Агния Аксаковская - Ли Лу Би. Вторая книга об Александре, Лусинде и Беатрикс

…Короли поспешно дарили им гербы, королевы – замки, горничные в замках – всё, что имели. И всё названное ребята, которые к этому времени ввели моду чистить под ногтями и обучили ей королей, – принимали довольно небрежно, ну за исключением последнего.

Джироламо резко развернул профиль к Жанно:

– Капитан, плохой мальчик, смотрите сюда. Нет, у неё не крошечная ручка, и пальчики отнюдь не тоненькие, но это – длань патрицианки, благородная и сильная, привыкшая принимать благоговейные поцелуи и перелистывать фолианты, но она не погнушается и чёрной работой, чёрт подери! Пусть ваши руки сплетутся, и его затвердевшие смуглые пальцы вкрадчиво скользнут меж ваших белых и нежных. Ну?! – Вскрикнул Джи, который и впрямь нешуточно вознамерился проделать упомянутое.

Он упрямо пытался соединить их руки, поглядывая то на Лис, то на последнего потомка древних родов. От напряжения он метал взгляды так, что глаза его приметно скашивались.

Александра вывинтила руку и промчалась вниз по лестнице со скоростью скаковой кобылы.

Король посмотрел на опустевшую руку и, перегнувшись через перила, заорал:

– К-куда! Стоять! Дерзкая! Именем Одинокого Парня!

Она уже где-то там.

– Ах вы преступница! – Вопил Джи. – У, злюка!

Он повернулся к Жанно.

– Охохо. Что поделать – красоте всё дозволено в этом мире.

Интимно и деловито спросил:

– Вы пытались наладить с ней отношения? Честно?

– Да.

Король, жестикулируя, переспросил:

– Надеюсь, этак деликатно, без эксцессов?

Жанно кивнул.

Голос Жанно, только чуть приглушенный, просипел из кустов:

– … платье надето на голое тело?

Собеседники посмотрели на Попугайчика. Оный резвился в зелени, ласково и невнятно чего-то лопоча.

Король буркнул:

– Гм. Понятно, почему мне то и дело докладывают, что куры стали нести необычные яйца. – Сделав большие глаза, что его величеству было непросто, Джироламо умильно спросил. – Жанно, вы, конечно же, так и не скажете этому очень Одинокому – как вы это сделали?

– Вы о чём, государь?

Джироламо пожал левым плечом:

– Ну, как вы почти три года назад – ох, ох, время, а? Бежит, летит, – …деликатно выражаясь, прорубили окно в этом милом железном занавесе? Закурить не успел, поэтому приходится делать вид, что не понимает. Это он-то! Ну, хорошо – что вы такое сказали, что вам сразу продали славянский шкаф?

Жанно не сразу ответил:

– Вы угадали, ваше величество.

– Что угадал? А… То есть, что вы так и не скажете . Эге. Ясненько. Ну что же. Не пытать же тебя, полководец.

И он, не без надежды посматривая на Попугайчика, подождал. Попугайчик молчал, однако, пересел на перила и, рассматривая короля, склонил головку, как и положено птичке. Вид у него был такой, будто скандалист что-то припоминал.

Король сорвал, подпрыгивая, остроносую туфлю и швырнул в Попугайчика. Туфля пролетела мимо, Попугайчик картинно рухнул, но не окончательно, а в метре от пола взмыл и покружился, рассеянно напевая на мотив У любви как у пташки крылья (необыкновенно нежно) – и скрылся под сводами Дворцовыми.

Король и Жанно немедленно услышали, что пение оборвалось и голос короля, только совсем другой… моложе, что ли и сочный – произнёс:

– Устройте мне женитьбу на Химерине, дядя, и я озолочу вас.

И реплика оборвалась хохотом, хулиганским и на сей раз явно Попугайским. Король стоял, поджав ногу.

