Лиз Лоусон - Счастливчики

– Привет, директор Роуз-Брэйди. Извините, что беспокою. Эти парни пихались в коридоре. Думаю, беседа с вами или с директором Калбом не повредит.

Судя по фингалу Мэтта, вряд ли просто пихались, но учитель, похоже, хочет преуменьшить то, что на самом деле произошло.

– Так и было? Привет, Мэй. – Лицо Роуз-Брэйди смягчается при виде меня, и директриса отступает назад, чтобы дать мне пройти в ее кабинет.

Я сажусь в очередное неудобное кресло перед ее столом. Клянусь богом, администрация специально выбрала эти стулья, чтобы мучить людей, которым не повезло здесь оказаться.

Роуз-Брэйди продолжает:

– Мне нужно кое-что обсудить с Мэй, но это ненадолго. Гленн, ты не против остаться с мальчиками, пока не придет директор Калб? Он должен вернуться в офис с минуты на минуту. Мой секретарь на приеме у стоматолога, и я бы предпочла, чтобы ребята не сидели здесь одни после драки.

Видимо, учитель кивает, потому что Роуз-Брэйди благодарит его, закрывает дверь и садится за свой стол.

– Спасибо, что пришла, Мэй.

«А что, у меня был выбор?» Глотаю слова, ведь я теперь пытаюсь вписаться в новую жизнь, где меня не выгонят из школы.

– Я просто хотела поговорить. Я горжусь тем, что ты не впутывалась в неприятности с тех пор, как вернулась в школу, ты, очевидно, действительно стараешься, и я так рада это видеть. Знаю, каждый день – это испытание. Уж поверь, я действительно знаю. – Она замолкает, вытирая глаза. – В прошлом году я видела, как ты закрываешься, и очень волновалась. Так что мне приятно наблюдать за твоими успехами. Тем не менее я хотела поговорить с тобой о том, что мы запланировали на годовщину. Как ты знаешь, осталось чуть больше недели. – Роуз-Брэйди нерешительно смотрит на меня, словно боится, что я сейчас вскочу и начну кричать на нее прямо посреди кабинета.

Я вонзаю ногти в ладонь. Так сильно, как только могу. Заставляю себя дышать. Киваю.

– Энн Ким и ее группа помогают нам организовать мероприятия в память о жертвах, и она сказала мне, что ты не хочешь принимать в этом участие, что я очень хорошо понимаю…

У меня все внутри падает, когда я представляю, как Энн и Роуз-Брэйди сидят в этом кабинете и говорят обо мне. Какая я жалкая. Что ничего не могу с собой поделать.

Ну и на фиг их. Останься Джордан жив, он был бы здесь, помогал все организовать. Помогал бы Энн.

Я сглатываю и перебиваю ее:

– Я буду, – голос хриплый, словно я не разговаривала уже несколько дней.

Роуз-Брэйди замолкает.

– Да?

Я киваю.

– Я помогу. Я буду участвовать. Что вы от меня хотите?

Она удивленно поднимает брови.

– Ты уверена, что хочешь? Если да, может быть, выступишь с короткой речью в память о Джордане? – Роуз-Брэйди улыбается, и от ее теплой улыбки мне хочется расколоться надвое. – Думаю, тебе пойдет на пользу общение с другими выжившими. Поможет исцелиться.

Я хочу выбежать из ее кабинета, пронестись по коридору и продолжать идти до самого океана. Но вместо этого я киваю.

Она смотрит на меня с поднятыми бровями, и я понимаю, что должна ответить.

– Ладно.

Директриса долго смотрит на меня.

– Хорошо. Что ж. – Она молчит. – Я очень рада это слышать. Когда я вчера разговаривала с доктором Макмиллен, мы согласились, что участие в этих событиях может быть очень полезным, но заставлять тебя нельзя. Это должно быть только твое решение.

Я глубоко вздыхаю. На что я только что согласилась? Почему продолжаю делать это с собой, снова и снова?

– Отлично.

