнее, чем если бы он сказал, что провел ночь в борделе. Чего-чего, а этого она от Жозуэ никак не ожидала! Ее охватила настоящая паника.

— Неужели ты подвержен этой страсти, Жозуэ? Я не переживу еще одного игрока!

— Разве твой макаронник играл в карты?

— Я говорю о своем отце! Он спустил за карточным столом все наше состояние, потому мне и пришлось выйти замуж за макаронника!

— Прости, дорогая, — повинился Жозуэ. — Я и сам ненавижу карты! Но вчера это получилось как-то само собой...

— Пообещай мне, что больше никогда не будешь играть!

— Обещаю! Ты веришь мне?

— Да, я должна тебе полностью доверять, иначе мы не сможем жить вместе!

В игорный дом Жозуэ возил Антенор и чуть ли не до рассвета ждал его там, чтобы отвезти обратно. Это многое напомнило Антенору из его давнего прошлого и, вернувшись домой, он сказал Нане:

— Наконец-то я понял, на кого сейчас работаю. Этот сеньор Жозуэ — сын одного «кофейного барона», для которого я когда-то ловил беглого раба. Он очень похож на своего отца и даже ездит в тот же самый игорный дом!

— Ну и что в этом странного? Почему ты так разволновался?

— Потому что отец сеньора Жозуэ плохо кончил: застрелился из-за карточных долгов. И если я ничего не путаю, он проиграл свою фазенду не кому-нибудь, а как раз отцу мадам Жанет! Теперь ты все поняла?

— Нет, пока не все...

— Ну что ж тут понимать? Я думаю, сеньор Жозуэ неспроста втерся в доверие к мадам Жанет. Он уже сейчас проматывает за игорным столом денежки сеньора Франческо и неизвестно, что еще замышляет!

— Ты хочешь рассказать обо всем сеньору Франческо? И потерять работу у мадам Жанет? — испугалась Нана.

— Нет, пока я ничего не собираюсь делать. Но ты не забывай, что раньше я был следопытом. И сейчас я вышел на след этого кучера с таким же чувством, какое возникало у меня, когда я выходил на след беглого раба!

Антенор знал, что уже не сможет остановиться и будет преследовать Жозуэ, пока не схватит его за руку. Поэтому на следующий день он прямо спросил у Жозуэ, когда тот сел в экипаж: