Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

Тони, конечно же, имел в виду, что отец видел Марию перед отъездом из Италии, но сейчас, по реакции Дженаро, заподозрил нечто иное и уже не попросил, а потребовал рассказать ему всю правду о Марии.

Дженаро же рассудил, что упрямиться тут не стоит, и сказал:

— Да, я видел Марию недавно. Встретил случайно на улице.

— Как? Моя Мария здесь?! — изумился Тони. — И ты молчал?

— Молчал, потому что тебе лучше забыть её, — ответил Дженаро, как ему казалось, из лучших побуждений. — Она не твоя, пойми ты это, наконец. Они с мужем переехали в Бразилию, купили фазенду и живут там в своё удовольствие, воспитывают сына. А Мария теперь стала важной сеньорой. Забудь её!

— Но она хотя бы спрашивала обо мне?

— Спрашивала. И я сказал ей, что ты женат на богатой еврейке. Я тогда не знал Камилию, а то бы рассказал ещё, какая она добрая, красивая и как ты её любишь. Ведь ты же любишь Камилию?

— Да, люблю, — обречённо вымолвил Тони.

— Вот и живи с Камилией, — напутствовал его Дженаро. — А Марию забудь раз и навсегда!

После разговора с сыном настроение Дженаро несколько подпортилось, но всё же он остался доволен собой — не поддался на провокацию, не сказал самого главного: что Мария любит Тони и воспитывает его ребёнка. Пусть Тони об этом не знает и спокойно живет со своей очаровательной Камилией! А Мария, даст бог, опять притерпится к своему фашисту и ей понравится жить на фазенде. Жаль только, что внучок будет далеко от дедушки, да что поделаешь, если жизнь развела всех в разные стороны!

Так рассуждал Дженаро, не подозревая, что внучок и Мария уже ждут его дома. Более того — он не мог знать, что Изабела успела проболтаться Марии о счастливой встрече отца и сына. Правда, она рассказала и о Камилии, но Марию это не слишком опечалило.

— Сынок, скоро ты увидишь своего настоящего папу! — сказала она маленькому Мартино, сияя от счастья.

С приходом Дженаро, однако, выяснилось, что обрадовалась она слишком рано.

Дженаро отнёсся сочувственно к её положению, но признался, что она спутала ему все карты своим внезапным появлением в Сан-Паулу.

— Я соскучился по тебе и внуку, ты для меня — как дочь, говорил он, — но ты не должна встречаться с Тони. Если ты действительно любишь моего сына, то не станешь разрушать его семью, в которой он счастлив.

— Я не буду разрушать его семью, — отвечала Мария, — но мне обязательно нужно встретиться с ним. Он должен увидеть своего сына!

— Нет, пусть всё остаётся, как было до сих пор! — упёрся Дженаро. — Не надо говорить Тони о ребёнке, это сломает ему жизнь!

— А о своём внуке вы не подумали? Почему он должен расти, не зная родного отца? Разве это не может сломать ему жизнь?

У Дженаро не было ответа на такой сложный вопрос. Он знал только одно: нужно поберечь Тони и пощадить Камилию, которая ни в чём не виновата.

— Но и мой маленький сын тоже ни в чём не виноват, — сказала Мария. — Он был зачат в любви, и право на любовь — материнскую и отцовскую — у него остаётся, по сей день. Если вы будете препятствовать моей встрече с Тони, то я стану следить за вами и когда-нибудь вы сами приведёте меня к нему!

Эта угроза подействовала на Дженаро. Он пообещал Марии устроить встречу с сыном, но при условии, что она пока не будет говорить ему о ребёнке. Мария согласилась на это условие:

— Мне бы только увидеть его! А там я уже сама буду решать, как жить дальше.

После этого настроение Марии заметно улучшилось, а Дженаро, наоборот, помрачнел. Он остался недоволен тем половинчатым решением, которое вынужденно принял под давлением Марии. Может быть, поэтому и Фарина вызвал у него сильное раздражение. Узнав, что Фарина будет заниматься банковским счётом Мартино, Дженаро сразу же заподозрил его в корыстных намерениях, и даже подумал, не замешан ли этот сеньор в убийстве.

— Как у вас просто получается: убили, закопали, и всё! — сердито сказал он Фарине. — Я сам ненавидел Мартино за его фашистские убеждения, но мне же не пришло в голову браться за оружие и стрелять в него!

— А вы не равняйте всех по себе, — сказала Мария. — В Италии нашлись люди, которые стреляли в Мартино. Он был тяжело ранен и едва не погиб.

— Так то в Италии! — парировал Дженаро. — А здесь он вряд ли успел нажить врагов. Я думаю, его убили из-за денег. Убийцу надо искать среди тех, кому была выгодна смерть Мартино!

После этих слов Дженаро в комнате повисла гробовая тишина, потому что они прозвучали как обвинение Фарины и Марии, которые собирались получить доступ к деньгам Мартино.

— Вы что, обвиняете меня? — возмущённо спросила Мария после некоторой паузы. — Думаете, что это я наняла убийцу?

Дженаро понял, что перегнул палку, и сказал примирительно:

— Нет, конечно, тебя я не имел в виду.

Фарина тоже был вынужден защищаться:

— Если вы намекаете на меня, то я всего лишь хочу помочь Марии. Поверьте, это не такое простое дело, как кажется на первый взгляд. Я сам вкладчик этого банка и знаю их жёсткие правила. Давайте пойдём туда вместе, вы в этом убедитесь!

Дженаро оказался не готов принять вызов, брошенный Фариной.

— Зачем мне туда ходить, если Мария доверяет вам? — проворчал он.

А Фарина, сохраняя невозмутимость, продолжил:

— Дело осложняется тем, что брак Марии был заключён в Италии, там же родился и её ребёнок. Банкиры могут усомниться в подлинности документов, подтверждающих её право на наследство, тем более, что Мартино был убит и это записано в свидетельстве о смерти. Наверняка они запросят копию уголовного дела, пошлют запросы в Италию, и ещё неизвестно, каким будет их окончательное решение.

— А чем же вы, в таком случае, сможете помочь Марии? — спросил Дженаро.

— Во-первых, я, как их давний вкладчик, могу предложить себя в качестве гаранта, — охотно отозвался Фарина. — Во-вторых, использую свои связи в итальянском посольстве: попрошу раздобыть для меня справку о том, что перед отъездом в Бразилию Мартино продал имение и землю своего покойного тестя, а значит, существенная часть денег уж точно принадлежит Марии — как единственной наследнице её отца...

— Ладно, можете не продолжать, я всё понял, — сказал Дженаро. — Желаю вам удачи.

Последующие дни Мария провела в томительном ожидании. Даже ежедневные походы с Фариной в банк и посольство не могли отвлечь её от постоянных мыслей о Тони, от предвкушения встречи с ним.

Но Дженаро всё откладывал и откладывал эту встречу. Он никак не мог решиться на откровенный разговор с сыном, и постепенно Мария утратила к нему доверие.

— Похоже, он и не собирается выполнять своё обещание, — сказала она однажды Мариузе. — И я догадываюсь, почему. Потому, что мой Тони всё ещё любит меня, хотя и женат на другой женщине! И я тоже люблю его! Неужели сеньор Дженаро так жесток, что будет всячески мешать нам встретиться?