Надежда Гладкая - Музыка

– Позвольте полюбопытствовать, сударыня, далеко ли Вы собрались?

Не дожидаясь ответа и резко переменив тон, он упал на колени, обхватил руками опешившую женщину и заговорил быстро и возбуждённо, сменяя страстные интонации приказным тоном:

– Ради Бога, прости меня, голубка моя! Я не знаю, что на меня нашло. Ты никуда не поедешь! Что за ерунда? Снимай сейчас же всё это! Я без тебя жить не смогу, я столько ждал, столько сделал, столько за…

Он резко осёк едва не сорвавшееся слово, но Елена Николаевна тотчас вспомнила его вчерашнее пьяное бормотание. Он кому-то заплатил. За что? Додумать ей было некогда, так как «безумно влюблённый» хватал её, сдирал с неё накидку и бормотал свои сумасшедшие речи, пока она, резко рванувшись, не оттолкнула его.

– Оставьте, сударь! Я оделась и ожидаю отъезда, как Вы изволили распорядиться вчера. Пожалуйста, приготовьте Ваш экипаж. Думаю, что эту любезность Вы должны мне оказать, раз уж я еду по Вашей инициативе.

– Леночка, ну перестань! Никто никуда не едет. Я был ужасно, неподобающе пьян. Я ждал так долго своего счастья, я был так одинок! Я испугался, что ты оттолкнёшь и меня, как мою матушку.

– Я не толкала Вашей матушки, я Вам уже объяснила. Наши представления об этикете несколько расходятся. Вас ведь не устраивает уровень моего воспитания. Впрочем, это уже не имеет никакого значения.

Говоря всё это, Елена Николаевна вновь поправляла одежду, но муж снова подскочил к ней, и борьба началась сначала.

– Дорогая моя, единственный мой человек, ну не надо мне снова всё напоминать! Я был пьян, я расстроился и разозлился. Я так долго тебя ждал и перенервничал.

– А мне кажется, мы сошлись с Вами слишком поспешно!

– Нет, нет! Ты не знаешь, ты не знаешь!

Елена Николаевна испугалась, что поведение мужа опять перейдёт в безумие, но он, напротив, говорил всё мягче и рассудочнее, объяснял, умолял, просил прощения, признавался в любви, и снова всё по кругу, и всё это время старался обнимать и ласкать её. Нервная и почти безсонная ночь вымотала Елену Николаевну, она не могла противостоять натиску мужа. К тому же, он был физически очень силён. Оказавшись притиснута к самой кровати, она упала на неё, и ожидала, что Лихой накинется на жену, как дикарь. Но вместо ожидаемой грубости, муж удивил её вниманием и совершенно переменившимся тоном. Он говорил и говорил, то обращаясь к ней, то вспоминая что-то из своей прежней жизни, и всё время крепко держал её в объятиях, целовал и гладил по голове. Женщина была изумлена, как будто даже не два, а сразу несколько разных людей предстали перед ней. Сейчас Георгий Иванович был проникновенен, искренен, и действовал так, как подсознательно она, наверное, и хотела бы, чтобы он действовал с самого начала.

Как он, оказывается, умеет убеждать! Впрочем, она уже имела возможность удостовериться в этом. Результатом и стала их женитьба. Ничего из его прежних слов она не проверяла, так всё, казалось, было ясно. Конечно, её загнало к нему фантастическое, мерзкое и непостижимое состояние в доме С. Уехала бы она домой, всё улеглось и забылось бы, как нелепица. Но почему, собственно, она должна была отказаться от его предложения? Почему надо было продолжать и без того затянувшееся одиночество? Ведь она и собиралась найти мужа. Ну, не так он богат, как хотелось бы, но ведь не нищий, дворянин. Видимо, долго жил один среди своей богадельни, да, может, и правда, полюбил её, вот и нашло затмение. Принял лишнего для храбрости.

Пока она думала всё это, муж продолжал убеждать её остаться, простить и всё в том же духе.

В конце концов, их борьба перешла в молчание, а молчание в согласие.

– Поклянитесь, что никогда не повторите подобного безчинства! – сказала Елена Николаевна, впервые чуть-чуть приобняв своего супруга. Клятва была тут же дана.

Они провели в комнате весь оставшийся день, и, страшно проголодавшиеся, наскоро перекусили тем, что любезно предложила Федосья Яковлевна. Мамаши Лихой дома не было, но это никого не безпокоило. Жорж вспомнил, что они должны ездить с визитами. Ехать они могли, собственно, только к графам С. Елена Николаевна, поморщилась при мысли об этом визите, но в свете наступивших перемен этот дом уже не казался ей таким ужасным. Она снова почувствовала себя защищённой и успокоенной. Назавтра супруги Лихие отправились в гости.

* * *

Вся следующая неделя протекла безмятежно. Молодожёны проводили вместе время, ездили на прогулки, вечерами беседовали в зале. Георгий Иванович очень любил рассказывать, то и дело повторяя: «Понимаешь, Леночка?» Эти беседы открыли ей, что её муж очень эрудированный человек, умеющий подметить не только суть сложных явлений, но и, порою скрытую, связь между ними. За его видимым покровом холодности кипела бурная работа ума и души. Мало-помалу он увлекался собственным повествованием, начинал горячиться, кричать, так что жене приходилось брать его за руку, чтобы он успокоился.

В общем-то, она с интересом слушала его, но скоро заметила, что муж часто повторяется, несколько раз пересказывая одни и те же эпизоды и делая одни и те же, порой, тенденциозные, выводы. Часто мотивом его речей станови-лось бичевание и негодование. Хотя, всё, что он говорил, было, в сущности, правдой, но её пугала его горячность и выражение лица. Сама она была трусихой, и всё, что пугало и угнетало, старалась отодвинуть подальше от себя. К тому же, на горьком примере отца она убедилась, что значат в этом обществе даже самые невинные слова.

Георгий же Иванович был не такой. Откровенный, честный и горячий. В такие минуты он был словно не от мира сего. Она никогда ещё не встречала подобных людей, и он просто ошеломил её силой своей страсти, которая так противоречила её вечному желанию тишины, и ещё более – не соответствовала затхлости окружающей его обстановки. Очевидно, что в доме нет никого, способного не то что понять его, но хотя бы внятно слушать.

Елена Николаевна понимала то, что он говорил, и весь ум её соглашался с этим. Но душа пугливо куда-то шарахалась. Муж говорил о вещах великих, высоких, замечательно чистых и верных. Это восхищало и волновало её. Но очень скоро ей хотелось перейти к обсуждению домашних дел. Поняв это, Георгий Иванович замыкался или вовсе уходил, и вид у него был такой, словно его окатили ледяной водой. Это огорчало жену, ведь и он сам иногда уклонялся в совершенно иную, ещё более низкую, чем просто домашние дела, сторону.

Что ж, так или иначе, эти разговоры помогали ей составить дополнительное представление о человеке, с которым её связали судьба и собственная глупость. Очень многое ей нужно понять. Какие дела у него с графом С., и отчего он так противоречив? Он расположен к жене, это очевидно. Но какой тайный червь грызёт его изнутри, меняя его настроение, и в его удивительных красивых глазах поднимает донную муть?