Олег Кудрин - Страсть и надежда

— Я тоже, Паша. На мужа смотрела, а тебя вспоминала. Стыдилась. Но забыть не могла. На Раду, доченьку, смотрела. И представляла, какие бы у нас с тобой могли быть дети.

— Рубина, ты все знаешь. Скажи, что с нами будет?

— А что с нами будет? Мы уже старые, телега жизни не может дважды проехать по одной и той же дороге.

— А может, все же попробуем? Может, и сейчас не поздно начать все сначала?! Заживем душа в душу. Я тебя на руках носить буду.

— Нет…

— Но почему нет? Мы же встретились.

— И что? Встретились. Но наше время прошло. Место любви — возле молодости, а место старости — возле мудрости. Моя внучка — уже невеста. И Максим твой — жених. Нам бы лучше подумать, как им помочь.

— Да, Рубина, ты знаешь, Максим и Кармелита напоминают мне нас в юности.

— Такие же глупые и наивные.

— И влюбленные… Да, Рубина, мы не должны допустить, чтобы Максим повторил мою судьбу. А Кармелита — твою. Мы обязаны что-то для них сделать.

— Обязаны… — эхом повторила Рубина.

— Знаешь, он мне очень не понравился, в то утро, когда уходил от меня.

Он был сам не свой. Все твердил ерунду какую-то. Вот, думаю, быть беде, быть беде. Но сам себя успокаивал — перебесится. А теперь иногда думаю, а что если он и вправду…

— Нет, — твердо сказала Рубина. — Не стрелял он.

— А ты откуда знаешь?

— Я видела!

— Что видела… Чего ж ты ждешь то9! Надо пойти и рассказать об этом в суде.

— Что я скажу?

— Как что? То, что ты видела.

— Да ведь я видела это во время гадания. В котле!

— В котле-е-е?! — разочаровался Палыч. — Нет, Рубина, в котле — это не пойдет. Они ж не знают, какая ты у меня ведьма да ворожея.

— Знают, — сказала Рубина, припомнив, что она напророчила следователю Бочарникову про его ребенка. — Знают, только на суде это не поможет.

— Я знаю, как спасти Максима! — вдруг встрепенулся Палыч, и в глазах его появилось что-то залихватское, героическое, как в молодости.

— Как? — осторожно спросила Рубина, — предчувствуя недоброе.

— Я заявлю на суде, что стрелял не Максим, а я!

Когда стало совсем плохо, Кармелита решила применить свое наивернейшее лекарство — разговор со Светой. Тем более что та обещала помочь найти свидетеля невиновности Максима.

Света встретила подругу с загадочной улыбкой. Попросила говорить шепотом и в коридоре сильно не грохотать. Папа очень устал после суда, прилег поспать, отдохнуть на часок. На цыпочках прошли в студию. И уж там начали говорить о деле.

— Кармелита! — крикнула шепотом Света. — Все решено!

— Да? — обрадовалась подружка. — Здорово! Кого же ты нашла?

— Самого надежного человека в мире. Этим свидетелем буду я!

— Ты?

— Я!

Кармелита расстроилась. Тут ведь и не накричишь, когда человек так хочет помочь, но и соглашаться на такую глупость никак нельзя.

— Светочка, подружка, но ведь мы же уже говорили об этом. Какой из тебя свидетель. Тем более — лжесвидетель.

— Замечательный! Я уже репетировала. И костюм подобрала. Помнишь, тот строгий, в полосочку. Вот только тут еще платочек нужно найти в тон…

— А ты не боишься?

— Нисколечко.

— А как твой отец отнесется к тому, что ты будешь врать на суде?

— Ты, милая, лучше думай о том, как твой отец к этому отнесется. А мой — гениальный адвокат. Да кто ему скажет, что я буду врать!? Мы же ему скажем, что это правда.