– Отлично! Один момент – по просьбе школьного совета мы должны одобрить все выступления. Убедиться, что они уместны. Уверена, ты понимаешь.

Я киваю.

Роуз-Брэйди улыбается, как будто мы только что славно поболтали, а я крепко сжимаю губы, чтобы не закричать.

После того как Роуз-Брэйди наконец меня отпускает, я торчу у своего шкафчика, всеми силами пытаясь оттянуть возвращение домой. В прошлом году я всегда была занята после школы: джаз-банд, хор, заседания вокального ансамбля.

Теперь же вместо них пустота, которая пытается поглотить меня заживо. Обычно я справляюсь, так как предпочитаю быть дома, чем где-либо еще, но сегодня не хочу встречаться с тем, что могу найти в почте.

Я так глубоко погружаюсь в свои бурные мысли, что не замечаю, как Зак подходит ко мне. Когда он касается моего плеча, я едва не выпрыгиваю из кожи.

– Ой, прости. Не хотел напугать. Думал поймать тебя, пока ты не ушла. Что делаешь? – Он опирается на шкафчик рядом с моим.

Пытаюсь стряхнуть пробежавший по венам страх, тот же, что бился в моем теле весь день.

– Делаю? – Сую последний учебник в рюкзак и поворачиваюсь к Заку. Один взгляд на него помогает мне успокоиться. Его лицо такое открытое и доверчивое. – Ничего… Эй, что, черт возьми, случилось? С Мэттом? Я видела вас в приемной…

Он вспыхивает.

– Ничего. Это было глупо. Мэтт – козел, и я больше не хочу с ним иметь дело. Возможно, я слегка его ударил.

– Как можно ударить слегка? – Шлю ему полуулыбку. – Шутишь. Уверена, он это заслужил. Парень настоящий козел.

– Да уж. – Зак барабанит пальцами по шкафчику. – Я чего хотел… да. Не знаю, как ты, но у меня выдался дерьмовый день. С понедельника мне неделю придется оставаться после уроков. Так вот, ты не хотела бы к нам заглянуть? Познакомиться с моей сестрой? Немножко позависать с нами? – Он осекается, увидев выражение на моем лице, мол, да ни за что, но тут же добавляет: – Мамы не будет. Она никогда не приходит на обед. С утра до ночи на работе. Она половину времени даже спит в своем кабинете, так как скоро они предстанут перед судом. – Зак издает горький смешок, и я его понимаю. Когда мой папа работает над фильмом, то живет на съемочной площадке и как будто забывает, что у него есть семья.

Тысяча противоречивых эмоций обрушивается на меня, когда я думаю о том, как пойду в дом Зака. Ее дом. Он-то думает, я никогда там не была, и не подозревает, что по ночам я донимала его семью. Зак улыбается мне, смотрит своими большими невинными голубыми глазами, и я хочу в них утонуть, хочу немного этой невинности для себя, поэтому говорю «да». Знаю, это ужасная идея, возможно, худшая, но все равно говорю «да».

Я знаю, какие слова будут на моей надгробной плите, рядом с Джорданом. «Мэй Макгинти: каждый раз игнорировала свою интуицию». К тому времени могила брата уже зарастет мхом, обветрится, но моя будет свежа и нова.

Я нахожу Люси и говорю ей, что она может взять мою машину на репетицию сегодня вечером, а завтра я ее заберу. Подруга сразу: «Ой, дождаться не могу, чтобы рассказать об этом Конору». На секунду, пока я болтаю с Люси, мне чудится, что это нормально и мило – наш маленький круг друзей, одна большая счастливая семья. Но затем, когда мы с Заком идем к его машине, чтобы встретиться с Гвен, он рассказывает мне о том, что случилось с ней в прошлые выходные и как ужасно поступила та девушка, Эмери. И я вспоминаю, кто я и кто такие Теллеры, и что я с ними сделала, и мне интересно, сильно ли мое поведение отличается от поступка Эмери. В грудь пробирается знакомая пустота.