Т. де Каминос - Демайсо. 2

На вывеске была нарисована окровавленная голова с выпученными глазами. Надпись под ней гласила, что в баре «Весёлая гильотина» всегда в изобилии хорошая выпивка.

– Вам не кажется, что этот городок какой-то мрачноватый, что ли? – спросила Элис. – Никогда бы не подумала, что в богатенькой Британии могут быть такие дыры.

– Я и сам того же мнения! Это просто возмутительно! – согласился Филип, распахивая двери бара. – Прошу вас!

В пустом зале не было и намёка на мебель. В фанерной перегородке, напротив дверей, зияло зарешёченное оконце, за которым теплилась свеча. Её красное пламя отражалось в лысине бармена, клевавшего носом.

– Любезный! Двойной бурбон мне и… Что будете пить? Порцию сухого мартини даме.

Бармен вздрогнул и осторожно выглянул в зал.

– Вы откуда? – спросил он, протирая глаза.

– Мы от Салли! – заявила Элис, выступая вперёд. – Она сказала, что мы можем всю ночь гулять в городе за её счёт. Вот мы и надумали начать с вашей забегаловки.

– А ещё что вы надумали? – спросил бармен, лицо которого побагровело.

– Почти ничего! Хотя… Отведите-ка нас на улицу Бывших Висельников! И получите пенс. Ну, что? По рукам?

– Уроды! – завопил бармен и захлопнул оконце.

– Чего это он? – удивилась Элис. – Интересно, с ним всё в ажуре? Ишь ты, как орёт, надрывается! Грыжу накричит, дурачок! Хм! Неужели его грабят и насилуют?

– Он кого-то зовёт, – сообщил Филип, прислушиваясь. – Уверяет, что мы – киношники… Просит помочь нас… зарезать и закопать! Господи! За что они так ненавидят представителей киноискусства?

– Быстро делаем ноги! – крикнула Элис, бросаясь к дверям.

– Ни за что! – заартачился Филип. – За свои деньги я хочу получить свою выпивку! В конце концов, закон на нашей стороне!

В глазах Элис сверкнули синие молнии, и это было всё, что он успел заметить.

Филип пришёл в себя от запаха гари и застонал:

– У меня разбито лицо! О-о! Мои ноги! Элис! Помогите! Где вы, дорогая? Вы живы?

– Живее некуда! И всё из-за вас! Вы дрались, как заправский гладиатор! Вот это было побоище!

Филип обнаружил, что лежит на земле, а его голова покоится на коленях Элис.

– Солнце встаёт! – задумчиво сказала девушка, теребя уши друга по несчастью. – Пора уходить.

– Но, Элис! А ваш дядя? А Сюзанна?

– С дядюшкой я случайно встретилась, пока вы тут всё крушили без разбору, и мы успели немного поболтать. А Сьюзи уехала. Так жалко, что не смогли увидеться! Да ладно, зато мы на славу повеселились!

– Я совершенно расклеился! – охнул Филип. – Мне не дойти до машины. Ни за что не дойти!

– Она рядом! Рукой подать!

Филип неохотно оторвал голову от гладких ног Элис и огляделся. Он увидел улицу, на которой не было ни одного целого дома. Кругом дымились развалины, из руин выбивались языки пламени. В конце улицы догорала автобусная остановка, а позади неё виднелся закоптившийся «Роллс-Ройс». Внимание Филипа привлёк рёв мощных двигателей. Из-за поворота показалась колонна бульдозеров, экскаваторов и подъёмных кранов, а следом – несколько армейских грузовиков.

Элис помогла Филипу встать, и он в немом изумлении глядел вслед медленно ползущим машинам. В кузове последней он увидел унылых оборванцев, окружённых людьми в форме.

– Позвольте! – вскричал Филип. – Это же Салли и её дружки! Куда они направляются с моим бумажником? Ещё вчера в нём было по меньшей мере сто пятьдесят фунтов!

Его внимание переключилось на группу военных во главе с рослым полковником.

– Что за люди? – испугался он. – Для чего они идут к нам? Меня хотят арестовать? Я протестую! Возможно, ночью я слегка погорячился, но наверняка у меня были наилучшие намерения! И я готов внести некоторую сумму в благотворительный военный фонд!

Элис засмеялась. Её зубы сверкали, синие глаза сияли. Она приняла соблазнительную позу, обрывки платья вились на ветру, а от набедренной повязки остался только голографический зонтик, прилипший к ягодице.

Если бы не сажа на лице милой попутчицы, Филип счёл бы её самой восхитительной девушкой на свете.

Военные, проходя мимо, подтянулись и отдали честь. Полковник почтительно пожал Элис руку, а Филипа потрепал по щеке.

Последний, видя, что его не собираются арестовывать, приосанился и придал лицу надменное выражение.

– Что это значит? – строго спросил он. – С какой стати они нам салютуют?

– Вам, милый Филип! Они салютуют вам! За ночь вы совершили столько славных подвигов, что ещё долго британские военные будут встречать вас овациями.

– В самом деле? Что же такое особенное я совершил? Я, признаться, почти ничего не помню!

– Ах! Скромность героя! Город-призрак сметён с лица земли, арестованы опаснейшие враги правопорядка, а он ничего не помнит!

– Неужели я столько всего натворил? – усомнился Филип, сердце которого замерло от сладкого ужаса перед содеянным. – Как это было! И где вы прятались?

– Какая из меня рассказчица? – отмахнулась Элис. – Читайте подробности в газетах.

– Я давал интервью? – обомлел Филип. – Что я говорил? Репортёры наверняка всё переврут. Мне надо вернуться домой и переодеться! Я должен вспомнить подробности. Придётся выступать на телевидении! Сказать по правде, я утомлён! Да и неудивительно!

Филип горделиво осмотрелся, небрежно отшвырнул в сторону дымящуюся головёшку и направился к автомобилю. Немного отойдя, он повернулся и предложил:

– Если хотите, я могу подвезти вас до шоссе.

– Спасибо, сэр! Но здесь наши дороги расходятся. Сьюзи я навещу позже.

Элис лукаво улыбнулась, и её пухлые губки послали герою воздушный поцелуй.

– Опять вы за своё! – с упрёком сказал Филип, неодобрительно качая головой. – Прощайте, дорогая! Я постараюсь не забыть, что вы пытались оказать мне посильную помощь. И хотя из-за вашего легкомыслия я лишился ботинок и мой костюм испорчен, вы можете рассчитывать на мою благосклонность и в будущем.

– Правда? – расцвела Элис.

– Вы же слышали, что я сказал? Если захотите сделать благотворительный взнос или пожертвование, я готов оказать всемерное содействие. И вот ещё что…

– Да?

– Вы не заметили на руке полковника… На безымянном пальце…

– Что?

Филип замялся, затем тряхнул головой и сказал:

– Нет, ничего! Должно быть, померещилось! Прощайте!

И, не оглядываясь, Филип заковылял к машине. Он осмотрел её и задохнулся от гнева.

– Какая глубокая царапина! Маленький разбойник заслуживает виселицы! Боже мой! Он же ещё проколол шину! Придётся менять колесо, а я никогда этого не делал! Что? Колеса в порядке? Должно быть, у юного висельника не хватило силёнок! Ну, попадись он мне!

– Сэр! – услышал он детский плач. – Выпустите меня!

Малыш Билли, стоя на заднем сиденье, изо всех сил барабанил кулаками по стеклу.