— Нет, он сразу все поймет. И к тому же… Слушай. Я вспомнила! Нам же это даже еще в школе рассказывали… Ну конечно! Если свидетель — близкий родственник адвоката, то адвокат обязан отказаться от дела, которое он ведет.

— Ну и отлично. Мой отец больше не будет адвокатом Максима. Пока найдут нового адвоката, я еще порепетирую. И, кстати, платочек найду в тон полосочке.

— Света! Какой платочек! Какие полосочки? Нет и лет. Мы так рисковать вообще не можем. Твой отец — лучший адвокат в городе. Да наверное во всей области. Я радио слушала. Говорят, таких адвокатов еще в Москве поискать надо. Понимаешь, он лучший. А вот какой ты свидетель — этого еще никто не знает.

— Что же тогда делать? Послушай, а может Палыч?..

— Ага, очень умно! Все знают, что Палыч — лучший друг Максима. Все знают, что Максим к нему в котельную из гостиницы съехал.

— Вот и отлично. Палыч расскажет. Мол, почувствовал что-то неладное.

Пошел вслед за парнем. И видел, что он не стрелял.

— Ну да. А обвинитель, чугунка эта, спросит: что ж вы раньше об этом не сказали? Когда ваш лучший друг в тюрьме сидел, суда ждал. Только сейчас пришли, как увидели, что совсем жареным пахнет!

— Плохо, совсем плохо…

— Да, Света, тут нужен человек со стороны, недруг Максима, и который умел бы виртуозно врать.

Светка горько усмехнулась:

— Виртуозно врать говоришь? — и вдруг вся просияла. — Мне кажется, я знаю такого человека… Знаю.

— И кто же этот замечательный лгун?

— А ты догадайся. Слабо? Сдаешься? Ладно — раскрываю тайну. Это — Антон Николаич Астахов! Виртуозней враля я в своей жизни еще не встречала!

В первую секунду Кармелита онемела от удивления. Какой еще Антон? Этот самый негодяй, из-за которого начались все неприятности? Но потом, когда первое изумление прошло, Кармелита подумала, почему нет. Антон увивается за Светой. Они даже близки были. Подлец он, конечно, редкий. Алгун еще больший.

Так, может, хоть раз его ложь может быть во благо?

— Света, а он сможет?

— Еще как сможет! Будь совершенно спокойна. Что-что, а врать он умеет гениально.

— Ты знаешь, а что если его завалят вопросами, и он растеряется.

— Кто растеряется? Кого завалят? Антона Астахова? Да он сам, кого хочешь, вопросами завалит.

— Ну, допустим, с его лживой подготовкой все в порядке. А вот… Я не уверена, можем ли мы полагаться на него, как на человека.

— Вот это вопрос. Я сама его побаиваюсь. Но с другой стороны, знаешь, я подумала: может, я была немного несправедлива к нему.

— Когда? — зло спросила Кармелита, вспомнив Антоновы приставания в машине и возле гостиницы.

— Ну когда он мою выставку делал и картины покупал… Он так старался, а я его здорово припечатала.

— Знаешь, подруга, мне трудно говорить. По отношению ко мне Антон — свинтус редкий. А с тобой — Бог знает. Ты сама в себе разберись.

— Вот я и разбираюсь. Мне ведь тоже с ним трудно. То он хороший, кажется, лучше не бывает. А потом — увидишь эти насмешливые глаза… И все… И…

— Ну вот… — разочарованно сказала Кармелита.

— Но ведь они были когда-то друзьями. Пока не рассорились. Из-за тебя, между прочим, — в голосе Светы почувствовалась легкая ревность. — Неужели он не захочет старого друга выручать. Которого сам же подставил. И не раз.

— Если бы хотел, давно бы уже помог. А он что-то не очень торопится помогать.

— Знаешь что. И все-таки мы должны дать ему этот шанс. Опять же, Антон — сын Астахова. А его в этом городе все уважают. И к словам его сына должны прислушаться.