Надежда Гладкая - Музыка

Георгий Иванович молчал, давая спутнице возможность продумать те мысли, которые ей пришли, а она сидела, чуть опустив голову, действительно задумавшись.

Внезапно какой-то резкий свистящий звук вывел Елену Николаевну из её минутной задумчивости. Она взглянула на Лихого, успев поймать мгновение растерянности на его лице. Он тут же постарался придать своему лицу непринуждённое выражение, хотя подобрать слова ему оказалось непросто. В деревянной планке дверцы открытого экипажа торчал крепко вонзившийся в неё крупный нож. Лихой с усилием вытащил его и рассматривал, в то же время исподлобья поглядывая куда-то поверх плеча Елены Николаевны. Женщина невольно оглянулась, и на противоположной стороне улицы увидела одинокую фигуру человека, одетого в тёмную накидку и быстро удаляющегося прочь. Пару раз человек обернулся, и даже на расстоянии было видно, как он ухмыляется.

Елена Николаевна посмотрела на своего кавалера, но её молчаливый вопрос, казалось, ещё более смутил его.

– Должно быть, какой-то сумасшедший… Не пугайтесь, я провожу Вас и сообщу об этом случае жандармам. Они всё выяснят.

Женщина изо всех сил постаралась успокоиться, призывая на помощь и слова своего спутника, и весь здравый смысл, но её пульс долго ещё не мог прийти в норму. Кроме испуга, она испытывала и изрядную досаду от того, что выходка каких-то мерзавцев испортила ей настроение от приятного общения.

Лихой проводил Елену Николаевну до дома, осведомившись прежде о том, сколько времени она собирается пробыть в столице. Она ответила неопределённо: «Некоторое время. Вероятно, не очень долго». На самом деле, она собиралась уехать тотчас же по отъезде Вареньки, а девушку увозили завтра утром. Но прогулки с новым знакомым склонили Елену Николаевну к мысли задержаться.

Вечером Георгий Иванович пришёл с визитом к графу С. За ужином он ни разу не обратился с разговором прямо к ней, но часто и выразительно смотрел на неё. Она отвечала ему тем же, ожидая, что, прощаясь, он заговорит о чём-нибудь. Но Лихой почтительно поцеловал ей ручку, и спросил, не согласится ли она проехаться с ним опять по городу. Разумеется, она согласилась. Но прежде задала вопрос на счёт утреннего инцидента. Он сказал, что это сумасшедший студент, которого уже поймали.

Наутро, тепло и печально попрощавшись с Варенькой, дав обещание писать ей, Елена Николаевна отправилась на условленную прогулку. Лихой заехал за ней прямо к дому графа, и они покатили. Георгий Иванович был сосредоточен и предупредителен. Проехав какое-то время по городу, они остановились возле небольшого скверика и стали прогуливаться по тропинкам, пока не присели на неприметную скамеечку. Всё это очень похоже было на свидание двух влюблённых, что немного смущало и веселило Елену Николаевну. У неё прежде не было таких свиданий. И с мужем, и с Неволиным, она познакомилась в собственном доме. От Лихого, впрочем, веяло абсолютной добропорядочностью и приличием.

Георгий Иванович заговорил, и речь его изумила собеседницу совершенной неожиданностью темы, очевидной продуманностью и неподобающим случаю лаконизмом.

– Елена Николаевна, я вдовец, у меня взрослый сын, который уже женат. Но жить одному грешно и скучно. Я не настолько молод, чтобы оставаться на попечении матушки, и не настолько стар, чтобы ввериться сиделке. Мне сорок девять лет. Я решил вновь создать семью и обратился к своему старому знакомому, графу С., нет ли у него каких-нибудь рекомендаций. Собственно, он не успел ещё мне их дать, я увидел Вас у них на приёме. Словом, Елена Николаевна, мы с Вами должны обвенчаться.

Удивление её было таково, что она даже чуть приоткрыла рот, прежде чем собралась с ответом. Пытаясь осторожно подобрать слова, но так и не найдя более точных, она просто сказала:

– Георгий Иванович, ведь мы с Вами видимся всего в третий раз…

– Нужды нет, хоть и в третий. Я о Вас знаю всё, что мне нужно. Вы вдова, Вам тридцать два, у Вас двое детей. Елена Николаевна, подумайте, и через три дня дайте Ваш ответ.

Он встал, подал ей руку, давая понять, что разговор закончен. Она рассеянно взяла его под руку, и они молча пошли из парка. Мысли заплясали в голове у Елены Николаевны, одна безпокойнее другой. Почему он решает один, когда закончить разговор, и сколько дней она должна думать? Почему он о ней всё знает? Почему решил, что ей можно вот так, на лавочке, сделать предложение на всю жизнь? Неужели она дала повод? Ох, ну, разумеется, повод есть. Разъезжает и разгуливает с ним наедине, и ещё удивляется! Шагая рядом с Лихим, она потихоньку, искоса взглядывала на него. Лицо у него было серьёзное и взволнованное. Помогая ей сесть в экипаж, он взял её руку, нежно пожал и посмотрел в глаза своим шальным, сдобренным маслом, взглядом.

– Хорошенько подумайте, мы должны венчаться. Я грешу, глядя на Вас.

Эта фраза потом предстанет ей совсем в другом свете. Сейчас же ей слышалось лишь кокетство, попытка выглядеть соблазнительным у человека, который хочет уже считать себя женихом.

Вернувшись с прогулки, Елена Николаевна прошла в свою комнату. Попросив себе чаю, она переоделась в домашнее и забралась с ногами в глубокое кресло. Обхватив руками колени, она замерла в своём убежище и принялась думать. Так, бывало, сидела она в комнате у маменьки, куда приходили и Глаша, и нянюшка, и слушала их неторопливую безмятежную беседу. Теперь не было с нею ни маменьки, ни старой няни, и Глаша далеко. А подумать есть о чём.

Так странно и удивительно было то, что произошло на прогулке, и раньше, с самого её прибытия в Петербург. Она поехала развлечься – нечего сказать, развлеклась! Столько людей и событий! Ярких и волнующих – столичный свет, приёмы, увлекательные прогулки, дружба милой Вареньки. Отвратительных и пугающих – ужасные разговоры на приёме, Воронков и его сделки с графом С., Варенькины беды, брошенные ножи.

И всё это время она отчаянно тосковала о своих детях. Ей надо бы поскорее ехать домой, прочь от столичного водоворота, смешавшего в своём потоке и бриллиантовый блеск, и уличную грязь.

Ей хотелось поскорее обнять Митю и Танюшку и поговорить с Глашей. Вот как сталось в её жизни, что горничная – единственный близкий человек, с кем может она говорить по душам, у кого возможно спросить совета. А совет ей теперь ох как нужен!

Для чего появился подле неё этот человек, Георгий Иванович Лихой? Отчего ум её то удивляется и сторожится этого, странно поспешного, предложения, то говорит, что всё замечательно, что так и должно было сложиться? А на сердце какое-то волнительное предчувствие, но она никак не может распознать – доброе или худое. Надо попробовать разгадать его, поискать каких-нибудь аргументов в ту или иную сторону. Елена Николаевна помнила, как стояла в том храме, плакала и молилась, глядя на счастливую пару. И вот, в том же храме, в тот же час она встречает того, кто предлагает составить пару ей. Ну не это ли Божий Промысел, скоро споспешествовавший её чаяниям?