Макс Уэйд - Океан Разбитых Надежд

Я сажусь на небольшой пуфик и оставляю рядом сумку. Тянусь к туфлям, оставленным тут получасом ранее, и обуваюсь.

– Надеюсь, ты разложила всё по местам?

– Я всё убрала, – я закидываю сумку на плечо и выхожу, коротко прощаясь: – До вечера!

– Я уеду после обеда, – мама обращает моё внимание, когда я уже стою на пороге. – Скорее всего, не успею вернуться до твоего прихода.

Обычно после школы мне приходится сразу идти домой. Я почти не провожу время со сверстниками, потому что всегда занята. В последний год мои будни были забиты фотосессиями, и я просто не находила минутки пообщаться с друзьями. А теперь, когда все разъехались по стране в преддверии летних каникул, я провожу вечера в одиночестве или в компании захватывающего детектива. Если посмотреть с другой стороны, то я могу сказать, что в школе мне никогда не бывает одиноко: парни вертятся вокруг, как пешки, а девушки готовы продать мне душу за неземную красоту. Сообщений в социальных сетях никогда не было мало. Мне приходится скрываться под псевдонимами, чтобы хотя бы немного отдохнуть от постоянного внимания. Правда, его всегда уделяют моей внешности, а не душе. Это как судить о вкусе шоколада по обёртке. Так и получается, что мне не с кем поговорить, кроме парней, чьи гормоны бьют из всех пор на коже при одном взгляде на мою грудь. И всё то время, сколько я себя помню, я ходила на свидания лишь для того, чтобы как следует выговориться после тяжёлого дня.

Теперь мне приходится только догадываться о том, как остальные подростки проводят свободное время. Мода стала для меня работой, но я не то чтобы не имею свободного времени, просто зачастую стараюсь подольше поспать, чтобы набраться сил.

Помню времена, когда мальчишки звали меня в кино. В основном их выбор падал на грустные мелодрамы: поцелуи на фоне вечернего Лос-Анджелеса, старомодные танцы и, конечно же, отвратительная игра актёров почему-то привлекали их. И, если парни оставались в восторге от просмотренного фильма, то мне еле-еле удавалось не заснуть к титрам. Мне всегда нравились фильмы пострашнее и поинтереснее, например, леденящие душу триллеры или захватывающие ужастики. Но, когда мы шли в кино, с моим мнением, как правило, не считались.

Некоторые из юношей были ещё назойливее. Они не только придумывали множество поводов, чтобы прогуляться со мной, но и пытались указывать, как одеваться и краситься. Такие свидания, как правило, заканчивались, не успев начаться. И, похоже, именно из-за этого я оставалась в одиночестве. И тогда я поближе познакомилась с Билли Акерсом – подопечным моей бабушки.

Многие из школы говорят, что я слишком избалована чрезмерным вниманием противоположного пола. Они утверждают, что самые горячие красавчики готовы прыгать мне на руки и свято верят, что я не общаюсь с ними из-за гордыни. Чаще всего «вера» в этот бред рождается задолго до знакомства со мной. Мало кто из юных модниц готов мириться с переходным возрастом и всеми его сопровождающими. Подростковые прыщики, появление нежелательных волос по всему телу приводят к падению самооценки. Девушки, которым же удалось обойти все прелести столь прекрасного периода, оказываются в роли виновника. В древности было принято полагать, что красоту можно обрести, выпив кровь красавицы. Вот все и считают, что я никто иной, как вампир, нагло отнявший у всех красоту, да ещё и неумело пользующийся ею. Тогда мне хочется спросить учёных, почему эволюция обошла некоторых людей стороной. Люди зачастую не верят в то, настоящая красота прячется внутри, а не снаружи. Выразительный взгляд – не следствие подводки или иных средств макияжа, а показатель заинтересованности. Плавные движения – не следствие бесконечных тренировок, а женская манерность.

И я всегда считала, что парням нравится во мне именно это. Но некоторые ситуации, в которых я оказывалась, полностью переворачивали моё представление о мальчиках. То, что другие называют гордыней, я называю опасениями. Ведь далеко не все красавчики такие же приятные внутри, какие снаружи. За внешней красотой зачастую скрывается внутреннее уродство.

Я не скрываю того, что состою в отношениях с детдомовцем. С одной стороны, это здорово – подавать пример другим и иметь полное право утверждать, что социальный статус в отношениях не имеет значения. С другой стороны, отвратительно слышать клевету сверстников, которые утверждают, что я и моя семейка помешаны на статусах и что мои отношения с Билли Акерсом – ничто иное, как «обыкновенная пропаганда толерантности». Но пусть все будут считать так, чем знать истинную причину нашего союза.

Билли Акерс отличается от других парней крепким телосложением. Он не из тех, кто обрабатывает фотографии, отбеливая зубы или накладывая рельефный пресс. У него всё это имеется и без всяких сторонних программ. А ещё у него ужасно грубый голос. Когда у других он ещё не сломался, Билли способен басить так, словно несколько лет выступал в операх. Он также может учуять обман там, где прилагаются все силы, чтобы его скрыть. На этом его отличия себя исчерпывают: он точно такой же резкий, бестактный и злобный юноша. Но минусы Акерса почему-то только играют ему на руку.

В старшей школе Хантингтона огромное внимание уделяется лекциям по математике и экономике. Всего в моей школе два блока – физико-математический и экономический, но в обоих преподают похожие дисциплины. Например, я учусь в экономическом, где непосредственно занимаюсь экономикой, но мне зачастую приходится шагать в соседний блок, чтобы отсидеть занятия по ядерной физике и тригонометрии. Администрация школы следит за тем, чтобы ученики посещали как можно больше занятий, чтобы подняться в рейтинге школ Йоркшира – собственно, поэтому сегодня мне приходится бегать из здания в здание. Пропустив несколько лекций по математике в течение года из-за занятий в модельной школе, сегодня я вынуждена отрабатывать ранее пройденный материал, когда большинство учеников ушло на каникулы ещё вчера.

Нашей школе далеко до десятки лучших, но с каждым годом она занимает новые позиции благодаря одарённым выпускникам. Правда, я рискую не оказаться в их числе, так как у меня проблемы с точными науками.

Каждую большую перемену, начиная с начала учебного года, я провожу в школьном кафетерии в компании моих немногочисленных друзей. Около буфета почти нет учеников, поэтому я без проблем беру поднос с обедом и удаляюсь вглубь помещения. Тёплый, почти летний ветер бродит по полу школьного кафетерия. Я выбираю небольшой столик около окна, оставляю поднос с обедом и располагаюсь на скамье.

Рассматривая беленькую пелену в чашке, наполненной уже остывшим кофе, я пытаюсь собраться с мыслями. Рядом стоит нетронутый овощной салат. Я бесцельно перебираю кусочки помидора пластиковой вилкой.