Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. По праву любви.

— Откуда же мне было знать? — изобразил удивление Жозе Мануэл.

— Ну да, ты же давно не видел Камилию, — с горькой усмешкой произнесла Нина, а он, не заметив подвоха, продолжил в том же тоне:

— Да, сто лет не встречался с ней. Боюсь, даже в лицо её не узнаю... Но речь сейчас не о Камилии. Бог с ней! Пока ты не нашла работы, возьми у меня деньги.

Нина выставила его прочь, не объяснив истинной причины.

А потом к ней пришла Мира и сообщила, как ткачихи борются за возвращение Нины на фабрику. Та была тронута до глубины души, а Мира принялась втолковывать ей идеи солидарности всех трудящихся:

— Никто не должен оставаться один, вместе мы сильнее. Мы должны бороться друг за друга, пока не достигнем главной цели.

— А какую цель ты считаешь главной? — спросила Нина.

— Мы должны добиться, чтобы Жетулиу издал конституцию. Это будет первый шаг к правовому государству.

— А второй? — с замиранием сердца спросила Нина, воодушевлённая речами новой подруги, закалённой в политической борьбе.

— Единое трудовое законодательство! — ответила Мира. — Нам нужен закон, который будет защищать права рабочих.

— Я и не подозревала, что наша борьба может принять такой размах, — призналась Нина, готовая всецело отдаться этой борьбе.

Вскоре такая возможность ей представилась: сначала Умберту приехал просить её о возвращении на фабрику, но Нина отвергла его жёсткие условия, исключавшие какую бы то нибыло политическую борьбу, а потом к ней пожаловал Жакобину и посоветовал временно согласиться с требованиями хозяина.

— Пойми, ты очень нужна сейчас на фабрике, — говорил он. — Твоё присутствие там способно сплотить и мобилизовать ткачих. Они боролись за тебя, и ты не должна их подвести. А забастовка и стачки у нас ещё впереди!

Послушавшись Жакобину, Нина опять вернулась на фабрику.

Жозе Мануэл, узнав об этом, огорчился, но решил использовать такой повод для примирения и пришёл поздравить Нину с одержанной победой над Умберту.

Она же обвинила его в лицемерии, причём на сей раз сказала, что видела его в тот вечер с Камилией.

Залившись краской, Жозе Мануэл вынужденно соврал:

— Я просил у неё работы для тебя, но не хотел, чтобы ты об этом знала. Потому и спрятался, когда ты пришла туда.

Нина не только поверила ему, но и простила его. А Жозе Мануэл всё больше увязал во лжи, вместе с Ниной осуждая Камилию за бессердечие и отсутствие элементарной благодарности.

— С такими людьми нельзя иметь дело, — говорил он, а Нина со свойственным ей максимализмом и вовсе заявила:

— Теперь я даже если случайно встречу её на улице, то пройду мимо и не поздороваюсь!

Она не знала, что вскоре жизнь сведёт её с Камилией не где-нибудь на улице, а прямо на фабрике Умберту и там им придётся работать вместе изо дня в день.

Камилия давно сообразила, что на одних шёлковых тканях, которые Эзекиел покупал у китайцев, большого капитала не сделаешь: основную массу населения составляет рабочий люд, а шёлковая одежда ему не по карману.

— Если бы нам удалось закупить хлопчатобумажную ткань по сходной цене, — сказала она Эзекиелу, — то мы бы смогли шить дешёвую одежду и реализовывать её через коммивояжеров и мелких торговцев. Сейчас умные люди делают ставку не на высокие цены, а на большой объём продаваемого товара. Так и обогащаются! Папа, помоги мне найти фабрику, на которой ткут хлопковые ткани.

Эзекиел свёл Камилию с Умберту, они быстро договорились о цене, и первая партия одежды для простого народа принесла им весьма ощутимый доход.

Камилия вошла во вкус, ей захотелось расширить этот выгодный бизнес, но возможности ткацкой фабрики были ограничены, к тому же, её постоянно сотрясали забастовки.

Камилии стало казаться, что если бы она управляла этой фабрикой, то дела бы на ней шли гораздо лучше. Так у неё возникла идея о покупке акций не слишком эффективного производства, которым заправлял Умберту.

Эзекиела такая идея попросту испугала: он был торговец, а не промышленник, и потому не хотел рисковать, вступая на чужую, прежде не освоенную им территорию. Но Камилию было уже невозможно остановить. Тони уехал с женой на новые земли, надежды Камилии на счастливое воссоединение с ним рухнули, и всю свою кипучую энергию она обратила в деловую активность.

— Мне нужно очень много денег, — то и дело повторяла она. — За деньги можно купить всё, в том числе и безопасность.

«Только любовь нельзя купить», — добавляла она про себя, и стремление компенсировать любовные неудачи побуждало её к очередному витку рискованной предпринимательской деятельности.

Скрупулёзный экономический расчёт, сделанный Камилией, помог ей убедить даже Эзекиела в том, что производить ткани самим гораздо выгоднее, чем покупать их у поставщиков. Правда, у Эзекиела возник резонный вопрос: а где взять деньги, которые нужно вложить в ткацкое производство? Ответ Камилии был предельно краток:

— В банке!

— Но, кто же, нам даст такой большой кредит? — скептически усмехнулся Эзекиел. — Наш доход от торговли не идёт ни в какое сравнение с той суммой, которая потребуется для покупки ткацкой фабрики.

— А я куплю только половину фабрики! Уговорить Умберту для меня не составит большого труда. У него сейчас дела идут плохо, он в тупике. Вот я и предложу ему выход!

— Допустим, — согласился Эзекиел, — но, где же ты всё-таки возьмёшь деньги, чтобы войти с ним в долю на равных условиях?

— Я уже всё продумала, — ответила Камилия. — Мы возьмём кредит в банке под залог нашего дома!

— Ни в коем случае! — воскликнул Эзекиел.

— Папа, это всё очень быстро окупится! Поверь мне. Посмотри расчёты, — принялась убеждать его Камилия.

Посмотрев расчёты, Эзекиел вздохнул:

— На бумаге вроде всё гладко, но жизнь иногда вносит такие поправки, что перечёркивает все наши предварительные подсчёты. По-моему, тут очень большой риск.

— Папа, если мы не будем рисковать, то никогда не станем богатыми! — отрезала Камилия. — Пойми, я хочу жить так, чтобы ни от кого не зависеть — ни от мужа, ни от президента с его непоследовательной политикой, ни от войн и экологических кризисов. А для этого у меня должен быть о-очень солидный капитал! Упоминание о войнах заставило Эзекиела задуматься. Угроза новой мировой войны, исходившая от фашистской Германии, весьма беспокоила его. Богатый жизненный опыт подсказывал ему, что гонения на евреев, начавшиеся в Европе, вместе с войной распространятся и на другие континенты, и тогда действительно потребуется много денег на то, чтобы, спасая свою жизнь, откупаться от фашистов самых разных мастей. Тут Камилия права...

Склонив на свою сторону отца, Камилия легко уговорила и Умберту. В результате у неё оказалось пятьдесят процентов акций, и она стала полноправной совладелицей ткацкой фабрики. Там у неё появился свой кабинет, в который она и пригласила Нину для собеседования, прежде чем принять её на работу.