Ирина Зелинская - Где? – Неважно. Когда? – Все равно

Любая боль, трагедия и страх переживаются проще и легче, если есть свидетель героизма. Какое-то время назад Кира споткнулась на чердаке очередного покоренного дома о бетонную балку, но не придала этому особого значения, потому что рядом был Федор и реагировать на подобные мелочи было как-то совсем не в ее стиле. Когда спустя день ноготь стал фиолетовым, она только сменила лак на более темный, чтобы уродство не бросалось в глаза при ношении босоножек.

Но теперь, оставшись один на один с болью, держа перед собой черновик со стихами, она будто бы наблюдала себя со стороны и не позволяла прокрасться жалости к себе.

К вечеру стало лучше, и Кира на короткие промежутки времени начала падать в сон, граничащий с бредом, в котором они с Федором лазали по крышам. Звонок мобильника разбил видение.

– Да, – сказала она, раскрыв телефон и даже не сообразив посмотреть, кто звонил.

– Привет, – голос Паши был бодр и радостен. – Вот решил снова позвонить. Хотел сказать, что я поступил в вуз.

– Серьезно? – встрепенулась Кира, искренне обрадовавшись. – Поздравляю, ты молодец. А куда? В Техноложку, как и хотел?

– Нет. Угадай.

– В Горный?

– Нет. Еще варианты?

– Даже не знаю, в прошлом году ты, насколько помню, подавал документы в эти два, а теперь куда – не знаю.

– Туда же, куда и ты.

На мгновение мир Киры рухнул, сознание отказывалось принимать эту мысль.

– Ты шутишь.

– Нет. Я месяц назад подал документы, на прошлой неделе сдал первый вступительный, потом тест. Ты знаешь, мне даже понравилось: там было сто вопросов, часть из них совершенно элементарные. Потом сочинение – сам не знаю, как оно мне удалось. Короче, теперь мы будем учиться вместе. Интересный вуз. Вроде, концепция у них такая: зачислять всех, почти без экзаменов, но отсеивать на сессиях. Говорят, после первого курса меньше половины остается. Врут, наверное.

Кира старалась взять себя в руки и не подавать вида, что Пашины слова ее цепляют. Был еще шанс, что Паша всего лишь проверяет ее реакцию, ставя очередной психологический эксперимент.

– Зачем ты это делаешь? Неужели в городе нет больше факультетов религиоведения?

– Я говорил, что не отстану от тебя.

– Ладно, проехали.

– Ты помнишь, что ровно год назад мы с тобой познакомились?

– Не ровно, это позавчера было.

– Ага! Значит, помнишь!

«Черт, поймал ведь!» – выругалась про себя Кира. А вслух добавила:

– У меня хорошая память на даты. Живу по календарю, от меня не зависит.

– Ты какая-то странная, что-то случилось? Я думал, ты взбесишься из-за учебы, а ты, вроде, не против.

– Я против, просто мне ноготь удалили сегодня, а теперь наркоз отошел, и очень больно. А всего хуже, что только после операции мне сказали, что ближайшие две недели я точно не буду нормально передвигаться. От поликлиники на одной ноге скакала. Всю неделю на перевязки ходить, а костыля нет. И вообще, я ненавижу сидеть дома, я тут с ума сойду. И Боженька в санатории на Украине, приедет только через месяц. Печально будет мое существование ближайшее время.

– Я бы предложил к тебе приехать, но ты откажешься.

– Именно.

– Ну, поздравляю! Теперь ты наконец станешь хромой малоизвестной поэтессой.

– Это почему?

– Потому что стихи на хрен не нужны никому, и поэты превращаются в бомжей. А ты еще и хромать будешь.

– Да ты умеешь поддержать в трудную минуту, – истерически захохотала Кира. – Вообще, знаешь, как-то это все совершенно не героически. Смысл страдать, если причина страданий банальна и неэстетична? Вот так все детство готовишь себя к подвигу, а потом тебе удаляют ноготь – и все! Становишься размякшим и беспомощным, как червяк на асфальте. Проклятая проза жизни!

– А ты бы предпочла, чтобы тебе в бою голову отрубили? Хотя кого я спрашиваю… Кстати, слышал, что китайцы считают, что если нога болит, то это значит, что не туда ходишь. Ладно, слушай, ко мне барыга должен щас приехать, пойду бабок у бати нашакалю.

– Завязывал бы ты с этой дрянью. А впрочем, твое дело. Удачи!

– Пока!

Любопытство и негодование сменяли друг друга. А правда ли Паша поступил на тот же факультет и как теперь быть, если это так? В ней переливался калейдоскоп эмоций: легкое самодовольство от осознания того, что Паша по-прежнему настойчиво пытается произвести на нее впечатление и омерзение от того, что это делает именно он.

Не стоит думать, что сонмы древних богов, поименно перечисленные в мифологических словарях, есть только осколки недостижимо далекого прошлого, незапамятного и выдуманного бездельниками-гуманитариями, занимающими себя от скуки разнообразными шарлатанскими науками. Боги иногда показывают себя тем, кто имеет смелость и любопытство внимательно вглядываться в ход вещей. Человеческий ум сохраняет память о мифологическом времени. Оно не превращается в рудимент, как копчик или аппендицит, а продолжает быть работающим инструментом, помогающим не теряться в умственных лабиринтах, боясь принять неверное решение. Мифологическое время течет внутри человека, позволяет доподлинно знать, что, когда и как следует делать. Что это, если не голос Метиды 7 7 В греческой мифологии богиня мудрости, олицетворявшей рассудок, внутренний голос. в животе каждого из нас?

Вот и осень напоминала о том, что календарь – не что иное, как условность, попытка ограниченных существ обуздать время, стараясь неделимое и неохватное уместить на прокрустовом ложе своего восприятия, вновь очерчивала рубеж и будоражила надеждами на будущее. Сентябрь для Киры был настоящим Новым годом, без Снегурочек и Дедов Морозов: он завершал годовой цикл земледельца. Земля выдыхала и собиралась с силами для следующего круга. Этот выдох Кира чувствовала каждый сентябрь, всякий раз беспричинно ожидая начало еще одного этапа.

Старт студенческой жизни выпадал на октябрь. Последний летний месяц не задался для совместных прогулок: мама Федора переезжала в Петербург. Ожидание очередной перемены мест бодрило Федора и одновременно предвещало новый период несвободы, возвращение к старому, разбитому корыту, от которого он спасался бегством к отцу годом ранее. Корыто оставлять его в покое не собиралось, настырно волочась следом. Вот и теперь в выборе жилья маман требовала его всестороннего участия. Ходить на просмотры комнат в коммунальных квартирах старого города было чертовски увлекательно, но постоянная эмоционально-трескучая болтовня не давала ни мгновения покоя.

Как-то Вере Анатольевне и Федору довелось смотреть комнату в жутковатой квартире в районе «Рот» 8 8 Так назывался район Измайловского проспекта с расположенными вокруг него улицами, носившими с 1826 г. название «Роты» . Антураж, вкупе с контингентом, встретившимся им в кишкообразном коридоре на двенадцать комнат, создавал ощущение полного погружения в киберпанковский арт-хаус, снятый Балабановым по мотивам творчества Достоевского. Уйти сразу было нельзя из-за и без того натянутых отношений с риэлтором, поэтому, после знакомства с комнатой они согласились пройти на кухню. Из ее окон было видно, как чуть вдалеке гигантским факелом полыхал купол Троице-Измайловского собора.