Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— Значит, ты предлагаешь мне совместный бизнес?

— Да, именно так, — подтвердил Жонатан.

— Понятно, — усмехнулся Эзекиел. — Я отдам своё помещение под швейную мастерскую и буду обеспечивать её дешёвыми, но хорошими тканями, ты купишь несколько швейных машинок, а как мы будем делить доходы? Поровну?

— Ну конечно, как и подобает честным компаньонам!

— Нет, — сказал Эзекиел, — я ещё не выжил из ума, чтобы сотрудничать с кем—либо на таких условиях.

— Я могу тоже вкладывать деньги в покупку тканей, — начал торг Жонатан, но Эзекиел ответил ему твёрдым отказом.

— Ну, тогда продай мне то пустующее помещение, — зашёл с другой стороны Жонатан, поняв, что ему не удалось обмануть Эзекиела.

— То помещение принадлежит моему зятю, а он не собирается его продавать, — отрезан Эзекиел.

Жонатан ушёл ни с чем, а Эзекиел мысленно поблагодарил его за хорошую идею.

— Ведь я и сам могу купить несколько машинок и устроить швейный цех в бывшей мастерской Агостино, — поделился он своими соображениями с Ципорой. — А в компаньоны возьму не прохвоста Жонатана, а честных тружеников Соледад и Маноло! Предложу им хорошие деньги, и они, уверен, согласятся. Соледад будет командовать швеями, я буду заниматься торговлей, а управляющим назначу Тони.

— Ты думаешь, он справится? — усомнилась Ципора.

— Справится, если ему будет помогать Камилия, — хитровато усмехнулся Эзекиел. — У неё хорошая хватка, она одна могла бы управлять всем производством, но мне надо как-то пристроить зятя, ты ж понимаешь!

— А он согласится? — вновь высказала опасения Ципора.

— Ну не вечно же ему работать грузчиком! В конце концов, мастерская оформлена на его имя, вот пусть он и позаботится, чтобы она стала приносить доход. А я попробую подослать к нему сеньора Дженаро. Камилия говорила, что он вполне разумный человек. Наверняка он поймёт, в чём выгода для его сына.

В своих предположениях Эзекиел не ошибся: ему не пришлось долго уговаривать Соледад и Маноло, но главное — он обрёл верного союзника в лице Дженаро.

Последнему, правда, не сразу удалось повлиять на сына, однако тут ему очень помогла Камилия. Вдвоём они сумели внушить Тони, что принять предложение Эзекиела — вовсе не означает сесть на шею тестю и даром есть его хлеб.

— Мы же будем работать и получать деньги за свой труд, — убеждала мужа Камилия. — При этом ты не будешь так уставать, а получать будешь несравненно больше, чем тебе сейчас платят на рынке.

Под натиском отца и жены Тони в конечном итоге согласился не только поменять работу, но и переехать обратно в дом тестя.

Когда это случилось, Камилия не смогла скрыть ликования.

— Поздравь меня, мама! — сказала она Ципоре. — Я боролась за своё счастье и победила! Теперь у нас всё будет замечательно! Я никому не отдам моего Тони!

Разделяя радость дочери, Ципора всплакнула.

— Дай-то бог! — сказала она, вытирая набежавшую слезу. — Мы с отцом будем всё делать для того, чтобы твой муж не чувствовал себя ущемлённым.

— Я знаю, мама, — обняла её Камилия. — Мы с Тони будем счастливы, я в этом не сомневаюсь. У меня теперь только одна мечта: забеременеть и родить ребёнка!

— За этим дело не станет, — поддержала её Ципора. — Если вы снова сошлись и спите вместе, то у вас будет ещё много детей!

Пока письмо, отправленное Марией, добиралось до Дженаро, комиссар полиции успел закрыть дело об убийстве Мартино, и теперь можно было спокойно ехать в Сан-Паулу. Фарина своё обещание сдержал: поехал туда вместе с Марией и её ребёнком.

Всю дорогу, пока они ехали в поезде, Мария плакала, и Фарина не мог понять, почему. Ведь даже на похоронах Мартино она не проронила и слезинки, отчего же плакать теперь, когда перед ней открывается новая свободная жизнь?

— Я боюсь этой новой жизни, — призналась Мария. — Сердце подсказывает мне, что она будет нелёгкой, что я хлебну ещё много горя.

Но, так или иначе они добрались до Сан-Паулу и с вокзала отправились прямо в пансион Мариузы — к родному дедушке маленького Мартино.

Мариуза испытала двойственное чувство, увидев Марию с ребёнком: с одной стороны, она порадовалась, что той всё-таки удалось убежать от ненавистного мужа, а с другой... что её ждёт здесь, беднягу? Ведь у Тони прекрасная жена и он не собирается от неё уходить...

Мария тем временем представила Мариузе своего нового друга сеньора Фарину и сообщила о смерти мужа. Мариуза ещё больше огорчилась за Марию. Вот уж страдалица! Пережила столько бед, а теперь ещё узнает, что все надежды на Тони были напрасными.

Дженаро дома не было, и Мария засыпала вопросами Мариузу: не нашёл ли он Тони, как продвигаются поиски?

— Об этом лучше расскажет сеньор Дженаро, — ушла от ответа Мариуза. — Сейчас я приготовлю для вас комнаты, вам нужно отдохнуть с дороги, а потом мы будем обедать. Возможно, к тому времени и сеньор Дженаро придёт домой.

Она знала, что Дженаро пошёл в гости к Эзекиелу — посмотреть, как устроились там Тони и Камилия, поговорить с сыном о его новой работе, — но сообщать Марии все эти подробности, конечно же, не стоило. Пусть Дженаро сам скажет ей о своём сыне всё то, что сочтёт нужным рассказать.

А Дженаро между тем не торопился домой. Сытно отобедав у Эзекиела, он остался всем доволен, так же, впрочем, как и Тони, который выглядел вполне счастливым. Он оживлённо рассказывал отцу о том новом деле, которым сейчас занимался: закупка оборудования, поставки тканей, сбыт готовой одежды, ну и, разумеется, бухгалтерия, в чём Тони не был силён, однако намеревался освоить эту мудрёную науку в совершенстве.

Дженаро расслабился, разомлел. Теперь он был спокоен за сына, его будущее представлялось Дженаро только в радужных тонах. Когда же он, наконец, собрался идти домой, Тони вышел проводить его и неожиданно заговорил о... Марии.

— Я знаю, тебе неприятно говорить на эту тему, — начал он, — но, может быть, ты хоть сейчас расскажешь мне что-нибудь о моей Марии? Ты же сам видел: я живу с Камилией, у нас всё ладится...

— Видел, — подтвердил Дженаро. — И поэтому, мне странно слышать, что ты спрашиваешь меня о Марии. Неужели ты до сих пор любишь её?

— Я не знаю, что это — любовь или всего лишь дорогое мне воспоминание, которое невозможно вырвать из сердца. Может, если бы я увидел её вместе с мужем и ребёнком, понял бы, что она довольна своей теперешней жизнью, то успокоился бы. А так в моей памяти, в моей душе сохранился её прежний образ, который я не в силах забыть. Скажи, какая она сейчас? Ведь ты же видел её не так давно! Она сильно изменилась?

— Откуда ты знаешь, что я видел её не так давно? — испуганно спросил Дженаро, тем самым выдав себя. — Кто тебе сказал?