Олег Кудрин - Страсть и надежда

— Не делай этого… Я не хочу, чтоб ты зря надеялся… Степ, даже если ты поймаешь мой венок, я все равно никогда не выйду за тебя замуж.

— Я решил. Я сказал. И я сделаю! — отрезал Степан и вышел.

Люцита взяла его цветок, полюбовалась им и… положила в баночку с водой.

А потом продолжила плести венок из своего букета.

И лишь одна мысль не давала покоя. Наверно, Миро так же трудно разговаривать с ней, как ей со Степаном.

Но на этот раз Люцита не дала своей обиде вырваться на волю. Сдержала ее, упрятала. Однако же несколько завитков венка получились не такими ровными и аккуратными, как обычно.

— Ну слава тебе, Господи! Не прошло и 25 лет, как он догадался! — сказала Тамара сама себе.

Но взбешенный Игорь не промолчал:

— Прошло, любимая, прошло 25 лет! Именно столько и прошло! Зачем ты врала все это время? Зачем ты врала тогда? А если бы я не послушал тебя и убил Астахова, как обещал?

Тамара в ответ рассмеялась, как умеют смеяться только крепко обиженные женщины. Утробным, низким, могильным каким-то смехом.

— Говоришь, убил бы Астахова?! Да ты ведь и старушку пришить не смог.

Развел какую-то канитель, ментов приплел. А Астахов — мужик. И всегда был мужиком. Этим он меня и привлекал. Понимаешь?.. А ты — не мужик. Но отличный любовник! Такой вот парадокс. Ты баб поспрашивай. Говорят, так часто бывает.

— Неправда! Я хотел на тебе жениться. Хотел. Вспомни!

— Милый! Ты не хотел на мне жениться, ты только говорил, что этого хочешь. Во время своих пылких истерик.

— Я… Я всегда мечтал о сыне!

— Ну конечно, в сорок пять лет все мечтают о сыне. А в двадцать???

— Ноты ведь сама от меня все скрыла. Сказала, что это астаховский ребенок!

— Потому что знала, что на тебя нельзя положиться. Ты бы видел свое лицо каждый раз, когда ты спрашивал: слушай, а ты не забеременеешь? А ты не забеременеешь?..

— Но я был молод.

— А я, значит, была старухой! Да?.. Просто у вас, у самцов, получается: получил кайф — и смылся. И еще можно красиво пострадать на досуге: ах, как я несчастен. Ах, как я ее любил! Но не судьба… А самка тем временем детеныша вылизывает. Сама загибается, но его выкармливает. Или ищет, к кому приладиться, кто понадежней.

— Но я отец, черт возьми!

— Ты не отец, ты генетический донор, понимаешь! Вспомни, когда мне с Антошкой худо было, ты сильно помог?

— Я же не знал…

— Так ведь и Астахов много чего не знал. А знал одну неправду! Но он нас вытащил, выкормил. И, в конце концов, меня в жены взял. И до сих пор тащит. Непутевую, неверную, а терпит!

— Да брось ты свои глупости!..

— Не брошу. Астахов — отец, пусть плохой, но отец. Потому что плохо, но воспитывает, а ты — донор спермы. И вот тебе главная женская глупость! Если мужчина хочет взять женщину в жены, он ее берет. А если просто хочет, то не берет. И спит с ней, объясняя, почему это невозможно…

— Хорошо, я усвоил. А теперь ты послушай главную мужскую мудрость. Я устал от твоих разговоров! Ты корыстная, лживая дрянь. И с Астаховым с самого начала спуталась только из-за его денег!

— Ложь!

— Нет, не ложь. И ты это понимаешь, оттого и бесишься. Но врешь даже самой себе. А я тебя любил. Да, глупо, да, неправильно. Да, по-детски. Но любил. И что в итоге? У вас с ним все хорошо, вы живете вместе, а я один.

