Mel RedWolf - Лед, шоколад и горький кофе. Цветы выжженных троп

– Что? Что ты такое говоришь?! – удивленно спросила Алиссия, по голосу почти что возмущенно. Варг осторожно сбавила темп бега коня, когда обе наездницы оказались у канала, и теперь зеленоглазка попыталась поймать рукой поводья коня Ирен.

– Ирен, что ты такое говоришь? Я и не думала, что она тебя не любит. Лана… Кхм, она, пожалуй, слишком сложная даже для меня, её родной сестры. Да и столько всего случилось в жизни, что Вы действительно удивляете меня нынешним поведением. У сестры столько боли было и тоски, честно, я думала, что это потому, что Вы порознь. Тем более что у Вас есть общая дочь, Ирен. Ты понимаешь? Дочь, что родилась в этих теплых чувствах. Это лучшее подтверждение того, что она тебя любит. К слову, конечно, слишком страстно, но всё же это твой выбор,

Попыталась успокоить вампиршу младшая сестра Ланы, придерживая рукой поводья и руку Ирен. Такая внимательная, заботливая девушка, что нельзя сказать о её сестре. Хотя, о сестре-то варг всегда заботилась. Скорее всего, из этого и построилось мнение Алиссии о старшей Драйфорд, о её поступках, как и выводы по её чувствам, что испытывала. А если бы Алиссия узнала, что есть Мари, и именно к ней та питает нежные чувства? Что бы тогда? Как отнеслась к такому открытию сестра зверюги? Предположить было крайне тяжело.

Лана тем временем мучилась с документами, все чаще заполняя их небрежно, спешно, читая слова между строк, хмуря и так мрачного выражения своенравные брови. Шрам на лице болезненно алел, кожа побледнела больше обычного. Мари. Мысли о возлюбленной терзали варга все больше, унося в те времена, когда обе были молоды, когда брюнетка жмурила свои алые глаза и покрывалась столь же ярким румянцем от малейшего слова и действия, когда впервые девушки познали друг друга духовно и физически.

Даже воспоминания о том, как приходилось укрощать Мари и её силы, ставить барьер, чтобы девушка могла выплескивать заклинания непроизвольно, сейчас были на вес золота. Её сладкие губы, которые дурманили и сейчас. Но было и то время, когда Мари стала слабеть, сперва стали болеть суставы и кости, а потом и органы. Как ни пыталась варг замедлять старения зельями, вскоре стало ясно, что они спасают лишь внешний облик. Отчаяние тугими цепкими объятиями стиснуло тело и душу варга. Не заметив, когда, Лана осознала одно: трубка выброшена в пепельницу, а руки покрывают горючие соленые слезы.

Остановив коня, Ирен вновь тяжело вздохнула, позволив подруге дорогой взяться за поводья. Боль смешалась странным образом со страстью и новой волной, с новым желанием любить, снова оказаться в объятиях и почувствовать опьяняющий вкус губ Ланы.

– Говорю то, что чувствую, Алиссия. Я не варг, но это ведь не значит, что я не вижу в глазах любимой ничего. Они всегда холодны, когда обращены ко мне. Слишком много времени прошло, слишком долго я ждала, и от этого ещё больнее.

Ирен посмотрела в её вечно теплые глаза своими похолодевшими и мрачными от негативных чувств. Она прикусила губу, но потом сжала слегка руку варга, покивав на её слова.

– Да, ты права… Общая дочь. Карлин. Наша дочь. Возможно. Это возможно, что мы немного отвыкли друг от друга, да? Всё ведь наладится? – пыталась успокоить себя вампирша. Но как тут успокоить, когда она себя же пыталась обмануть. Это тяжкое бремя неразделённой любви и постоянная ненависть в ответ снова повисли на шее. Разве в таком союзе мог родиться ребёнок? Конечно же, нет, потому он и не родился.

– Определенно могли отвыкнуть, Ирен. Тем более… Лана до сих пор хромает и мучается от боли, на её теле столько шрамов, сколько не было ещё ни на одном варге, насколько мне приходилось слышать от лекаря. Ей даже запретили уже брать в руки клинок, пока полностью не заживут все повреждения без следа. Думаю, её агрессия связана с этим, – ответила Алиссия, не теряя надежду помочь Ирен, успокоить её, пригреть в семейной поддержке. Вампирша казалась такой хрупкой, слабой, беспокойной, что ей искренне сочувствовали, невольно сердясь на столь холодный прием варга.

Алые губы сжались в тонкую полосу. Вампирша спрыгнула на ноги, покидая седло. Но что теперь жаловаться? Варг права. Это был выбор самой девушки, и она сделала его, даже несмотря на нежелание Ланы. Лишь для удовлетворения своей временной прихоти. А обернулось оно в более, чем 30 лет жизни вдовы при живой супруге. Как же часто перед её глазами всплывали моменты из прошлого?

Особенно часто её навещали воспоминания их первой ночи. Порой Цепеш начинала мечтать о том, чтобы они провели ещё хотя бы одну ночь вместе. Она хотела показать свою любовь, свою преданность этому союзу. Свою преданность ей, Лане. Она не могла забыть те мягкие прикосновения, направленные на то, чтобы вампирша успокоилась. Просьба довериться, а после не менее интересное утро и день. Была ли любовь? Что же толкнуло варга сделать это?

Простое, внезапно появившееся желание? Или же обдуманное решение, принятое лишь для того, чтобы получить что-то взамен? Вампирша немного успокоилась, что наблюдалось и по эмоциональному фону, хотя такая угнетающая пустота не особо радовала. Уж лучше злость, ярость и негодование, но не пустота. Ирен с усилием натянула улыбку

– Хорошо. Тогда пусть именно с этим и будет связана её агрессия, будем считать, что всё хорошо, как и обычно. Тридцать лет разлуки не могли ведь просто так пройти. Возможно, ей просто надо снова привыкнуть ко мне. Я попробую поговорить с ней, Алиссия. Я уже так устала от этого, словно мы чужие люди. Хотя, может, оно так и есть? – тише добавила последние слова Ирен и пошла дальше по тропинке. Вспомнились слова Карлин о ударе, из-за чего зеленоглазка и вовсе опустила взгляд на гриву своего коня.

– Это, конечно, не мое дело, но из-за чего Лана ударила тебя? Если, конечно, это не так, то успокой мою душу подробным рассказом о том, как это произошло. Мне действительно сложно принять то, что моя сестра могла поднять на тебя руку, – девушка стихла, спешившись вместе с вампиршей. Канал хорошо обустроили, здесь теперь был пляж в расширении реки, а также в сторону городской черты высадили ряд деревьев, что успели окрепнуть с времён их высадки и уже набирали силу.

Деревья. Как же много их тут стало. Взгляд вампирши переходил с одного на другое, а после она и вовсе просто закрывала глаза, не торопясь отвечать варгу. Сказать правду или солгать снова? Снова сказать неправду, в которой вампирша уже, кажется, целиком скоро утонет.

– Это не её вина… – очень тихо начала алоглазка, медленно идя прогулочным шагом. Погода была очень хорошая. От разговора с Алиссией, по правде говоря, легче не становилось, но могла ли она показать это ей? – Я виновата, что так получилось. Сорвалась и обидела её. На ней нет вины.