Елена Виг - Белая лилия

А Лили действительно была чудо, как хороша! Ее белое платье имело легкий оттенок чайной розы. Довольно строгое по покрою, оно было из шелка, прекрасно подчеркивало точеную фигуру Лили и немного расширялось к подолу, ниспадая от бедер мягкими складками. Пышные рукава были из той же тончайшей кружевной ткани, что и фата. Они сужались к запястью и застегивались на пять небольших жемчужных пуговиц.

Лили шла по проходу церкви под руку с отцом и знала, что все взгляды сейчас прикованы к ней. Но ее волновал только один взгляд, только мнение Пьера было ей важно, поэтому, увидев, каким восхищением горят его глаза, она лукаво улыбнулась.

– Мы с Мари справились? – спросила она одними губами.

– Не то слово! Я могу уходить на покой, – так же шепотом ответил он.

Венчание для Пьера было важной, но формальностью. Он так давно чувствовал себя соединенным с Лили неразрывными нитями, что даже не пытался осознать, что именно говорил им священник.

Согласен ли ты, Пьер…, Согласна ли ты, Лили…

Да! Да! Да!

В Ниццу они уехали вечерним поездом в тот же день. Им так много нужно было успеть за ту неделю, которую Пьер смог выкроить в своем плотном графике подготовки зимней коллекции. Все, что он наметил показать в октябре, было еще до конца не готово. К его приезду должны были пройти примерки, но там было еще много нерешенных проблем с отделкой, поэтому он должен был возвращаться в Париж.

Обычно подготовка коллекции к показу доставляла ему несказанное удовольствие. Приятно было видеть свои идеи воплощенными в ткани, видеть, как их надевают живые женщины. Он любил показывать свои детища и следить, как зал с нетерпением ждет выход каждой следующей модели. Но в этом году он предпочел бы остаться в Ницце надолго, бродить с Лили по улицам старого города, смотреть на проплывающие яхты, опершись на балюстраду набережной. Он хотел так много показать ей в этом городе, который хорошо знал и любил. Здесь жил его любимый дядя Жан, у которого он часто в детстве проводил лето. Это было такое удовольствие после их чопорного дома, где отец вечно был им недоволен, а мать вела себя сдержано, и мальчику порой казалось, что никто его здесь не любит.

С дядей все было по-другому. Дядя своей семьи не имел, но после смерти своего старшего брата жил вместе с его женой и детьми, руководил большим виноградником, следил за изготовлением вина, которое ценилось не только среди местных, но и поставлялось в другие города Франции. Двоюродные братья Пьера были много старше его, поэтому с мальчиком почти не общались, занятые своими делами. А с дядей было интересно и весело, с ним можно было пойти, посмотреть, как растет виноград, и выслушать целую лекцию о том, почему вино одного года отличается от вина другого года, и даже попробовать его. Когда Пьер подрос достаточно, чтобы ходить в одиночку, дядя отпускал его бродить по городу и даже выходить с рыбаками в море.

Словом, Жан Монти, высокий, худой, почти дочерна загорелый, всегда опирающийся на палку из-за тяжелого ранения в ногу на войне, был тем человеком, от которого, будь его воля, Пьер вообще бы не уезжал. Рядом с ним и мать становилась другой – чаще разговаривала с сыном, улыбалась. Она тоже летом приезжала погостить к брату и невестке. Ей иногда необходимо было отдохнуть от сварливого мужа, а поездка к родственникам была для этого отличным поводом.

Сейчас Пьеру предстояло познакомить Лили с дядей Жаном, которого в семье все называли просто Жано. Он не сомневался, что они друг другу понравятся.

И господи, как же прекрасно они провели эту неделю! Жано хотел, чтобы они жили в его доме, но Пьер предпочел остановиться в гостинице.

– Ладно, я понимаю, дело молодое, – сказал Жано, ухмыляясь в усы. – Спасибо, что хоть ненадолго заехали. С такой красоткой мог бы и забыть про старого дядю.

– Ты же знаешь, что не мог бы, – засмеялся Пьер. – Твои виноградники – главная достопримечательность здешних мест. Мы обязательно приедем к тебе еще раз перед отъездом.

– Буду рад. Может, еще приедете осенью? Угощу вас вином, домашним сыром.

– Не знаю, как получится, но звучит заманчиво.

– Вот и приезжайте!

Здесь, в Ницце, когда Лили была рядом, Пьеру впервые показалось, что море, солнце и эта женщина – все, что ему нужно в жизни. Отсюда Париж с его суетой, шумом и надоевшими светскими тусовками казался таким тяжелым, неласковым. Он любил свою работу и свой Дом моды, но сейчас не хотел даже думать о возвращении.

Погода была превосходная, они много времени проводили на пляже. Лили не очень хорошо плавала, поэтому плескалась ближе к берегу. Пьер, для которого море было его стихией, уплывал далеко, нырял, чем страшно пугал жену. Когда она переставала видеть его голову над поверхностью воды, ее охватывала паника. Его очень смешили ее упреки, ведь он был прекрасным пловцом и считал, что ничем не рискует. А она злилась, расстраивалась и говорила, что не переживет, если с ним что-то случится.

– Ты не имеешь права так рисковать, ведь теперь есть я, – сказала она.

Пьер попытался было объяснить ей, что не рискует, но потом понял, что теперь действительно каждый свой шаг должен будет взвешивать с учетом этой простой мысли. Он больше не один, у него есть жена, за которую он отвечает. Ощущение было непривычное, но приятное.

Их дни были полны развлечений, а ночи посвящены любви. Когда Лили засыпала в его объятиях, он еще долго лежал, пытаясь осознать размер свалившегося на него счастья.

На третий день счастья, когда они ужинали в ресторане, официант подошел к их столу и подал Пьеру телеграмму. Она была короткой.

«В Германии запретили смешанные браки. 1 1 Нюрнбергские расовые законы – два расистских (в первую очередь антиеврейских) законодательных акта – «Закон о гражданине Рейха» и «Закон об охране германской крови и германской чести», провозглашённые по инициативе Адольфа Гитлера 15 сентября 1935 года на съезде Национал- социалистической партии в Нюрнберне и единогласно принятые сессией, специально созванной в Нюрнберге по случаю съезда партии. https://ru.wikipedia.org/wiki/Нюрнбергские_расовые_законы . Лазар».

Видимо он изменился в лице, потому что Лили подняла глаза от тарелки и с беспокойством на него посмотрела.

– Не волнуйся, это всего лишь небольшие проблемы по работе, – поспешил соврать он.

Он не хотел обсуждать с ней эту тему и портить такой прекрасный вечер.

В ту ночь ему впервые приснился сон, который с разными вариациями снился ему потом много раз. Это был сон о страхе. И он всегда был об одном и том же: о том, что он потерял Лили и не может ее найти. В этот – первый раз – из-за страшного тумана. Они шли, держась за руки, но потом он на мгновение выпустил ее руку из своей, а, когда опять хотел дотронуться до нее, то ее рядом не было! Остались только клочья тумана, через которые иногда просвечивали черные голые деревья…