Яна Перепечина - А я смогу… [litres]

Павел, тот самый Павел, о котором он столько слышал, но которого увидел только этой страшной ночью возле сарая, сидел, нервно ёрзая на венском стуле и поглядывая на дядю. Тот его ищущий, боязливый взгляд игнорировал, что, очевидно, ещё больше нервировало племянника.

Бабушка, пока внучка с прошлым и будущим внучатым зятем переодевались, накрыла на стол, выставив огромные блюда с пирогами, чашки и самовар. Гости не без удовольствия пробовали угощение, лишь Павлу никто ничего не предлагал. Матрёна Ильинична потянулась было к нему, но Иван Николаевич мягко тронул её за руку с чистой чашкой:

– Не надо.

Она удивлённо покачала головой, но больше попыток накормить странного гостя не делала.

– Ну, что ж. Все на месте, – прервал тишину Иван Николаевич, – давайте поговорим. Оленька, расскажи-ка нам, что сегодня стряслось?

Ольга помолчала немного, закусив бледную губку, но потом, словно взяв себя в руки, начала.

– Я гулять пошла где-то в половине восьмого. Хотела на почту сходить, Серёже позвонить. Мы договаривались, что будем вечерами созваниваться. Шла себе по улице. Тут около меня остановилась машина, «пятёрка» тёмная какая-то, чёрная или синяя, может быть. Уже темно было, цвет точно не разобрать. Я даже не испугалась, потому что у нас в посёлке всегда тихо было, все свои, никто никого не боится. Дверца приоткрылась, и шофёр ко мне потянулся, будто спросить что-то. Мне даже показалось, что уже спросил, да я не расслышала. Ну, я и шагнула поближе…

Ольга шагнула поближе и нагнулась:

– Что вы говорите?

– Как в Павлово-Посад проехать?

Говорил водитель тихо и чуть сдавленно, но её это совершенно не насторожило. Ольга чувствовала себя в Больших Дворах в полной безопасности. Она наклонилась ещё ниже, начав объяснять:

– Смотрите, вам вот до той развилки, а дальше дорога пойдёт большая, та, что правее…

В этот момент её сильно дёрнули за руку, она оступилась, неловко, боком влетела в салон и уткнулась лицом в какую-то тряпку. Очнулась в полной темноте на чём-то твёрдом и грязном. Невыносимо дуло, болело затёкшее связанное тело и сильно ныли челюсти, между которыми была вставлена тряпка. Судя по вкусу и запаху, тошнотворно-грязная.

Она ничегошеньки не понимала. В голове билась мысль:

«Вот теперь я пропала. Совсем пропала».

Было так темно, что она почти ничего не могла рассмотреть. С трудом покатавшись по полу, напряжённо вглядываясь слезящимися от поднятой пыли глазами во мрак, определила лишь, что она в каком-то сарае, совершенно незнакомом. Было безумно страшно, так страшно, как не было ещё никогда. То есть абсолютно никогда.

Вдруг ей показалось, что где-то вдалеке кто-то закричал, залаяли собаки. Она, вытянувшись в струнку и с трудом оторвав голову от пола, попыталась разобрать хоть что-то. Но снова наступила тишина. Такая угрожающая и опасная, что Ольгу стало трясти. А потом раздались шаги, кто-то подошёл так близко, что через тонкую дверь было слышно даже дыхание…

– Ничего себе, я пыхчу, оказывается, – покачал головой Ясень.

Парни Ивана Николаевича, не сдержавшись, дружно хрюкнули, интеллигентно попытавшись сдержать смешки. Лёлька нежно улыбнулась Сергею и продолжила:

– И тут я поняла, что это смерть моя пришла…

– Гайморитная, – добавил неуёмный Ясень.

– Ну, с насморком точно, – согласилась Лёлька, его Лёлька, живая и почти невредимая.

– Да я вымок до нитки, и с волос ручьями текло. Вот я и отфыркивался.