– Дьявольская птица. – С мягким упрёком промолвил он. – И откуда он знает? Свидетелей не было, клянусь. Вернее, были, но…

Он прокашлялся. Жанно сказал:

– Говорят, Попугаи, которые пережили хотя бы одну холодную ночь, умеют читать мысли.

Джироламо подумал и процедил:

– Хорошо бы, он прочитал мысли Александры. Что у неё на уме, у этой бури. А вы знаете, что мы хворали тут без вас? Да, да. Целых три месяца. Пульс, жар, кризис – всё, как положено. Беатрикс не пустила к ней ни меня, ни Химерину. Её величество, конечно, страшно обиделось, но с Беатрикс спорить не приходится. А я, если честно, был даже рад, потому что боялся расплакаться при виде поверженной тигрицы.

Жанно молчал…

– Что вы призадумались? О чём? Не забывайте, – пошутил его величество, – что я – не Попугайчик. И хотел бы почитать капельку ваши мысли, да среди моих ночей я не припомню, ха-ха, ни одной прохладной.

Жанно заговорил:

– Больше года назад, насколько я помню, вы упомянули, что в случае смерти господина Монтаржи его вдова окажется в сомнительном материальном положении.

Король ударил себя по бёдрам.

– Вот то, чего я боялся. – Пристально глядя на Жанно, проговорил он с серьёзным лицом. – Безрассудное мужское сердце!

(По лицу Джироламо скользнуло что-то вроде судороги – он слишком сильно себя хлопнул.) Массируя повреждённые члены, он ворчливо бубнил:

– Он вернулся-таки не вовремя, он слишком быстро выиграл войну, которую выиграть невозможно, и он уже готов сделать ошибку, о которой его тщетно предупреждал некий Одинокий Парень.

Король набрал воздуху, полного цветочной пыльцы, и разразился великолепным королевским речитативом: *

*Бэт пыталась его усечь, в смысле, речитатив, но, покорпев с полдня, отказалась от своих намерений. Впоследствии она тщетно всех уверяла, что дело было вовсе не в клубнике со сливками, порцию которой принёс профессор. – Прим. А.Р.

– Только не подумайте, ради всех толстых вельзевулов, что я, как ваш патрон, собираюсь запретить вам жениться на Александре или что-нибудь в этом духе. Но лишь умоляю не сердиться и рассудить – будет ли для вас разумным жениться на девушке с ужасным характером и уймой долгов? Вы спросили за её материальное положение? У неё нет материального положения. Первый кредитор уже связался со мной, и я умолил отстрочить платежи, хотя бы до вечера. Он согласился, но это ж человечище. Из новых интеллигентов. Но до похорон Монтаржи он ждать не желает. Сказал, что постарается удержать остальных от излишней экспрессии, но не уверен, что у него получится. У Леди Лис будет повод бросить в мужа горстью земли, ибо как раз в ту минуту её имущество начнут описывать. Заметьте, очень грамотно, ох, уж эти мне интеллигенты. А на антикварный туалетный столик, подарок некой юной полиглотки, поставят печать – национальное достояние.

Король аппетитно пожевал губами.

– Загадочная особа, эта Лусинда. Я с неё беру пример. Языки вот подучил, обратили внимание?

(На этих словах король почему-то показал нарукавнички.)

– Молчите, Капитан? Я понимаю. Тут есть деликатный моментец, и вы ждёте, чтобы ваш владыка и повелитель заговорил первым. Вы славно потрудились, и за всё время войны ни разу не взяли своё жалованье. Только паёк. Солдатский, не офицерский. Я всё прекрасно понял, Жанно. Короли – они всё понимают, вы что думаете. Ну, или почти всё. Да, там у вас поднакопилась изрядная сумма. Хотя, разумеется, ничтожная по сравнению с услугой, которую вы оказали Отечеству. Впрочем, уверяю, вы не получите ни полушки из этих денег, если женитесь на Александре.