Mel RedWolf - Лед, шоколад и горький кофе. Цветы выжженных троп

– Мама, так вот ты какая, – одними губами прошептала девушка, вновь взяв в руки первый портрет, на котором Карлин была маленьким кулечком на руках матери. Сейчас перед зелеными глазами открылась удивительная черта картины – улыбка счастливая и трогательная на губах ее матери и хрупкость, едва уловимая, у второй. Чтобы Лана была хрупкой? Кто-нибудь если бы сказал, то ему бы никогда не поверила их собственная дочь, но это было видно по неуверенной стойке и трогательному касанию под руку главы службы. Она держалась за свою возлюбленную, ища в ней поддержку. Впрочем, по счастливому выражению лица главы было ясно – ее она находила, как и необходимое тепло.

Время пролетело незаметно. Стук в дверь оповестил Лану о том, что пришла дочь. С поспешностью избавившись от слез, варг выпрямилась в кресле.

– Да-да, входите.

А в дверном проеме показалась белокурая головка, и виноватый взгляд зеленых глаз скользнул по прокуренному помещению. Ощутив эмоции девушки и ее неловкость, Лана отвернулась, поспешив отойти к окну и открыть его.

– Проходи, дорогая, как ты? Познакомилась с матерью? – уточнила Лана мелодично-хриплой речью, когда в комнату скользнула Карлин, прикрыв за собой дверь. Юная Драйфорд остановилась перед столом матери, потупив взгляд.

– А, хорошо, спасибо. Да, я посмотрела на ее вещи. Очень, очень трогательно, матушка, и, пожалуй, я хочу сказать, что…

Девочка замялась, прикусив губу. Лана растерянно обежала взглядом комнату.

– Успокойся, родная. Ты узнаешь ее довольно скоро. Мы отправляемся на первом корабле, что придет в Империю. Его ожидают в конце недели, – отозвалась варг, опустив взгляд печальных голубых глаз в пол. Дочь вздрогнула, удивленно поморгав на слова матери. Неужели решение ее было не важно? Карлин отбросила мрачные мысли, помотав головой.

– Хорошо. Тогда скажи, когда мы уезжаем. Я хочу пообщаться еще немного с тетушкой Алиссией и Ирен.

Голос девушки дрогнул, но Карлин сделала вид, что и не заметила этого. А Лана кивнула сбито, вновь вернувшись к столу.

– Завтра утром, Карлин, мы отправимся верхом. Приготовься к пути. Я люблю тебя, не волнуйся. Все с ними будет хорошо, пока нас не будет. В столице безопаснее всего в Империи.

Послышался усталый вздох. Взгляд варга бродил по столу, все еще покрытому документами. Карлин стояла, смотря на свои носки ботинок.

– Хорошо, матушка. А можно побыть с тобой? Я не буду мешать, – попросилась неуверенно девушка, направив взгляд зеленых глаз к лицу женщины, рассматривая и ее бледный шрам на лице. Лана удивленно взглянула на дочь, а потом улыбнулась мягкой ласковой улыбкой.

– Конечно. Побудь со мной, дорогая, ты не будешь мне мешать.

Лана, немного помешкав, убрала трубку в стол, а из шкафчика достала небольшую рамку с изображением. Это был новый портрет по-старому, написанному еще в юности главы службы. Этот предмет мать вложила в руки дочери, устроившись с ней рядом на диванчике.

– Держи. Это изображение, где все его участники, что смотрят на тебя – самые близкие тебе люди, Карлин. Старая добрая семья, – отозвалась варг, ласково коснувшись холста, взглянув на дочь, что рассматривала каждую фигуру. Мужчину, девушку с зелеными глазами и длинными вьющимися волосами, маленькую девочку и другую, что стояла около матери с пытливым взглядом.

– Это твой дедушка, он был великим магом, а дома… Сказала бы, что менее серьезным. Мы с ним играли. Правда, отец всегда учил с помощью игры, как заметил, что у меня есть навыки к магии, – начала рассказ Лана, показав следом на девушку рядом с брюнетом.