Всегда один! И ты думаешь, я буду всю жизнь это терпеть?! Повлияй на своего муженька, чтобы он все поставил на свои места. Я не могу быть у пацана на побегушках. Хотя, как вижу, это тебе очень нравится.

— Ты шутишь? Как я могу повлиять на Астахова? Тем более, он ревнует.

Как?

— Не знаю. Придумай что-нибудь. Это в твоих интересах. Иначе он обо всем узнает. И мой рассказ станет для него больши-и-им сюрпризом.

— А не забоишься?

— Нет, не забоюсь. Тем более что я в этой истории такая же жертва, как он.

— Игорь! Это — подло! Это — шантаж!

— Ух, какие мы нежные! "И эти люди запрещают мне ковыряться в носу!"

После всего, что мы с тобой натворили за последние несколько недель, мой, как ты говоришь, шантаж, а точнее говоря, самооборона — просто невинная шалость.

— Игорь, честное слово, я не знала, что Антон отнесет пробы бензина в химическую лабораторию. Честно.

— Как я могу тебе верить?

— Ты не посмеешь…

— Посмею! Посмею! Ты жила, как хотела. В радости. А сына воспитала хамом! Генетически, как ты говоришь, моего, между прочим, сына!!!

Тамара влепила Игорю пощечину. Он снес удар спокойно.

— Это хорошо. Спасибо. Будем считать, что если я в чем-то был неправ, то ты отомстила. Но учти, со временем я верну себе сына, которого ты у меня отняла.

— Ты не ведаешь, что творишь. Но ты пожалеешь.

— Не пожалею. В конце концов, этот мальчишка узнает, что Астахов ему — никто.

— Игорь, я тебя прошу, я тебя очень прошу… Я все для тебя сделаю.

Только оставь Антошку в покое!

— В покое?! В покое — нет! Пусть Антон узнает, кто его родной отец!!! И что он сегодня родному отцу дал чаевые! Этот щенок должен знать, на кого пасть разинул!

— Делай, что хочешь. Столько лет на все наплевать было. А тут вдруг воспитывать вздумал!

— Кто-то должен ему указать его место! А кто это сделает лучше родного отца?

— Да зачем тебе это?! Зачем?

— Слишком много начальников для одного автосервиса. Только я не удел оказался!

— Успокойся, ради бога. Вернет Астахов тебе твою должность! Что за истерика…

— Ах так! — Игорь взял со стола связку ключей. — Это твои ключи от машины?

— Да.

Игорь выбросил связку в форточку, в густые кусты, растущие неподалеку.

— Поищи пока. А я пошёл.

— Ты куда?

— К Астахову! Найдешь — приезжай. Через полчаса там будет очень весело.

— Игорь! Я прошу тебя — не говори ничего!

— Успокойся, ради бога! Не твое дело!

— Но я умоляю тебя! Не говори!!!

Игорь грубо оттолкнул ее и побежал к своей машине.

А Тамара с ловкостью девчонки открыла окно, выпрыгнула в него и полезла в колючий кустарник за своими ключами.

Тили-тили-тесто, жених и невеста. Оба грустили, но каждый по-своему.

Гитара под руками Миро плакала, как и положено настоящей цыганской гитаре.

В конце концов, Бейбуту надоел этот музыкальный слезный дождь:

— Сынок, брось грустить. Сегодня такой праздник… Иван Купала…

Радоваться надо, веселиться. Нынче твоя судьба решиться может, а ты грустишь.

— В том-то и дело, отец, что не может… Кармелита до сих пор не сказала мне "да". А я ее принуждать не буду.

— И не надо. Просто, как бросят девушки венки в воду, найди ее венок, поймай, вот и все.

— Если б все было так просто.

— Не усложняй, сына, не усложняй! Как поймаешь ее венок, поднимешь его вверх и крикнешь: "Карме-лита — моя невеста!" Обычай есть обычай! Понял? И все!

Миро смотрел на отца и не понимал: он что, действительно говорит это всерьез? Неужели он и вправду считает, что купальский венок перевесит все отказы Кармелиты?