Белый Крот - Я [не] шучу

В той маленькой студии на Грибоедова всегда было прохладно: старые трубы слабо пыхтели и с трудом прогревали воздух до восемнадцати градусов. Так что по утрам тело пыталось сохранить остатки тепла под одеялом. И выбираться из постели не особенно хотелось зимой, когда ударяли сильные морозы и деревья под окнами густо обрастали инеем. В их тесной студии вечно царил полумрак и беспорядок: слой тонкой пыли на книжных полках, грязные кисти в банках из-под кофе и повсюду наброски полуобнаженных мужчин или женщин. Затёртые виниловые пластинки, которые всё равно не на чем было прослушать, армия гипсовых голов на подоконниках, на стенах – целое множество копий уродливых венецианских масок. Совсем новенький полароид и куча фотографий. Тубусы, огрызки карандашей, мумифицированные цветы для многочисленных натюрмортов. И в самом центре этого хаоса мольберт, служивший чаще вешалкой. А на кухне – полная окурков пепельница. Женя курил много. Курил ни что попало, а «Чапман». И часто выбегал на лестничную площадку, где дым после него стоял угарной завесой. Иногда, когда настроение у него было паршивое, он курил в форточку на кухне, аккуратно стряхивая пепел в битую стеклянную пепельницу, и буравил отсутствующим взглядом серые горизонты каменных джунглей. Он решал в голове какие-то непостижимые никому другому головоломки, мучился весь день. Не ел, не спал, а потом бросался к мольберту и рисовал с такой ревностной самоотдачей, что потом вообще на ногах не держался. Его начинало подташнивать, как только он понимал, что дело пахнет финишем. И весь бледнел перед размалёванным полотном. А после обессиленно падал в постель и спал без движения около суток так, что нельзя было понять, жив он или уже нет. С Женей всё выходило как-то через-чур. И даже тосты на завтрак получались у него через-чур сухими. Такими сухими, что об них запросто можно было содрать нёбо. Или наоборот через-чур сырыми. Такими сырыми, что таяли во рту, как безвкусная вата. Женя всерьёз был болен искусством. Он жизни не мыслил без своих красок и кистей. Но редко когда оставался довольным. «Полная ерунда», – вот так он часто выражался, когда любовался ещё мокрыми полотнами. Он мог влюблённо работать над одной картиной сутками напролёт. А в следующее – с лёгкостью избавиться от картины, скромно оставив её возле мусорных контейнеров по дороге на работу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.