– Но я-то не знала, что это ты. И меня эти душераздирающие звуки просто в ступор ввели. Потом что-то так… вжжжи-и-ик! И дверь стала раскрываться.

– Это я ломик из металлических скоб выдёргивал.

– Теперь-то понятно. Но тогда звучало ужасно угрожающе. Вот я и не сдержалась и запищала от ужаса.

– А я это услышал и очень испугался, что и здесь тебя нет, а только крысы прячутся.

– Слава богу, это была я. Одна, без крыс. Я бы с ума сошла, если бы там ещё и крысы были! – в ужасе передёрнула плечиками Ольга. – Ну, и всё… Ты меня спас, любимый. А больше мне сказать нечего.

– Ясно, – протянул Иван Николаевич, – тогда давайте послушаем версию Сергея.

– Да моя версия проще пареной репы. Пропала Лёлька, моя Лёлька, которая согласилась выйти за меня замуж!

– Как?! – вскинулся не подававший до этого признаков жизни Павел.

– Слушай, сам не верю, да? – хмыкнул Ясень. – Я, бросив работу и дела, нёсся к ней на крыльях любви, а она пропала! Ну, я и поехал её искать.

– А чего на велике? – не выдержал один из парней.

– На машине не везде проедешь. Я же в этой деревне все дорожки и тропинки знаю, в детстве часто у дяди отдыхал. Вот и решил, что на двух колёсах мне будет сподручнее. Всё проклял, конечно. Потому что промок до костей. Но в итоге прав оказался. Будь я на машине, Лёльку бы точно не нашёл!

– А как ты на меня вышел?

– Он нашёл на дороге что-то, – пояснил блондин, грузивший на машину «Салют», и в ответ на изумлённые взгляды Лёльки и Сергея пояснил:

– Я в кустах сидел, за ситуацией следил.

– Ну, мне это совершенно ничего не объясняет, – хмыкнул Ясень, – но я так понимаю, что разгадка будет позже, поэтому продолжаю. Да, я нашёл Лёлькину стрекозу, которую сам ей накануне подарил, – он встал, сходил в комнату, где переодевался, и принёс бирюзовую стрекозку, показав её всем. Ольга обрадованно взяла её с ладони Сергея и моментально заколола ей узел волос.

– И я понял, что, возможно, Лёлька где-то близко. Так и оказалось. Не успели мы выйти из сарая, как послышались шаги и явился вот этот в высшей степени достойный молодой человек, который, как я понимаю, и похитил мою Лёльку, – Ясень широко указал на Павла. Тот вздрогнул и ненавидяще посмотрел на него. – Когда он выходил из сарая, я его схватил, а потом появились вы. Всё, моя версия закончена.

– Спасибо, Серёжа, – кивнул Иван Николаевич. – Ну, что ж, теперь предоставим слово моему племяннику.

– Я ничего не знаю, – буркнул тот, – я вообще ничего не понимаю, дядя! Что это за спектакль вы тут устроили? Что происходит?

– Ты не нервничай, Павлик, сейчас во всём разберёмся. Расскажи-ка нам, как ты у этого старого сарая оказался.

Павел раздражённо дёрнул уголком рта, но всё же заговорил:

– На днях мы с Олей очень поссорились.

– Мы не ссорились, Паша! Мы поговорили, и, как мне показалось, ты понял, что нам действительно надо расстаться.

– Неважно, – взгляд, который Павел кинул на Ольгу, был каким угодно, но только не взглядом любящего мужчины, – но сегодня я вдруг почувствовал какое-то беспокойство и решил съездить проверить, как ты тут.

– Но как…

– Я знал, где ты. Волновался за тебя, следил за тобой и видел, куда этот, – он дёрнул головой в сторону Сергея, – тебя увёз.

– Подожди, Паша, но это невозможно. Потому что мы уехали из Реутова позавчера утром, после пожара. У нас входную дверь подожгли, – пояснила она бабушке и Ивану Николаевичу.