Яна Перепечина - А я смогу… [litres]

– А надо сказать, что Людмила была девушкой очень красивой. Настоящей королевой красоты в наших, деревенских, масштабах. Да ещё и училась в Москве. Отсюда и лоск, и запросы. Была она на два года старше меня. Поклонников у неё было много, и я среди них самый что ни на есть распоследний.

Ольга глядела на его приятное, даже красивое ещё лицо, ироничную улыбку, голубые, совсем не выцветшие глаза и лёгкую седину в русых волосах и совершенно не понимала безответную любовь Орехова. Куда смотрела эта местная королева красоты Людмила? Или что же представляли из себя остальные её поклонники, если на их фоне Иван Николаевич смотрелся бледно?

Он, очевидно, уловил её недоумение и кивнул:

– Поверь мне, Оленька. Я тогда был совсем не пределом мечтаний для такой девушки. Да и позже им не был. Просто потом начал читать, учиться, заниматься самообразованием. А в то время был самым обычным пареньком, разве что страстно влюблённым. О чём Люся знала и что ей, конечно, льстило.

И вот пришла мне пора идти в армию. Приехал я сюда как в воду опущенный, ни на что не надеясь… Но бывают такие дни, когда исполняются самые заветные мечты. Не всегда так, как о том мечталось, но исполняются.

Вот и у меня исполнилась. Поспособствовала этому ссора Люси с её московским поклонником. Учился с ней вместе какой-то парень, сокурсник, сын состоятельных родителей. У Люси были на его счёт большие планы. Но в тот вечер она его увидела с другой. Приехала вся в слезах. А я её встречал у электрички. Ни на что не надеясь, просто ходил и ждал: а вдруг увижу?

Увидел, подошёл, вместе мы доехали на автобусе до посёлка. Люся была очень расстроена, и мы отправились гулять. Была весна, теплынь… Мои дед и бабушка уехали в те дни к бабушкиной сестре. Я был на хозяйстве один и пригласил Люсю выпить чайку. Она согласилась. А дальше… дальше случилось то, на что я и надеяться не мог.

– Да ты что?! – громко ахнула Матрёна Ильинична.

– Да, – покаянно кивнул Орехов, – простите меня.

– Ты-то здесь при чём? Ведь натуральный телок был! Она тебя поманит, ты и бежишь, ресницами хлопаешь. Но она-то, она-то! Вот ведь зараза! Хорошо, я раньше не знала.

– Бабуль, ну что ты кипятишься? – удивилась Лёлька. – Ну, мало ли у кого что было. Иван Николаевич ещё так деликатно нам всё рассказал.

– Что я кипячусь?! Мало ли что было? Да ты поняла, про кого речь идёт?! Это ж мать твоя! Моя дочь беспутная!

– Как мать? – Ольга так изумилась, что только широко распахнула глаза.

– Да! – уже потише проворчала бабушка. – Она! Вот позор-то мне, Ваня! Какой позор!

– Матрёна Ильинична, простите вы меня. Да не расстраивайтесь. Это ж много лет назад было. Людмила, насколько я знаю, живёт очень достойной жизнью, она уважаемый человек. А тогда, тогда она просто была очень обижена на своего московского ухажёра. Вот и решила ему отмстить… – он тяжело вздохнул.

– Вскоре я ушёл в армию. Писал Люсе письма чуть не каждый день, но она не отвечала.

– Как же это? А я ни одного не видела!

– Матрёна Ильинична, да у неё подруга, Танька Панина, на почте работала. Думаю, она письма собирала да Люсе отдавала. А та их наверняка даже не читала. Зачем я ей? А когда я вернулся, она уже вышла замуж и уехала в Томилино. Я её искать не стал: любил очень, не хотел жизнь портить. Завербовался на нефтяные разработки и долго не был в Москве. А здесь и вовсе с тех пор не был, потому что бабушка с дедом умерли один за другим, а дом продали.

Но это, так сказать, увертюра. А вот дальше начинается первый акт нашего Марлезонского балета.

Семья моя состоит из любимой младшей сестры Лиды и её сына Паши. Жизнь повернулась так, что я разбогател, причём не совсем уж преступным путём. Не так чтобы кристально честно, но и не по трупам шёл. Потом жить далеко от дома мне надоело, потянуло на родину. Десять лет назад я вернулся. Обосновался, занимаюсь бизнесом. Но это так, больше для развлечения, потому что на деньги, уже мной заработанные, смело можно жить и ни о чём не беспокоиться. На мой век хватит и ещё останется, причём немало.

Единственное, что меня в последние годы огорчало, – это поведение моего племянника. Здоровый лось, которому уже было за двадцать, вяло, без интереса учился в институте и ничем не интересовался. И это притом, что от природы он вообще-то парень одарённый и не дурак. Только лентяй, каких свет не видывал. А это хуже, на мой взгляд.

Ну, зато я трудоголик. И стал я его буквально из болота тянуть. Как того бегемота. Павел вроде немного ожил, стал лучше учиться, приезжал ко мне в офис, делами интересовался. Я обрадовался, решил, что ему-то бизнес и передам. Но на этом все его благие начинания и закончились.

После института я взял его к себе. У меня маленький такой, скромный концерн. Дел полно, работать интересно. Всем интересно. Но не Павлу.

И стал я замечать, что мой чудесный племянник слишком живо интересуется моими планами относительно завещания. И глаза у него при этом подозрительно поблёскивают. Да, Павлик?

Племянник зло зыркнул на него, но промолчал.

– Я решил его женить, чтобы немного от мыслей о моих деньгах отвлечь. Да и пора бы уж. Ведь к тому моменту уже за тридцать было мужику. А нам с Лидой, его матерью, внуков хочется. У меня не сложилось с семьёй, а я детей очень люблю. Вот и стал себе представлять, как бы мы с сестрой с малышами нянчились.

Но и с девушками Павел оказался таким лентяем, что я только поражался. Встречался мой племянник только с теми, кто сам ему на шею вешался. Лень ему было ухаживать, заботиться. Всех, кого он ко мне приводил знакомиться, хотелось встряхнуть и сказать:

– Девочки, что ж вы такие глупые-то! Не вешайтесь этому ленивцу на шею!

Да, думаю, без толку. Они ведь не слепые были, и понимали, что у Пашки деньги есть. Это их, скорее всего, и привлекало. Больше нечему.

– Ну что вы, Иван Николаевич, – не согласилась Ольга, – Паша очень интересный собеседник, начитанный. А ещё он завзятый театрал.

– Ой, Оленька, это ты такая. А он лишь старался тебе соответствовать. Сам же он – пустышка, фантик без конфетки. Есть такие люди, которые нахватались знаний из самых разных областей, но всё по верхам. Беседуешь с ними, кажется, ну надо же, какой умница, эрудит. А копнёшь чуть глубже – пустота. Вот и Паша такой.

Единственное из того, чем его так щедро наградил Господь, он использовал – это превосходную память. Ну, и ещё, пожалуй, чутьё на людей и внешние данные. А так чистой воды мажор. Племянник богатенького Буратино. Да ещё и игрок. Слава богу, хоть не наркоман и не алкоголик. Но игромания – сторона той же медали. Ничего Павла не увлекало и не радовало. Кроме рулетки, игровых автоматов и прочих развлечений, призванных отнимать деньги у идиотов, не умеющих их считать.