– Это твоя бабушка, как ты и поняла. Она была самой быстрой среди варгов. Во времена моей юности о ней все отзывались с восхищением, и, честно говоря, я имела слабость тешить себя надеждой сравниться с ней навыками. – Не без улыбки поведала мать своей дочери, приобняв рукой. Теперь уже улыбка стала более смешливой, но не менее мягкой.

– Алиссия здесь совсем маленькая. Сестра, к сожалению, не запомнила лиц родителей, потому что только училась ходить. Тогда крошка Али так забавно перебирала ножками и цеплялась за меня, порой даже роняя.

Вспомнила варг. Карлин рассматривала мать, удивляясь этой нежности. Новая сторона вечно холодной главы службы, которая известна своими подвигами, а с семьей почти не бывает, не могла не радовать. Девушка потупила взгляд и прикусила губу, раздумывая, задать ли вопрос. Нерешительно юная Драйфорд сглотнула, ощущая во рту вкус металла, тихо подав голос.

– Мама, почему ты не любишь Ирен? Я не понимаю, как бы ни пыталась. Вы ведь супруги и в браке гораздо дольше, чем многие. За это время между Вами могли возникнуть чувства…

Речь девушки была неспешной и плавной, но чем больше говорила Карлин, тем больше мрачнела Лана и щетинилась. Гнев матери почти парализовал девушку, когда глава службы Империи встала на ноги, направившись к рабочему столу.

– Не могли. Это тебя не касается, Карлин.

Сказала, как отрезала светловолосая, еще взбешенно опустилась на стул и занялась одним из документов. Дочь подернула бровью. Почему же было так больно? Почему мать даже не пыталась поговорить на эту тему с дочерью, что связывала их двоих даже без родства с Ирен? Они ведь все равно семья. Одна семья.

– Прости, мам. Прости, но это важно. Мне нужно понять почему. Ведь, ведь это просто ужасно, что Вы не любите друг друга! Так нельзя… – вновь вступилась девушка, опустив рамку на диван. Карлин встала, вдохнув с трудом воздух в легкие, которые жгло. Снова, снова мать прерывала свою дочь и не желала слушать.

– Карлин, я тебе уже сказала, что тебя это не касается. Так можно. Это понятие существует в мире взрослых и известно, как политический брак! Тем более Ирен сама остается Цепеш, уже более трех десятков лет «совместной» жизни, – вспылила старшая Драйфорд, сломав перо и отбросив его в сторону. Достала новое, обмакнув которое начала спешно выводить буквы на белой бумаге. Это было слишком. Бередить старые раны вовсе не стоило. И сейчас, когда Лана все чаще обдумывала свое решение остаться в Империи, нередко наследница рода жалела об этом. Если бы не осталась, то не связалась бы с Ирен, если бы не связалась с ней, то Карлин бы росла в счастливой семье, она бы выросла другой. Да и дочери бы уделяли гораздо больше внимания.

– Это все не имеет значения, Карлин. Я не полюблю ее. Твоя мать – вот кто должен волновать тебя. Мари, дорогая Мари ждет нас. И когда ты с ней познакомишься, то позабудешь обо всех проблемах, – смягчилась мать, дописывая осторожнее ответ по документу, который предоставили для службы. Новое соглашение с магами коллегии было весьма необходимо.

Святая наивность. Карлин с ужасом и лихорадкой от гнева ощущала, как горят щеки. Мать обращалась с дочерью так, будто она была маленьким непослушным ребенком, который взял в руки меч, когда ему еще было нельзя, а при том ругала так, будто девушка разбила этим мечом дорогие вазы. Политический брак. Неужели больше ничего? Неужели эти две женщины настолько друг друга ненавидят, что не желают даже попытаться? И теперь ее родная мать желала, чтобы дочь прислушалась и приняла мать, о которой знает только урывками? Чтобы забыла Ирен? Выбросила воспоминания о ней, как никчемный мусор!?